Первое поле - Александр Васильевич Зиновьев
– А как-к эт-то вы в гор-роде на лыжах?
– Да конечно не по улицам. Парков много, или за город на электричке. Вся Москва зимой на лыжах или на коньках. В метро на эскалаторе утром одни лыжи едут. Лыжный частокол.
– В «Огоньке» вид-дел фот-то! Крас-сиво. Может-т, как-то и м-меня в Москву занес-сёт, пок-катаюсь.
Василий весь разговор колдовал со сковородкой, переворачивая куски мяса, обжаривая. И запах стоял такой, что слюнки сами собой заполняли рты рабочих (что рты рабочих сами по себе наполнялись слюной). Чай уже закипел. Матвей перенёс ведро от огня, чтобы не так бурно кипело. И Матвей занимался изготовлением лепёшек.
– Как-то непривычно: столько мяса, а нас двое.
– Ну, эт-то не самое г-горькое дел-ло, – ответил Василий.
Матвей следил за тем, как лепёшки (а это было просто тесто, намешанное в воде и чуток посоленное) прожариваются, переворачивал их, готовые выкладывал на полотенце и им же прикрывал.
Як‑12
И пахнущие лиственничным дымом…
Несколько дней прошли в ожидании самолёта. Ещё внимательно обошли косу, куда должен был сесть аппарат тяжелее воздуха. Убрали, сместили, вынесли те из камней, которые могли бы испортить шасси. Гоняли чаи и с непривычки на мясо уток уже не могли смотреть. Вася ещё расспрашивал Матвея про Москву, про магазины, цены. Узнал впервые про такси и прогулочные по реке кораблики. Про бани спросил и удивился, что в квартире у Матвея есть ванная комната с котлом для разогрева воды. А осень наступала со всех сторон. Утром на реке уже замечали зачатки шуги, когда вода как будто на гребешках становилась снежной. Утром выползать из спальника совсем не хотелось. А самолёт застал геологов неожиданно. Пришло Васе на ум соорудить баню. Два дня шли несильные дожди, и как-то всё было таким сырым, что невольно хотелось тепла.
– Ск-колько ещё ждать, неиз-звестно. Дав-вай, Мат-твей, и с-себя пост-тираем.
И Матвей с Васей натаскали дров, веток, уже запалили вокруг каменной кладки костёр и ходили вокруг, подкладывая и греясь, как услышали новый звук. Бегом поднялись на терраску над рекой и уже явственно услышали звук мотора, и очень даже обрадовались, стали хлопать друг друга по плечам и смеяться, пританцовывать.
– Мат-твей, ставь чай, пилота горячим порадуем.
– А без сахара? – усомнился Матвей.
– Ничег-го, эт-ти на чифире выжив-вают, так что без сах-хара сам-мое т-то!
И наши счастливые рабочие, Матвей пятого разряда и Василий седьмого, долго ещё стояли на террасе и смотрели вдоль реки туда, откуда доносился звук мотора. И наконец увидели его силуэт над Ингили.
– Совсем как слепень летит, – произнёс Матвей, – а не самолёт.
– Так же д-далеко ещё, – ответил ему Василий.
Но «слепень» прилетел и оказался и вправду не шибко в размерах и зелёненький. Прошёл на бреющем мимо рабочих: пилот из кабинки помахал им рукой, а рабочие всеми руками. И затем следили, как он разворачивается, заваливаясь на крыло, выравнивается и идёт на косу, снижаясь. Но не сел, а ушёл дальше, ещё раз развернулся и пошёл на посадку.
– По п-песку-то лучше сад-диться, – сказал на это более опытный Василий, – знающий, зн-нать, пил-лот-то!
А самолётик, приземлившись, уже бежал по песчаной косе к рабочим, вздрагивая на неровностях, притушив звук двигателя, и остановился прямо напротив. Сверху он был буквально кроха.
– Эт-тажерка, не в-видел таких, – констатировал Василий.
Когда пропеллер перестал вертеться, Василий и Матвей подбежали к аэроплану, дождались, когда лётчик вылезет из него. И лётчик же первым и весело произнёс:
– Ну, здравствуйте, геологи!
Геологи протянули свои наработанные за лето, но уже отмытые и даже изящные ладони. Пожали по очереди пилотскую руку, и как-то всё встало на свои места. Матвей протянул свою кисть.
– Матвей, – назвал себя и услышал:
– Леонид.
Лётчик оказался ладным, стройным, светловолосым и улыбчивым. Улыбка так и сверкала на его открытом светлом лице под светлыми волосами.
– Чай будете? – уважая чин пилота, спросил Матвей.
– Василий, – не запнулся и протянул руку Вася, – и утка есть жареная.
– Леонид, – пожав руку Василию, ответил лётчик. И продолжил: – Давайте так: вырулим отсюда, – Леонид показал на колёса самолётика, которые как-то так сами по себе осели в камнях и песке косы, – развернёмся, а потом уж…
Самолётик оказался совсем лёгким. Крылья как брезентовые. Но внутри крыльев были рёбра из металла.
– Вот за них можно толкать, – пояснил Леонид, – а то проткнёте – и зазимуем тут.
Не сразу, но, раскачивая, получилось вытолкать аппарат из песка с камнями на более плотный почти белый песок, развернули пропеллером на ВПП Ингили, даже положили под колёса две доски, оторванные от лавки на кухне, чтобы колёса не тонули, и сели накормить чем бог послал Леонида.
– Что за аппарат? – кивнув в сторону самолётика, спросил Матвей.
– Сказывали, что Як‑12. Уникальная игрушка.
– А я н-не вид-дел сиден-ний, – вставил Вася, – гд-де нам лет-теть?
– О, с этим полный абажур. Плацкарт с матрацем, – весело ответил, жуя утку, Леонид, – как загрузимся, покажу. – Леонид, поглядывая по сторонам, спросил:
– Так тут и ночевали целое лето?
– Неа, на край планшета уходили с ночёвками. А так с мая тут и кантовались, – ответил Матвей. – Курорт, однако!
– Вижу, что курорт, – хохотнул Леонид. – По одёжке и лицам видно. Всё, поели. Собираемся, грузимся – и в цивилизацию.
Вася с Матвеем собрали палатку, перенесли рюкзаки к самолёту. Лёня откинул своё сидение и, принимая от рабочих скромную поклажу, закладывал её куда-то в брюхо аэроплана. Затем спрыгнул с крыла и скомандовал недоверчиво смотрящим на всё это рабочим:
– Забирайтесь в плацкарту.
Матвей забрался на крыло, заглянул вовнутрь и увидел эту самую плацкарту. Обернулся к лётчику.
– Не шикарно, согласен, – понимая выражение лица Матвея как полнейшее удивление, – но через полтора часа будете дома. Потерпите.
И ребята забрались в эту трубу, раскатали палатку и улеглись на неё. Рюкзаки положили под головы, даже почти сидя получилось.
– Ну как, нравится? – спросил Леонид.
– Так т-тут и сп-пать зап-просто, – ответил Вася.
Пилот защёлкнул сидение, отчего и Матвею, и Василию стало темно в этой плацкарте, и забрался в кабинку. Кабинка была без крыши, только лобовое окно.
– Запускаю, – громко сказал Леонид, и тут же что-то засвистело, двигатель чихнул, брюхо задрожало вместе с плацкартой. Двигатель просто взвился в своём рёве, и самолётик дёрнулся и затрясся по косе. «Обидно, – подумалось Матвею, – не простился с лагерем, и ни одной щелки нет, посмотреть». И тут этот Як‑12 оторвался от земли, и дальше только вполне ровный
