Валенсия и Валентайн - Сьюзи Кроуз
– Вы что имеете в виду под «вообще никакого»? – подал голос какой-то придурок с задней парты. – Отсутствие травм?
– Я имею в виду, никакого пути. – Директриса обращалась ко всем присутствующим в классе, но Валенсия не могла отделаться от ощущения, что каждое слово адресовано ей лично.
Ее лицо и тело будто просели, и кровь отхлынула от щек.
Конечно, Валенсия тогда чувствовала себя виноватой, невыносимо виноватой, но и ее высокомерие никуда не делось. Она все еще чувствовала себя выше этого, выше Шарлин, выше эмоций и собственного разума, выше идеи упасть с этой скалы.
Но теперь Валенсия сама сидела на краю пропасти. Она глубоко вздохнула. Мысль о Шарлин вернула ее с небес на землю.
На данный момент с ней все было в порядке.
Возможно, оно и к лучшему, что у нее не хватило духу полететь в Нью-Йорк, – ей не пришлось выяснять, сумасшедшая она или нет. Может быть, неведение – это и в самом деле блаженство; может быть, незнание пошло ей на пользу. Теперь все могло вернуться на круги своя и она могла забыть о Джеймсе Мейсе, реальном или нет.
Ее мир не изменится. Она всегда знала, что не может его изменить; наверно, она надеялась, что это сделает за нее Джеймс Мейс.
Может быть, она думала, что полетит в Нью-Йорк и навестит Джеймса, а потом поедет в Саскатун и попрощается с бабушкой, а потом ей исполнится тридцать пять, и она заживет настоящей жизнью.
Она сделала еще один глубокий вдох, и, когда свежий воздух ударил в кровь, возбуждение уступило место безмерной печали.
Глава 28
Мы были женаты четыре года, когда он исчез. Может быть, это прозвучит банально, сказать, что я была счастлива каждую минуту нашего брака, и у меня наверняка немного избирательная память, но я чувствую, что действительно любила все это.
Мистер Валентайн был человеком многогранным. Сложным, забавным, странным, романтичным, смелым и предприимчивым. Он не все делал правильно и не всегда знал, что сказать, но он был скромным и добрым и заботился обо мне, заботился о том, чтобы я это знала. Он приложил много усилий для нашего брака, что, вероятно, звучит не так уж романтично для того, кто никогда не был женат. Как по мне, так его эмоциональные старания, вложенные в наш брак, стоили всех ужинов при свечах, всех роз, всех медленных танцев.
День, когда он пропал, начинался очень хорошо, но на мои воспоминаниях о том утре лежит теперь тень той черной тучи, которую я тогда не видела. В моей памяти, когда я пытаюсь представить себе то утро, оно темное, хотя солнце уже взошло. В нашем гостиничном номере темно, и его лицо в тени. Я не могу разглядеть ни одной черточки его лица. Чувствую, что меня сейчас стошнит, и меня охватывает паника. Я знаю, что должно произойти что-то ужасное. Я цепляюсь за него и плачу. Потом кладу голову ему на грудь и слышу его сердце, которое тикает, словно стрелка часов, отсчитывающая последние драгоценные минуты, которые мы проводим вместе. Никогда я не чувствовала себя такой беспомощной.
На самом деле я, вероятно, просыпалась так, как обычно в то время, медленно. Сортируя и отделяя сны прошлой ночи от воспоминаний о вчерашнем дне, я вытягиваю ноги под одеялом.
Я, наверное, перевернулась, поцеловала его, сказала «доброе утро», если вообще что-то сказала, и неуклюже пошла в ванную чистить зубы.
Был март, и мы были в Боливии.
Мы приехали накануне и обнаружили, что не можем увидеть Салар-де-Уюни, не заказав экскурсию через компанию. Мы получили информацию о различных компаниях и вариантах туров, а также о том, чего ожидать и что нельзя пропустить, от портье в нашем соляном отеле в Уюни. Это был невысокий красивый мужчина, свободно говоривший по-английски с сильным испанским акцентом и возбужденно жестикулировавший. Портье явно гордился своей страной и тем, что нам предстояло увидеть. Когда мы повернулись, чтобы уйти, он в последний раз хлопнул мистера Валентайна по спине.
– Эй, убедись, что ты пользуешься хорошей туристической компанией. – Он уже не раз давал этот совет. – Те брошюры, которые я тебе дал, иди с одной из них. Предупреждаю еще раз. Это красивое место, но во многих отношениях опасное, и вы испортите впечатления, связавшись с дешевой компанией, которой просто нужны ваши деньги.
Мистер Валентайн улыбнулся и поблагодарил его, но мужчина посерьезнел и погрозил пальцем:
– Я не шучу. Мы постоянно слышим о людях, которые водят группы и только убивают впустую время. В лучшем случае они накормят вас переваренной пастой и расскажут выдуманные истории о достопримечательностях, которые вы видите. Это просто не тот опыт, за которым вы сюда пришли. Эти компании, – он постучал по брошюрам в руке мистера Валентайна, – они будут кормить вас ламой и киноа. Они расскажут вам о богатой истории нашей области и обязательно укажут на каждую мелочь, чтобы вы не пропустили важные моменты тура. Они знают, как вести машину по солончаку, и они будут трезвыми и ответственными. Слишком многие, приезжая в такой район, как этот, туристами, видят возможность заработать. Эти самозванцы идут на неоправданный риск и подвергают опасности таких хороших людей, как вы. – Он снова покачал головой и нахмурил брови. – И будьте внимательны и осторожны.
Мы сказали, что учтем его советы, и поблагодарили за заботу. Лицо его снова оживилось, глаза загорелись энтузиазмом.
– Хорошо, хорошо, – сказал он, кивая. – Вам обязательно понравится Салар-де-Уюни! Впечатляющее зрелище. Вам не захочется уезжать. И вы выбрали идеальное время года для посещения этого места.
Ночь, которую мы провели в Уюни, была беспокойной без всякой видимой причины. Мне не спалось, и мистер Валентайн никак не мог уснуть. Бо́льшую часть ночи мы просидели в гнезде из одеял, скрестив ноги, прижавшись лбами друг к другу, вспоминая со смехом любимые моменты последних четырех лет. Мы прощались, но тогда не знали этого.
Он заснул раньше меня, и я упустила последнюю возможность задремать под звуки его голоса.
На следующее утро, около одиннадцати, мы встретились с нашей туристической группой. Так началось наше путешествие в Салар-де-Уюни, оказавшийся совсем не озером. Это было нечто, звучавшее уныло и скучно, но в действительности превзошедшее наши ожидания: самая большая в
