Валентин Катаев - Квадратура круга. Пьесы (сборник)
Есаулова. Сегодня мы имеем четырнадцатое августа, третьего сентября мы имеем открытие домика, а второго сентября мы имеем сто сорок шесть почетных гостей. Что мы имеем на сегодняшний день по реконструкции гостиницы «Волга»?
Неуходимов. На сегодняшний день мы имеем полтора этажа надстройки, а всего почти четырехэтажный дом – отель на шестьдесят номеров. В двух номерах ванны. (Показывает на макет.)
Есаулова. Чудно.
Неуходимов. Ничего нет чудного.
Есаулова. Почему паника?
Неуходимов. Потому, что средств больше нету.
Есаулова. Как нету средств, когда мы тебе в прошлом месяце передвинули семьдесят пять тысяч культмассовых? Где они?
Неуходимов. Ушли.
Есаулова. Так быстро? Это катастрофа. Надо изыскивать средства. Ваткин, думай.
Ваткин. Да чего же думать, когда нету и нету.
Есаулова. Позволь. Как же так?
Без доклада входят заведующая местной аптекой и провизор. Они в халатах. Очень взволнованы.
Заведующая (не здороваясь). Вы слышали что-нибудь подобное по своему цинизму?
Есаулова. Это еще что такое! Почему вы сюда врываетесь без спросу?
Заведующая. Вы представляете себе этот дикий бред? Позже будет слишком поздно. Горсовет обязан немедленно вмешаться, иначе город останется без медикаментов.
Есаулова. Почему?
Провизор. Потому, что я еще, к сожалению, не научился приготовлять лекарства на развалинах.
Есаулова. На каких развалинах?
Заведующая. На наших развалинах! На руинах! Среди мусора и обломков.
Есаулова. Кто вы такие? Вы что – из сумасшедшего дома?
Заведующая. Пока – нет, но скоро – да.
Есаулова. Так говорите спокойней.
Заведующая. Как! Еще более спокойно?
Провизор. Вы должны ее извинить. В такую минуту как заведующая она не может быть слишком спокойной. Я вам сейчас расскажу все в двух словах: сегодня утром пришли какие-то люди и положили под нее деревянные катки.
Есаулова. Под кого?
Провизор. Под нее. Теперь они собираются ее двигать. Она этого не выдержит. Она старая. Поверьте мне. Я ее знаю больше тридцати лет.
Есаулова. Кого?
Провизор. Ее. Он говорит, что она заслоняет ему перспективу и портит вид на домик Лобачевского. Он говорит, что ее надо задвинуть в переулок, а на ее место поставить девушку с веслом и фарнезийского Геракла.
Есаулова. Кого ее?
Провизор. Аптеку.
Заведующая. А что когда аптека упадет, то город останется без медикаментов – этим он не заинтересован.
Есаулова. Персюков?
Заведующая. А кто же еще?
Есаулова (яростно звонит). А вот мы сейчас увидим. Позвать Персюкова. (Звонит. Безрезультатно.) Передышкин! Передышкин!
За сценой гул голосов, крики.
Отбиваясь от каких-то людей, в комнату вскакивает растрепанный Передышкин, захлопывает за собой дверь и заставляет ее стулом.
Передышкин. Видите, что делается? Я больше не желаю, чтоб мне отрывали рукава. Еще покалечат.
Есаулова. Кто?
Передышкин. Кто? Возчики, грузчики, мраморщики, каменщики, штукатуры, прорабы, инкассаторы и композиторы.
Есаулова. Что ты, что… Зачем композиторы? Какие композиторы?
Передышкин. А что: композитор не человек? Написал симфонию – и пожалуйте денежки.
Есаулова. Какую симфонию?
Передышкин. «Триумф арифметики». Или, может быть, – геометрии. Не знаю, не заказывал, спроси у Персюкова.
За дверью сильный шум возмущения.
Видишь, какого рода картина? Все денег требуют. И правильно делают, что требуют. Заработал – плати. А нет – задержка зарплаты. За это, знаешь, не погладят. Надо платить.
Есаулова. Да много ли? Дай счета.
Передышкин. Полтораста тысяч.
Есаулова. Матушки!
Передышкин. Не считая «Триумфа арифметики».
Есаулова. Полтораста тысяч. Вы слышите? Поди скажи, чтоб они подождали.
Передышкин. Э, нет. Я домик Лобачевского не открываю. Я «Триумф арифметики» не заказывал. Я человек маленький, без воображения. Иди сама.
Есаулова. Хорошо.
Заведующая. Как же с аптекой?
