Голец Тонмэй - Андрей Васильевич Кривошапкин

«Круглый год мой Маппый пасет табуны Тарагай Мэхээлэ. За ними нужен глаз да глаз. Подолгу пропадает в аласах зимой и летом. Сын в отца пошел. Упрямый и крепкий… Если бы мой Байбал остался в живых, мы бы до сих пор жили у Улахан Муруна. Бедный мой муж заболел сильно и не выжил. Работящий был. Сын весь в него пошел. Тарагай Мэхээлэ выторговал Маппыя у Улахан Муруна коневодом для своих табунов. Сюда переехали. Моя младшая сестра Анисья осталась одна. Как она жила прошедшие годы, толком и не знаем. Проезжие как-то рассказали, что она от кого-то понесла ребенка… От кого – неведомо…»

Вошел радостный Маппый, держа в руках большой мусэ.

– Мать, привез тебе свою награду, – воскликнул Маппый, передавая солидный кусок мяса матери. Дарья обрадовалась. Не помнит, когда в последний раз так радовалась.

– Кормилец мой! – воскликнула мать, подошла к сыну и нежно погладила по голове. Он единственный и последний сын, нажитый от Байбала. Дарья была еще молода, когда муж подорвался на работе. Все время болел, потому больше детей так и не нажили. Видя, как сохнет по мужчине Дарья, к ней подкрадывался Тарагай Мэхээлэ, но Дарья при живом еще муже не позволяла себе вольностей.

После смерти Байбала купец опять начал приставать к Дарье…

Говядину мать нарезала на небольшие куски и с аппетитом оба поели, попивая жидковатый чай.

– Мать, мне понравились тунгусы. Добрые, наивно честные люди. Не зная их толком, проникся к ним доверием.

– Они же не тойоны и не купцы. Тяжелым трудом, видно, содержат себя. Это твоя открытая душа помогла тебе увидеть в них добрых людей, – улыбнулась мать.

– Они недавно уехали. Я съезжу к ним. Хочу подарить им щенка.

– Они у тебя щенка просили?

– Нет, не просили. Но я ведь конюх, как и они, живу на природе. По себе знаю, как им нужна верная собака.

– Поддержи этих бедных тунгусов, Маппый, – согласилась мать. – Отец одобрил бы твой поступок.

– Скоро вернусь. На днях поеду в соседние улусы, буду бороться.

– Смотри в оба, как бы ни надорвался. Там найдутся люди сильнее тебя.

– Не волнуйся, мать, буду осмотрителен.

– Маппый, знаешь, один вопрос меня сильно волнует, – мать взглянула на сына.

– Что за вопрос, мать?

– Пора бы тебе зажечь свой семейный очаг.

– Хочешь, чтобы я женился? – улыбнулся Маппый.

– Да. Хорошо бы мне иметь внука или внучку. Ты ведь сам должен догадываться о цели своей жизни, – сказала мать.

– Знаешь, мать, я не хочу оставлять тебя одну, – ответил Маппый.

– Одна не останусь. Буду рядом с тобой.

– А кто за меня выйдет замуж, за бедняка?

– Ты молод. Силен и такой видный. Ты думаешь о женитьбе?

– Конечно, думаю. Но не хочу на ком попало жениться, мать. Ты меня пока не торопи. Может быть, женюсь на дочери тойона…

– На дочери Тарагая, что ли? – переспросила мать.

– Коли жениться, то нужно найти девушку состоятельную, – улыбнулся парень.

– Вон как высоко замахнулся, сынок. Она тебе не пара. К тому же станешь жить под каблуком тойона, – голос матери дрогнул то ли от волнения, то ли от досады.

Маппый рассмеялся.

– Я шучу, мать. Она, знаю, мне не пара. Заносчива. К тому же тойон дочь за меня замуж даром не отдаст. Не хочу стать его рабом до конца жизни. Ладно, оставим этот разговор. Попью чаю и поеду к ламутам в гости…

* * *

К становью, где их поджидал Гулуни, подъехали к вечеру. Благо рукой подать. Гулуни обрадовался приезду отца и братьев, как будто давно не виделись.

– Хорошо, что приехали. Я истосковался, – сказал он, помогая снимать с оленей вьюки.

– А у тебя, как прошел день? – спросил отец, когда сели вокруг костра.

– Мое дело простое. Олени вдоволь попаслись. Травы и зеленой листвы тут сколько угодно. Оленей отпустил на свободный выпас.

– Не подумал о том, что бродячие собаки могут накинуться на оленей? – спросил отец и протянул сыну раскуренную трубку.

– Тут такая тишина, одна благодать. Честно скажу, не думал ни о чем плохом. – Гулуни взял из рук отца ароматно дымящуюся трубку. Как он истосковался по табачному дыму.

Сидя вокруг костра в тишине, затягиваясь и передавая трубку друг другу, отдыхали ламуты. К этому сыновей приучил сам Тонмэй. С табаком всегда проблема. Целую трубку выкурить одному – дорого. Такой роскоши себе не позволяли. Обычно отец закуривал на правах старшего, делал пару затяжек и передавал трубку сыновьям. Трубка шла по кругу и вновь оказывалась в руках Тонмэя. Для жены он выделял отдельную долю.

Покурив, вещи стали собирать во вьюки, которые на протяжении всего обратного кочевья не станут открывать. Тонмэй научил сыновей все делать заблаговременно, ничего не откладывать на потом. Зато утром сразу выедут на дорогу.

Неожиданно шарахнулись олени на привязи.

Ламуты тревожно оглянулись.

– Чо! Чо! – крикнул Тонмэй. Этого окрика достаточно, чтобы олени успокоились.

Из соснового бора появился всадник на гнедом коне.

Всадник легко спрыгнул на землю, привязал разгоряченного коня к сосне. К седлу был привязан мешок.

Всадник подошел к костру. Все трое, кроме Гулуни, узнали в нем Маппыя.

– Маппый! – одновременно воскликнули Нэргэт с Илкэни.

– Да, это я. Не ждали? – отозвался Маппый, протягивая руку Тонмэю и улыбаясь братьям. – Хотел приехать раньше, но задержался из-за состязаний. А когда мне сказали о вашем отъезде, не стал долго думать. Поймал лошадь и вот приехал к вам.

– Мы из-за оленей торопились, – отозвался Тонмэй. – Обратная дорога дальняя, надо подготовиться, как следует.

– Я понимаю. Вы за оленей беспокоитесь, а я за коней.

– Мы видели их. Жеребец чуть не напал на нас. – Тонмэй улыбнулся и оглянулся на сыновей.

– Мы-то ничего. А вот он в первый раз увидел лошадей, – Нэргэт кивнул на младшего брата Илкэни.

Маппый засмеялся. Потом сказал:

– Я служу конюхом у тойона. Видно, вас напугал вожак. Его кличка Бухатыыр. Он такой, никого не подпускает к табуну.

– За лошадьми трудно смотреть, – проговорил Тонмэй.

Маппый ответил:

– Я не знаю, как вы с оленями управляетесь. А с лошадьми легко. Они умные и послушные.

– Постоянно за ними следите, да? – спросил Нэргэт.

– Летом нет. Больше занимаюсь заготовкой сена. А вот зимой глаз да глаз нужен за ними.

– Для коров косите сено? – спросил Гулуни.

– Лично я кошу сено для лошадей.

– Это хорошо. Чую, ты работящий парень. Познакомлю тебя с сыновьями. Это мой старший сын. Гулуни его зовут. Он здесь оставался