Проект 9:09 - Марк Х. Парсонс
– Это точно… Отправь мне номер нашей комнаты. – Она чмокнула меня. – А потом полезай в душ и согрейся. И оставь мокрую одежду за дверью ванной.
Нашей комнаты…
Когда я вошел в двери мотеля, пожилой мужчина за стойкой посмотрел на меня с сомнением, но после моих объяснений о поездке на мотоцикле и ливне внезапно проявил радушие.
– У меня у самого «харлей», «фэт-бой», – пояснил он. – Но в такую погоду я бы на нем ни за что не стал кататься. А у тебя какой?
Да какая на фиг разница? Я тут скоро сдохну…
– «Би-эс-эй Виктор-Спэшл».
– Четыреста сорок первый? Шутишь?!
Я помотал головой.
– Ты серьезно?! Я должен на него посмотреть!
Он обогнул стойку и направился к дверям. Я ушам своим не поверил: перед ним тут стоит человек, промокший до костей, а ему лишь бы поглазеть на какую-то дурацкую железяку!
– Надо же… – заговорил он, увидев мотоцикл, – когда я был маленьким, именно этот байк мы все и хотели. А у тебя он есть – с ума сойти! И тебе даже хватило смелости ехать на нем по шоссе! – Он засмеялся, как будто в жизни ничего смешнее не слышал. – Да еще ночью! Под проливным дождем!
Ха-ха, черт возьми!
– Ну да, такой вот я гениальный гений. Гм… так комната у вас есть? Мы порядком замерзли и…
Он наконец включил мозги и направился обратно к стойке.
– Ох, извини. Конечно, сейчас мы вас устроим.
– Возле прачечной можно?
– Да без проблем.
После этого он вел себя довольно дружелюбно. Не стал интересоваться моим возрастом, выяснять, кто такие «мы», и не попросил документы. Просто дал заполнить форму и велел не переживать, когда я сказал, что не знаю номер своего мотоцикла.
– Вряд ли сегодня вечером здесь окажется второй такой же! – со смехом добавил он.
Добравшись до комнаты, я отправил Асси сообщение:
номер 112, рядом с прачечной. я оставлю дверь незапертой
отлично! а микроволновка есть?
да. пошел в душ, скоро увидимся
пока!
Через десять минут я почувствовал, что, возможно, все-таки останусь в живых. Поначалу кожу покалывало и жгло даже от едва теплой воды, но постепенно я приспособился к более высоким температурам и начал оттаивать. Стоило мне ощутить себя наполовину человеком, мои мысли обратились к… ну вы понимаете. Конечно, я был радостно взволнован, но в то же время безумно нервничал.
Подумать только, мы будем в комнате мотеля. Вместе. Ночью.
Черт, для меня это совершенно неизведанная территория. Чего ожидает Асси? Чего ожидаю я сам?
Выбравшись из душа, я вытерся, обмотал полотенце вокруг пояса и вышел из ванной – и уткнулся лицом в сверток.
– Держи, – сказала Асси. – В полотенце ты выглядишь очень мило, но, по-моему, это подойдет лучше.
Я разорвал пакет и достал белый махровый халат.
– Извини, взяла самый дешевый.
– Да нет, все нормально.
Я взглянул на Асси – с нее тоже текло ручьями – и кивнул на ванную:
– Залезай под душ и согрейся.
Асси не пришлось уговаривать. Она зашла, затем приоткрыла дверь и отдала мне свою мокрую одежду.
– Твои вещи по соседству, в сушилке. Может, положишь и мои туда же? На туалетном столике лежит мелочь…
– Без проблем.
Я надел халат, отнес ее вещи в прачечную и бросил в сушилку. Вернулся в комнату и посмотрел, что накупила Асси. К тому времени, как она вышла из ванной – в таком же халате, как у меня, и с волосами, замотанными в полотенце, – куриный суп был уже разогрет и стоял на столике вместе с разрезанным на половинки бутербродом.
Я отодвинул для нее стул и широким жестом пригласил к столу, словно официант в дорогом ресторане.
– Суп и бутерброд, миледи? Нет ничего лучше, когда замерз и проголодался. – Я перестал изображать официанта. – По крайней мере, так всегда говорила мама.
– Думаю, она была права, – ответила Асси и вместе со мной принялась за еду.
Должно быть, мы и впрямь нагуляли аппетит, потому что на пару минут оба замолчали.
– А какой она была? – наконец заговорила Асси.
– Кто? – рассеянно спросил я, все еще слишком сосредоточенный на еде.
– Твоя мама.
Пришлось перестать жевать.