Есаулова. А подите вы… Не до аптеки… (Открывает дверь.)
Толпа. Слышны голоса: «Хозяйка, зайди в сущность!» – «Ходим третий день!» – «Мне без денег не ворочаться». – «Прокурор велит заплатить!» – «У меня партитура срывается, оркестр стоит!» – и проч.
Вы меня знаете? Так я вам говорю: вам будет уплачено все до копейки. Час подождать вы можете? Один только час.
Голос. Час подождем.
Есаулова. Ну, вот и всех делов. А уж если через час не будет, тогда снимайте с меня голову.
Голос. Это безусловно. Тогда прямо к прокурору пойдем.
Есаулова. Хорошо, хорошо. Договорились? Договорились. (Закрывает дверь.) Ну, вы слышали? Что же теперь будет?
Неуходимов. Надо законсервировать строительство.
Есаулова. Да ты, друг мой, соображаешь, что говоришь? Едет сто сорок шесть человек стахановцев, Героев Советского Союза, знатных колхозников, выдающихся деятелей науки, искусства, литературы и техники плюс профессор Эйнштейн. Куда я их дену? Положу во дворе на солому? Скандал на весь мир! Нет, я лучше сдохну, чем не будет гостиницы.
Провизор. Извините за назойливость, но дело в том, что они уже привязали к ней железные веревки.
Есаулова. К кому?
Провизор. К аптеке.
Есаулова. Да провалитесь вы с вашей аптекой! Уходите! Вы видите, я занята. Господи, неужели у нас в городе ни у кого нет денег?
Ваткин. У местной промышленности миллионы маринуются.
Есаулова. Да, да. (В телефон.) Кирпичный, номер три. Директора. Выехал? Не скажете, куда выехал? С Персюковым? (Вешает трубку.) Куда-то выехал с Персюковым. (В телефон.) Ликерно-водочный. Директора. Уехал? Куда? С кем, с кем? С Персюковым? (Вешает трубку.) Персюков что-то делает за нашей спиной. (В телефон.) Кустарную артель «Заря». Председателя. Ушел? С Персюковым? (Вешает трубку.) Опять с Персюковым. У меня сердце не на месте. Ох, погубит нас Персюков.
Передышкин. Между прочим, еще один любопытный штрих: приехал областной прокурор.
Есаулова. Зачем?
Передышкин. А зачем областные прокуроры в район приезжают? За тем самым. Кто-нибудь сигнализировал – вот прокурор и тут.
Есаулова. Сама Павликова?
Передышкин. Сама Павликова. Лично. У Павликовой, заметь себе, еще ни один ответственный работник не выкручивался. Демон.
Есаулова. Ну вот мы, слава богу, и на скамье подсудимых.
Заведующая. Потому что среди белого дня на глазах у всех задвигать единственную аптеку в переулок – это пережитки средневековья.
Есаулова. Вы еще тут?
Провизор. Поверьте, если бы она была лично моя – между прочим, она действительно была моя, – я бы не поднимал вопроса. Раз надо – значит, может быть, действительно надо. Но когда дело идет о нашей социалистической аптеке…
Есаулова. Идите…
Заведующая. Хорошо. Мы пойдем. Мы останемся на своем посту до последней минуты.
Есаулова. Денег, денег. (В телефон.) Уксусный завод. Уксусный.
Передышкин. Придет Павликова – будет нам уксус.
Есаулова. Директора. Уехал? С Персюковым? Так я и знала.
Заведующая. Но имейте в виду, если произойдет ужас – ответственность ляжет на вас.
Есаулова. Идите. (В телефон.) Артель «Победа». Председателя. Уехал? С Персюковым? (Вешает трубку.)
Провизор. Ай-яй-яй! Пропала аптека.
Провизор и заведующая уходят.
Есаулова. С Персюковым… Что б это значило?..
Передышкин. С Персюковым, без Персюкова. Разница небольшая. Уж Павликова тут. Она, брат, на прошлой пятидневке в Егорьевском районе упекла всю головку за нарушение финансовой дисциплины на три года. Красота!
За дверью возобновляется шум.
Надо платить.
Есаулова. Надо.
Передышкин. А средства? Средства где?
Есаулова. Что же теперь делать, Передышкин?
Передышкин. Ага! Я предупреждал, что Персюков авантюрист. Я сигнализировал. А ты – что? «Ах, Передышкин, ты темный человек, ах, Передышкин, ты ничего не понимаешь, у тебя нет воображения». Говорила ты, что у меня нет воображения, или не говорила?
Есаулова. Ну, говорила.
