Любовь пахнет понедельником - Соня Субботина
Так или иначе, пригласительное письмо давно пришло, билеты были уже куплены, а гостиница найдена. Даже две. В первой останавливались участники команды в прошлом году. Она располагалась в паре шагов от места проведения олимпиады. Вторую нашла Ева, и тоже ещё год назад, когда планировала совместную поездку с Ильёй. От неё до института предстояло добираться пару станций на метро, но она была недалеко от вокзала, Невского и, что самое главное, в десяти минутах пешком от «Подписных изданий», книжного, куда с недавнего времени Ева хотела непременно попасть, даже если придётся сбегать под покровом ночи. Так как гостиницу должен был бронировать сопровождающий, последнее слово в выборе места их проживания оставалось за Игорем Павловичем. И что-то Еве подсказывало, что это слово будет не в пользу её варианта. Поэтому она уже готовила план побега в книжный. Она посвятила в него Мирослава. Было бы забавно сбежать вместе. Бродить по улочкам, к сожалению, не под покровом белой ночи. Смеяться и думать о том, что заведующий кафедрой вот-вот устроит погоню за двумя незадачливыми книголюбами.
Как ни пыталась Ева заставить себя начать хоть как-то готовиться самостоятельно – повторить кости, пролистать атлас с мышцами или хотя бы дойти до библиотеки, чтобы взять учебную литературу по топографической анатомии – у неё ничего не выходило. В последнем надобность вскоре отпала, потому что Ира скинула в их чат электронную версию учебника, по её словам очень хорошего. Хотя третьекурсница уже успела сделать для команды больше, чем Ева и Мира, вместе взятые, Ева продолжала её недолюбливать, практически возненавидя за эту напускную идеальность во всём. Когда она узнала, что в прошлом году Ира не смогла взять на этой олимпиаде место в личном зачёте (их команду засудили, они видели, как завышали баллы на практическом этапе команде меда, проводившего состязание, но на слово им бы всё равно никто не поверил, поэтому они не стали даже пытаться взывать к справедливости), то начала в открытую злорадствовать в одном из разговоров с Мирославом. Но он тут же остановил гневную тираду своей собеседницы, назвав Еву необъективной.
– Что ты имеешь в виду? – негодовала она, потому что посчитала, что Мира начал поддерживать Иру, которую видел всего лишь раз в жизни, а такого предательства она ему простить не могла.
– Ты не можешь называть её «глупой» и «самодовольной выскочкой» только потому, что она ничего не заняла, а сейчас ведёт себя так, «будто центр вселенной». Ты же слышала, их засудили, такое с каждым может случиться, даже с нами в этом году. Мир жесток и несправедлив, – Мирослав мог закрыть глаза на многие её поступки, но в отношении Иры даже он заметил, что Ева перешла границы.
– А теория? Ммм? – та начала говорить с вызовом.
– Ты открывала прошлогодние задания? – Мира старался сохранять спокойствие. Ссориться в его планы не входило, но обострившееся с недавнего времени чувство справедливости требовало выхода.
– Нет, – Ева снова почувствовала вину, что ещё не начала готовиться из-за того, что всегда находились вещи гораздо интереснее: новые книги, планы на поездку, переписки до утра, посиделки с Лизой в кафе или с Мирой на кухне, даже подготовка к колкам выглядела очень привлекательно. Возможно, это был первый и последний раз, когда Ева настолько усердно учила гигиену и микробиологию. В темах микроклимата помещений и питательных средах для культивирования бактерий она стала настоящим профи.
– Ради интереса, взгляни на досуге. Я уже начал их прорешивать, я тебе скину часть ответов. Эпонимов там не очень много, видимо, их оставили для практического тура, но там очень много топографической анатомии, сообщений, фасциальных лож, путей распространения гноя и всего такого. Второкурснику не по силам это написать, топку начинают проходить только со второго семестра третьего курса, по крайней мере, в нашем меде. Мне кажется, даже преподаватели не знают ответы на половину вопросов. Неудивительно, что она ничего не заняла.
– А как же мы тогда привезём ему бумажку… – от таких новостей Ева растерялась. Она решила, что, когда придёт домой, обязательно засядет за анатомию до самого утра.
– Мы обязательно что-нибудь придумаем, давай начнём с эпонимов. У тебя есть идеи, как их можно все запомнить?
От ссоры с Мирославом, которую она не смогла бы пережить, её спасло чудо. Или выдержка Миры. Ева была уверена, что причиной их разногласия стало не её неумение держать себя в руках, а Ира. У Евы появилась ещё одна причина для нелюбви к этой третьекурснице.
Книжку с эпонимами, которую она дарила Мире на Новый год, Ева нашла в своём приложении для чтения, пришлось потратиться на электронную версию. Прочитав пару страниц, она поняла, что так воспринимать информацию нереально. Фамилии сливались в одну буквенную абракадабру, а анатомические образования тут же перемешивались в голове, и отследить ниточку, как в детских головоломках на развитие внимания, и привести её к правильной фамилии, было нереально. Нейроны не слушались и отказывались выстраивать новые связи. Мирослав был прав, нужно было что-то срочно придумывать. Конечно, можно подобрать по мнемоническому правилу к каждой из фамилий учёных, «Аллéна ямка над колéном» – вертельная ямка, fossa trohanterica, но эти правила не всегда были анатомически точными, ударения в фамилиях часто коверкались (учёного на самом деле звали áллен), да и на их придумывание уходило ещё больше времени, чем на обычную зубрёжку. К тому же у одного и того же анатомического образования было несколько названий. Это работало и в обратную сторону: по фамилии одного учёного могли быть названы мышца, артерия, несколько связок, какой-нибудь канал кости и венозный синус одновременно. Ещё одна проблема состояла в том,