– Гм… – Я положил пластиковую ложку. – Ну… она была замечательной.
Асси приподняла бровь:
– Об этом я догадалась – глядя на то, как она тебя воспитала.
Я молчал, пока Асси не посмотрела на меня тем самым взглядом, который я запечатлел на портрете. От такого не спрячешься.
– Ну… Представь, что ты в чужой стране. Не в туристической поездке, а живешь там. Постоянно. Только никто из местных не говорит на твоем языке, а ты не знаешь их языка – и никак не можешь его выучить, несмотря на все усилия. Попробуй вообразить, каково это.
Она кивнула. По-прежнему с серьезным видом.
– Скорее всего, ты чувствовал себя невероятно одиноким.
– А теперь представь, будто есть один человек, знающий оба языка. И он как мостик между тобой и всеми остальными. Может объяснить, что они говорят… и что думают. А еще понять, что ты думаешь, и помочь тебе донести мысли до окружающих.
– Это было бы здорово!
– Да, здорово. Было. – Я помолчал. – Мама у меня была потрясающая. Она тоже жила с синестезией и видела взаимосвязи между абстрактными вещами, цветами там, буквами или цифрами, и понимала, как причудливо иногда работает мой мозг. Но к тому же обладала социальными навыками Олли и всегда могла предложить совет, если я оказывался в неловкой ситуации и не знал, как себя вести. И даже если у нее не находилось подходящего ответа, она все равно давала мне почувствовать, что хотя бы кто-то меня понимает. Что я не одинок.
Асси молча смотрела на меня.
– Поэтому, когда она умерла, – продолжил я, – я не только маму потерял, но и остался без того, кто мог бы мне помочь поговорить об этом. Ну вот как объяснить людям, что мама была для меня самым важным человеком на свете? Моим переводчиком, моим мостиком? На какое-то время я совсем потерялся. А парням о таких вещах говорить не положено… Ну… мы и не говорим.
– Я так понимаю, в результате у тебя не осталось друзей, – тихо сказала Асси. – По крайней мере, настоящих.
Прямо в точку!
– Их у меня и так было немного, и да, не осталось совсем…
Я втянул в себя воздух и рассказал Асси о том, о чем никогда никому не рассказывал. О той ночи, в которую умерла мама. Ничего не скрывая. И попытался объяснить, каково мне было остаться с ней наедине, когда она сделала последний вдох. Я выговорился, и мы оба сидели в тишине, пока Асси собиралась с мыслями.
– Ты столько всего успел за этот год… Твои фотографии. Веб-сайт. «Проект 9:09», который, похоже, зажил собственной жизнью. И… – она пристально посмотрела мне в глаза, – мы тоже.
Я молча кивнул.
– Кроме того, ты обзавелся друзьями. Настоящими друзьями. Теми, кому ты небезразличен. Думаю, твоя мама была бы очень за тебя рада. – Асси помахала рукой перед глазами, и на мгновение ее голос дрогнул. – И… и она невероятно бы тобой гордилась.
Услышав последнюю фразу, я почувствовал громадный ком в горле. И вдруг осознал, что именно это – больше всего остального – мне и нужно было услышать. Почувствовать. Поверить всем сердцем.
И вот оно произошло.
– Лучше тебя никого нет, – сказал я, когда ко мне вернулась способность разговаривать. – А знаешь, чем мама бы гордилась больше всего?
– Чем?
Я стянул Асси со стула, усадил к себе на колени и поцеловал. Учитывая, что одеты мы оба были только в халаты, поцелуй ощущался просто восхитительно.
– Тем, что я с тобой. Уверен, ты бы ей очень понравилась.
Асси опустила взгляд.
– Здесь следует вставить самоуничижительный ответ. – Она слезла с моих коленок и добавила: – Мне нужно позвонить.
Асси ушла в ванную, а я принялся убирать со стола, затем отправил сообщение Олли и Сету, чтобы они не волновались, когда мы не появимся сегодня вечером.
Через пять минут Асси вернулась.
– Я так понял, ты звонила домой?
– Ага.
– Все в порядке?
Она кивнула:
– Я даже не наврала, просто выдала тщательно отредактированную версию правды.
– Не хочу, чтобы тебе попало от мамы. Я и так чувствую себя виноватым из-за того, что ты насквозь промокла и продрогла до костей, да еще и застряла черт знает где. Я толком не понимал, на что подписываюсь, и…
Она подняла руку, останавливая меня.
– Хватит. Я сама навязалась, помнишь? – Она засмеялась. – Расскажу тебе небольшой секрет: когда я садилась
