Истории Фирозша-Баг - Рохинтон Мистри
Когда Джамшед закончил свои разглагольствования, Перси спокойно повернулся к маме и спросил тихим голосом:
– Мы можем поужинать сейчас? В восемь мне нужно встретиться с друзьями и решить, что нам дальше делать в деревне.
Через пять дней я вернулся в Торонто. Распаковал чемоданы, которые на обратном пути были довольно плоские и не требовали дополнительных кожаных ремней. Я убрал свои вещи и разложил в квартире маленькие безделушки ручной работы, которые купил в лавочках и в магазине народных промыслов.
Постепенно я понял, что привез с собой целый ворох загадок и вопросов, причем нерешенных. При мне был весь плачевный набор, все еще лишенный ясности. Прозрению придется подождать до следующего раза, следующей поездки.
Я размышлял, давая волю фантазии: вот я, Тиресий, мечусь между двумя жизнями, прибитый двусмысленностью и дихотомией, с которыми столкнулся…
Я вспоминал Джамшеда и его твердое нежелание получать удовольствие от поездок в Индию, его манеру везде видеть самое плохое. Но не ждал ли он тоже, делаясь все более нетерпеливым, некоего прозрения, потому что без него жизнь в Америке оставалась непонятной? Может, пренебрежение и надменность, которые он демонстрировал, были лишь способом уменьшить этот груз?
В то Рождество я получил от Джамшеда открытку. Аккуратные рождественская печать, марка и наклейка с адресом на конверте – все было в идеальном порядке, как и все остальное в его внешнем существовании. Я отложил ее, не читая, и задумался, не спрятано ли за этой безобидной внешней оболочкой еще больше сомнения, высокомерия и надменности.
Потом я вышел из квартиры, прошел по коридору и опустил конверт в мусоропровод.
Тренировки
– Не веришь нам – дело твое, – сказали родители Джахангиру Бальсаре, – спроси тогда Бхагван-Бабу. Пусть он, обладающий священной мудростью, решит, что эта девушка тебе не годится.
Это было на прошлой неделе. Теперь же пришел день отправиться в поездку. Мистер и миссис Бальсара вместе с Джахангиром собрались в пригород, чтобы посетить дом Бхагван-Бабы. У ворот Фирозша-Баг они сели в автобус, который привез их на Центральный вокзал Бомбея. Оттуда на воскресной утренней электричке они последовали дальше.
Такие поездки за мудрым советом совершались его родителями регулярно, но на этот раз путешествие было устроено исключительно ради Джахангира.
– На кону счастье всей твоей жизни, – настаивали они. – Когда с тобой поговорит Бхагван-Баба, у тебя откроются глаза и ты увидишь все в ясном свете.
Поначалу Джахангир отказывался ехать. Но отец напомнил ему:
– Когда тебе было восемь лет, у тебя была двусторонняя пневмония, и даже врач ожидал самого худшего. Я поехал к Бхагван-Бабе, и ты поправился.
А мать добавила:
– Когда папа потерял работу, кто нам помог, как ты думаешь? Его друзья, наши родственники, кто? Бхагван-Баба! И благодаря ему у нас теперь нет недостатка ни в еде, ни в одежде.
На уговоры ушло некоторое время, хотя примеры из далекого прошлого извлекались с трудом. Из-за того, что дело было давно, эти рассказы в значительной степени утратили ореол сверхъестественного и воспринимались на чисто бытовом уровне. Но, когда Джахангир был младше, ему казалось удивительным, что на свете есть Баба, который благословением, советами и просто добрым словом помогает папе и маме. Их жизнь была нелегкой, полной нужды и тревог, поэтому помощь из любой сферы принималась с радостью. Маленький мальчик, который когда-то сидел на ступеньках лестницы корпуса «С», глядя, как играют другие дети, и который утром по воскресеньям ходил с марками к доктору Моди, каждый вечер молился, чтобы Всевышний помог его папе и маме.
Теперь этому мальчику исполнилось девятнадцать лет, он учился на третьем курсе университета, но до сих пор отчетливо помнил бедность и беспокойство, конверты с надписью «Квартплата», «За школу», «На еду», «Керосин», «Свет» и «Вода». Их содержимое пересматривалось домашними снова и снова, их постоянно теребили в руках, потому что внутри вечно не хватало денег (и улучшения не ожидалось), и из-за такого постоянного перебирания и разглядывания конверты были истрепаны и порваны по краям. Можно было подумать, что при перекладывании, сортировке и пересмотре вдруг найдется способ заставить деньги не таять.
В конце концов он согласился спросить совета у святого пригородного жителя, дав ему повод проявить свою тончайшую проницательность. Джахангир смотрел в окно поезда. Он не осознавал всей подлости этой затеи, пока не сел в вагон. Понимание пришло неожиданно, словно удар в живот, от которого ему стало тошно. Внутренне сжавшись от стыда, Джахангир думал о том, что сказала бы она, если бы узнала о предательстве, которое он собирается совершить. Наверное, он теперь вызывал бы у нее только презрение. И поделом ему.
Электричка вышла на окраины Бомбея, и через сорок пять минут они приедут к месту назначения. Число, указанное на поцарапанной и облезлой табличке: «17 стоячих мест», давно было превышено в этом утреннем воскресном поезде, но все же не так, как бывает в будние дни. Пока не видно было пассажиров, сидевших на крыше или вцепившихся в окна. После отъезда с Центрального вокзала солнце поднималось все выше. Жара усиливалась быстро, и казалось, она питает саму себя, с каждым вздохом становясь все убийственней. Держась за металлические петли, раскачивались сморенные жарой стоячие пассажиры, под их поднятыми руками на рукавах рубашек и блузок виднелись одинаковые влажные пятна. Над головами без особого толку, жужжа и стрекоча, крутились вентиляторы, их лопасти с трудом поворачивались, пытаясь перемолоть воздух, тяжелый от жары и запахов, и без всякого толку гоняли его по купе.
Родители Джахангира прислонились друг к другу и спали неспокойным сном. Они раскачивались в унисон движению поезда на деревянной скамье в купе третьего класса. Скамью и все купе украшали беспорядочные красные пятна пана: выделения слюнных желез предыдущих пассажиров, реликты путешествий прошлого. Время и пыль тоже сделали свое дело – состарили и лишили яркости соки табака и бетеля, получившие различные оттенки красного.
Мама держала на коленях бумажный пакет. В нем лежали три апельсина и три банана для Бхагван-Бабы. Делать подношения было необязательно, но люди из благодарности все равно приносили подарки, объяснила она Джахангиру: «Обычно Бхагван-Баба возвращает половину после того, как благословит. Очень богатые люди приносят дорогие подарки: коробки с миндалем и фисташками, большие упаковки с митхаи[166], целые корзины с манго «Альфонсо», иногда даже драгоценности. Но самое замечательное
