Жди меня, когда небо окрасится в розовый - Марат Маратович Мусабиров
Тридцать сообщений в «Дискорде», датированные днем моего попадания в больницу, встретили меня со всей своей внезапностью и, самое главное, ужасом содержания. Все они пришли от Неистового Феникса. И от каждого почему-то становилось зябко.
И таких одинаковых сообщений еще шестнадцать. Я ошалел. Мои пальцы как будто бы онемели, не могли и клавишу нажать. Почему-то, прочитав всё это, виноватым почувствовал себя и я. Мне хотелось написать: «Что ты, Крист, я живой, всё нормально!»
Первую букву я напечатал только спустя минуты три. Набил всё сообщение, и в голове возник вопрос: «А не поздно ли я отвечаю?» Я тут же отмахнулся от темных мыслей и отправил текст. Ответа долго ждать не пришлось.
В одночасье я вспомнил сегодняшний сон. Только тогда осознал, что это не просто выдумка моего мозга, а полноценный пересказ периода жизни Кристофера Фоксуэлла.
Я выдохнул с облегчением. Конфликт улажен. Еще раз перематывая в памяти фильм о жизни Криста, мне представилось, как мы могли бы дружить вместе. Это породило желание попробовать заменить им Гарри. Абсурдно, да. Однако если Гарри уже мертв, то что еще остается? Его брат – единственная замена лоскута картины моей прежней жизни. Так что всё очевидно.
Почему-то я не сразу задумался о том, о какой дате вообще идет речь. И только после моего согласия снизошло озарение – годовщина смерти Гарри.
На этом наш диалог подошел к концу. Я выключил компьютер, так как ничего интересного в нем больше не было. И делать в принципе было нечего. А раз делать было нечего, то я решил не тянуть с поиском работы и отправился в парикмахерскую миссис Прайс, дабы посоветоваться.
У Маргарет было свободно. Она сидела за журнальным столиком и пила чай. Аромат ромашек проник мне в ноздри.
– О, Рэй, привет! – сказала она, и ее голос звучал крайне умиротворенно. – Как дела? Как там Мирай?
– Добрый день, миссис Прайс. С Мирай всё хорошо, она вернулась домой вместе со мной полчаса назад. А что касается меня… Слушайте, мне нужно найти работу, и поэтому я пришел сюда, хочу ваш совет.
– Вот оно что! – обрадовалась Маргарет. – А знаешь, я могу предложить тебе работу.
– Серьезно? Вы? И что мне надо делать?
– Так. Стричь ты не умеешь, готовить тоже… Может, уборщик вкупе с красильщиком волос? Научить красить волосы намного легче, чем научить стричь… Да, тогда мне работать будет проще. Будешь еще за всякими вещицами ездить, в том числе и за краской.
– Звучит неплохо. А куда ездить?
– Ну, различные инструменты можно купить в соседнем квартале, а вот краску и всякие шампуни уже ближе к центру. По крайней мере те, которые использую я. Раз в неделю, обычно в конце субботы, езжу за недостающими. Теперь этим будешь заниматься ты, когда я попрошу. Транспорт предоставлю. Идет?
– А какой транспорт?
– Старый велосипед моей дочери. – Произнося это, Маргарет почему-то самодовольно ухмылялась.
– Знаете, мне нравится, – ответил я не раздумывая. – Хоть как-то теперь буду зарабатывать. Какой будет моя зарплата?
– Ну, поначалу, думаю, долларов пятьсот.
– В неделю?
– В месяц, ты что! У нас тут не роскошный ресторан в центре города…
Тщательно взвесив все за и против, я принял решение и озвучил его с саркастическим вздохом:
– Ладно, согласен.
– Класс! – Маргарет вдруг начала вглядываться в мои волосы. – М-м-м. Хочешь мы тебя покрасим? – И она изменила тон на зловеще-игривый. – Могу покрасить тебе волосы на голове. И не только там…
– Чего, блин?
– Да так, черный юмор, Рэй. Научись его понимать и ценить.
– Но это же юмор ниже пояса…
– Но юмор же! Какая разница, дорогуша? Ладно… Так что насчет покраски? За свой счет оформлю.
– Пожалуй, откажусь, миссис Прайс. Меня и свой цвет волос вполне устраивает.
– Как скажешь. А работать ты хочешь начать?
– Хочу! Очень хочу!
– Славно. Тогда сначала помой чашку. – Она протянула мне чашку с заваркой на дне, которая пахла ромашками. – А потом я тебя научу красить клиентов. Как раз у меня тут запись через десять минут. Ты сперва посмотришь внимательно, до мельчайших деталей. Я буду указывать на самое важное: как смешивать порошки, как их водой разбавлять, какие кисти использовать и прочее.
– Понял! – Для поднятия в себе боевого духа я приложил руку к голове на манер воинского приветствия. – Обещаю быть превосходным работником!
– Ух, наконец-то второй парикмахер! Правда, инвалид наполовину, но ни-че-го. Если захочешь и дальше тут работать, то могу помочь тебе с обучением стрижке.
– Вы сегодня весьма дерзки на слова… – уркнул я.
– Я просто немножечко хмельная. И не смотри на меня так! Пару рюмок выпила всего. Больше не буду! Просто свихнуться можно, сколько лет я уже стригу людей, ха-ха. Возраст берет свое. Надо же время от времени позволять себе малость расслабиться. Тем более я никогда не напиваюсь сильно тут. А чтоб запах никого не напрягал, пшик в горло… – Она взяла со стола какой-то спрей. – И за дело! Поэтому, прошу, без осуждения. И я ведь не только алкоголь пью.
– Л-ладно.
В раковине, где людям моют головы, я помыл чашку. Поставил ее рядом с чайником на журнальном столике.
– Всё, ждем клиента. И помни: смотреть вни-ма-тель-но.
Кивнув, я уселся на второй стул возле столика и стал ждать начала работы миссис Прайс.
Так и прошел первый день. За ним – второй, третий, четвертый, пятый и, наконец, шестой. Всё это время я учился красить, бегал за всякой утварью и гулял с Мирай: когда-то – пострелять на свалку, когда-то просто побродить по любимым местам.
Пришел февраль, а вместе с ним и дата, когда мне нужно было встать до восхода солнца и отправиться на кладбище на севере города. Там меня ждал Кристофер.
Семь утра. Ни ветра, ни снега сверху. Едва ли можно было услышать хоть что-нибудь, кроме хруста обуви по снегу. Это было по-настоящему мертвое кладбище. Единственное, что напоминало тут о жизни, – только я и Крист возле могилы Гарри. Повисшее в воздухе синее прозрачное безмолвие, пронизанное серым унынием и каким-то тревожным успокоением, внушало чувство глубокого единства со всем миром.
Когда я только подошел, Крист будто бы стоял в трансе. Показалось даже, что он не заметил моего прихода.
– Уже четыре года прошло, – скинул он вдруг. – Пятый год пошел без Гарри.
– Да… – «И почему я всё еще чувствую себя виноватым?»
– Я помню, лет шесть назад, когда Гарри оставался последний год обучения в школе боевых искусств, нам в семье не хватало денег на ее оплату, и бизнес мой не особо-то помогал, проживая не лучшие свои годы. Я взял в долг крупную сумму под проценты и в итоге оплошал, не вернув в сроки. А Гарри, к счастью, окончил эту школу. Как-то раз у моего дома меня подкараулили коллекторы. Два каких-то обормота с напыщенной грубостью. Они собирались избить меня, напомнив о долге. И стоило одному из
