Загряжский субъект - Василий Афанасьевич Воронов
– Батюшка семью завел, двух детей взял, все путем. А теперь, если раскаяться, надо Люську с детьми обратно вытурить?
Женщины, которых собралось не меньше сотни, были более решительны. Они по косточкам перебрали ситуацию вокруг клятвопреступления отца Амвросия. Мнение было одно: батюшка покается, а владыка простит его.
Лимузин подкатил ближе к церкви, к толпе женщин с ребятишками. Двое молодых послушников помогли владыке выйти из машины и под руки подвели под навес пантеона. Старец опустился в деревянное кресло с высокими подлокотниками. Сбоку на столик поставили стакан с водой. Владыка жестом указал отцу Амвросию место возле себя. Дрюня, Тихон и Славка стали за спиной отца Амвросия. К ним из толпы подошла Соня Пучеглазова. Митрополит перекрестил прихожан, покрестился сам и тихо, но отчетливо обратился к людям:
– Приход ваш известен епархии своим благочестием, усердием в молитвах и почитанием заповедей Христовых. Благодать Божия на храме вашем, на вас, молящихся о спасении. Отец Амвросий служит в этом приходе много лет, и служба его чиста, как чисты помыслы и молитвы. Дела отца Амвросия любезны моему сердцу, и слово его любезно мне правдой и любовью. И я не хочу омрачить свои последние дни на земле осуждением брата. Я благословляю его на венчание с вдовой и дальнейшую благочестивую службу в этом храме. Его грех принимаю на себя и буду просить Господа о прощении. Аминь!
Владыка обессилел и замолчал. Толпа завопила от восторга и умиления.
– Алилуйя! Алилуйя! – кричали люди митрополиту и падали на колени.
– Слава владыке Антонию!
– Слава! Слава!
Со дня рукоположения, за всю долгую службу Святой церкви и Спасителю старец Антоний не слышал такого бурного выражения чувств прихожан. И он с благодарностью слышал поддержку своего решения. Но как высокий иерарх понимал, что решение это сомнительно. Нарушение обета безбрачия каралось Церковью строго и неотвратимо. Но кто, кроме Господа мог оспорить или отменить решение уважаемого старца, дни которого были сочтены…
Дрюня поманил пальцем Гонимого и сказал назидательно прямо в лоб:
– Слышал, дурак! Вот как можно рассудить о человеке!
Гонимый поежился, живо согласившись с Дрюней:
– Кто ж против? Живи теперь, Амвросий, с бабой открыто, на всю катушку! Причитается с Амвросия, а, Дрюня?
– Причитается!
В монастыре владыка попил чайку с сухариками и прилег отдохнуть в специальной, только ему отведенной келье. Он подремал не более получаса и вышел на монастырский двор, сплошь покрытый густым ковром подстриженного спорыша. Послушники вынесли кресло и помогли старцу удобнее сесть. Перед ним большим полукругом стояли монахи, прихожане, работники музея и просто желающие посмотреть на митрополита.
Из толпы выходил человек и, покрестившись, излагал просьбу или свое мнение владыке. Старец слушал и кивал головой. Человек говорил, старец слушал и кивал. Так продолжалось несколько часов, человек тридцать, наверное, удостоились внимания владыки. Говорили мэр Кукуй, наместник монастыря отец Павел, директор музея по фамилии Горобец, жена министра Софья Ильинична Пучеглазова, начальник полиции, начальник горпотребсоюза, директор школы и другие уважаемые граждане Загряжска. Владыка поднял маленькую ладошку, попросил внимания.
– Пять веков наши предки жили и молились на этой земле, в этих храмах, в этом благословенном уголке нашего отечества. Место намоленное, крепкое и нерушимое. Так было, так будет. Сюда едут паломники со всей Росиии, из стран далеких и близких. Разных наций и верований. И каждому в душе найдется место для радости и умиления. Будь то паломник-христианин, мусульманин, иудей или иной веры человек. Храм Божий и музей открыты для верующих и для любомудров, как они открыты в Сергиевом Посаде, патриаршем гнезде и святом месте для всех православных. Музей и обитель живут по Христовым заповедям, в трудах и молитвах украшают дела Божии. Я опечален, когда человеческая выгода ставится выше заповедей Христовых. И я не судья в мирских спорах и разногласиях. Уповаю на христолюбие наместника монастыря отца Павла и директора музея гражданина Горобца. Уповаю на милость Божию. Аминь!
Владыка перекрестил всех и больше не проронил ни слова, послушники увели его в покои.
И отец Павел, и Горобец были недовольны решением владыки, но не подавали виду, а престарелый митрополит видел их почтительные улыбки и не поверил, не удивился текучести человеческой натуры…
10
В школе Славке задали сочинение на тему: «Кто твои родители?» Обычное дело, каждый год ребятишки пишут о своих предках самыми яркими красками и находят героические качества в самых обычных профессиях. Например, чей-то папа может одним мизинцем повалить слона, а другой папа может съесть, не сходя с места, сто штук мороженого. Одна мама пекла пироги величиной с маленькую тележку, а другая – с тележку большую.
В классе один Славка не выполнил домашнее задание. Пожилая учительница осторожно спрашивала:
– В чем дело, Славик? Ты не можешь рассказать о своем отношении к родителям, об их работе?
– Могу.
– Почему не написал сочинение?
– Не хочу.
Славик опустил голову и отрицательно отвечал на все вопросы учительницы. Учительница внимательно посмотрела на опущенную голову и не стала настаивать на выполнении задания.
Дома Славка стал как-то болезненно реагировать на замечания отца, беспричинно грубил и молча отсиживался в одиночестве. Однажды Дрюня нашел мальчика в дальнем углу кладбища, в кустах черемухи. Славка плакал и тихонько скулил. Дрюня сел рядом и обнял его голову.
– Что ты, сынок? Кто обидел?
Славка оттолкнул отцовские руки и заревел во весь голос:
– Никто не любит мою маму! Никто ни разу не спросил про маму! И ты не хочешь слышать о моей маме! Она любит меня! Я хочу найти маму!
Дрюня не на шутку испугался и стал суетиться и уговаривать Славку, как малыша:
– Найдем мамку, найдем Славкину мамку… Обязательно найдем, как пить дать найдем!
Этот незначительный эпизод оставил у Дрюни неприятный осадок. Про мать Славик никогда не вспоминал, а отец заботился о нем так, что, кажется, заменял собой не только мать, но и память о ней. Но чем призрачнее становился образ матери, тем пронзительнее отзывалось чувство сиротства и одиночества в людском море. Мать виделась ему бестелесным ангельским существом, которое любит Славку больше всех на свете. От этой любви Славка взлетает под облака, прыгает, как кузнечик, поет, как соловей. Он силен, смекалист, щедр и великодушен! Мама… пока она с ним, Славкой, он непобедим. Он все сможет, переплывет Дон, прыгнет с парашютом, построит дворец, он женится на самой красивой девушке Загряжска. Он найдет маму, она будет рядом, всегда, до самой смерти…
Славка дерзил, огрызался и хамил в школе и дома. Он никого не хотел
