Сын Пролётной Утки - Валерий Дмитриевич Поволяев
С этим запросто можно думать об отдыхе в Патайе и покупке двух новых машин – джипа, чтобы ездить всей компанией за город, с Васечкой и котами, и машины, что называется, представительской – для визитов к «новым русским», которых у Петра Петровича и Инны Михайловны появилось немало. И раньше было немало, а сейчас стало еще больше. Кот помог.
Так мрачный кот Френки, не вылезающий из-под кровати, стал фактически содержать семью Травянских. И надо заметить, он не подводил, он старался… Слава о неутомимом коте, сексуальном гиганте, распространилась едва ли не по всей Москве, доллары прибавлялись и прибавлялись. Инна Михайловна хоть и не ушла из своей русско-американской фирмы, но установила себе щадящий режим: «день работы – неделя отдыха». Она купила себе бриллиантовый гарнитур: кольцо, брошь и серьги. А Петр Петрович начал собирать деньги на джип «мерседес» серебристого цвета с золочеными колпаками на колесах.
Как-то он обнаружил такой в автомобильном каталоге: величественный, сработанный под старые машины тридцатых годов, с прямым ветровым стеклом и знаменитой «мерседесовской» звездочкой, украшающей радиатор… Джип «мерседес» стал мечтой его жизни. Петр Петрович спал и видел себя за рулем такого джипа.
А Френки продолжал трудиться. Петр Петрович в кабинет к себе уже не заходил вообще – ни Френки, ни Инна Михайловна этого ему не позволяли.
Если мечтою Петра Петровича был джип «мерседес» и мечта эта еще находилась в неком розовом тумане, то Инна Михайловна старалась своей цели достичь незамедлительно: она моталась по Подмосковью и искала подходящую квартиру. Наконец нашла – по Калужскому шоссе, в поселке творческой интеллигенции. Там, в хорошем сосновом бору, на берегу тихой русалочьей речки стояли несколько двухэтажных коттеджей. В каждом было по шесть квартир. Цена за квартиры хоть и была высокая, но не такая оглушающая, чтобы ее – с их-то доходами, с производителем Френки, – нельзя было осилить, – и вскоре Инна Михайловна оформила сделку, приобрела новенькую трехкомнатную квартиру с двумя лоджиями и видом из окон таким дивным, что, наверное, только во сне и может присниться.
– Следующая покупка – мой джип! – Петр Петрович обрадованно потер руки.
– Подождешь! – обрезала его Инна Михайловна. – Вначале наберем денег на новую мебель, заменим ее на старой московской квартире, освободившуюся отвезем в загородную квартиру, разместим ее там, затем на очереди – приобретение еще одной квартиры в Москве и только потом – твой джип. Понял, Пафнутий?
В минуты, когда Инна Михайловна была недовольна своим мужем, она называла его Пафнутием. Перечить ей в этот момент было нельзя, и Петр Петрович в такие минуты опасливо втягивал голову в плечи.
А кот продолжал нести свою трудовую вахту. Надо заметить, что по части «невест» супругам Травянским везло – они легко находили дам для Френки, в то время как другие, занявшиеся таким же бизнесом, но малость припозднившиеся, доход имели в несколько раз меньше, чем супруги Травянские. Тут, как говорится, кто первым сделает ход, тот первым и вырвется в дамки.
Инна Михайловна купила новую мебель – штучный спальный гарнитур, изготовленный в Финляндии. Петр Петрович, правда, пробовал заикнуться насчет гарнитура итальянского – Италия, мол, по всем статьям лучше Финляндии, но Инна Михайловна цыкнула на него:
– На итальянских гарнитурах, Пафнутий, ныне глаз останавливают лишь дворники, в Москве эти гарнитуры стоят уже в каждой второй квартире. Нужен финский гарнитур, и только финский. Сейчас это самая дорогая мебель. Для белых людей. Для бе-лых, – отчеканила она металлическим голосом.
Петр Петрович и сам умел чеканить слова металлическим голосом, будто отливая их из свинца, – научился этому на телевидении, – но перечить супруге не смел.
Следом Инна Михайловна купила столовую мебель – также финскую, дорогую, а вот что касается разных столиков да стульев для прихожей, то тут Инна Михайловна решила сделать Петру Петровичу приятное – купила итальянские.
– Только ради тебя, Пафнутий, – сказала она, – а так на табуретки, пахнущие макаронами, глаза бы мои не глядели. Всякий раз, когда я вижу итальянскую мебель, у меня пропадает аппетит.
Прежняя мебель – совсем не старая, модная, обитая кожей и хорошей тканью, – была перевезена на загородную квартиру.
– Года два постоит – купим и туда новый гарнитур! – Она внимательно посмотрела на мужа и добавила, милостиво улыбнувшись: – Так и быть, Пафнутий. Копи себе деньги на джип!
– Йесть! – Петр Петрович приложил пальцы к «пустой» голове, потом вспомнил, что в армии так не положено, поспешно отнял пальцы от виска.
Если бы ему еще год назад сказали, что он, преуспевающий работник телевидения, получающий не только хорошую зарплату, но и «зеленые» в отдельном конверте – без обозначения суммы, только с фамилией да инициалами, сядет на иждивение кота, – он рассмеялся бы такому человеку в лицо, а сейчас тихо посмеивался над самим собой и все воспринимал как должное.
В кабинет Френки он по-прежнему не заходил – Френки мигом выставлял его обратно, и Петр Петрович, подчиняясь, поспешно пятился – кота было лучше не дразнить, не то он откажется зарабатывать деньги.
Единственное, что позволял делать Френки, так чистить коврик, на котором он заколачивал баксы, и ему было совершенно безразлично, кто это делал – Инна Михайловна или Петр Петрович.
Через год после ухода Петра Петровича с телевидения лопнула фирма, в которой работала Инна Михайловна. Хозяева ее, американцы, которые никак не могли привыкнуть к дурной России, к ее плохому климату и непредсказуемой экономике, сбежали. Инна Михайловна осталась без работы.
Но она не унывала – у них с Петром Петровичем был кот Френки. Тем более что слава о Френки давно уже шла по кошачьей Москве. Инна Михайловна начала подумывать, а не завести ли еще одного Френки, такого же голубошерстного английского аристократа, и часть обязанностей Френки Первого возложить на Френки Второго, но потом поняла, что ничего хорошего из этой затеи не получится – вряд ли коты уживутся, и в результате она потеряет и первого кота, и второго.
А Петр Петрович тем временем шел к своей цели – копил деньги на джип «мерседес». И в конце концов накопил – подогнал к загородной квартире серебристого, посвечивающего в ночи дорогой краской красавца. Каждые пятнадцать минут он просыпался и тихо шлепал войлочными тапками на лоджию – удостовериться, на месте ли красавец. Первая ночь оказалась совершенно бессонной, Петр Петрович даже не думал, что тревога его будет такой сильной и въедливой – очень он боялся: а вдруг джип уведут?
На вторую ночь, в пятом часу, уже перед рассветом,
