Любовь пахнет понедельником - Соня Субботина
Ева и забыла, как приятно жить, не думая о том, что она глупая и ничего не может. У неё как будто открылось второе дыхание, даже притом что первое никогда и не закрывалось. Одно дело, когда пытаешься сбежать от себя и своих мыслей в тупую зубрёжку материала, и совершенно другое, когда подходишь ко всему с вдохновением, пониманием и интересом. Первые недели семестра были бы ещё приятнее, если бы их не омрачило небольшое происшествие. Как ни странно, на кафедре биохимии.
Пары по биохимии теперь стояли у них с Мирославом по субботам, к счастью, в эти дни других пар не было. За неделю у родителей Ева уже успела отвыкнуть от ранних подъёмов, поэтому к первым парам приходила впритык, чуть ли не с опозданием. Но наконец-то ей удалось восстановить режим. Теперь по вечерам Ева тратила время на себя, на чтение книг, аромасвечи, соль и бомбочки для ванн, вместо того чтобы учить что-то, что и так знает лучше, чем сам преподаватель. Накануне её очень сильно разморило в горячей ванне, она рано легла, рано встала и была на кафедре за полчаса до начала пары. Не успела туда зайти, как в конце коридора, рядом с лаборантской, увидела Мирослава. Тот разговаривал с какой-то девушкой. Если бы Ева стояла ближе, то она бы смогла узнать лаборантку, ту самую, которая спасла её от Ильи Александровича. Конечно, это бы тоже вызвало целый ряд вопросов, но хотя бы избавило её от сердечных мук и четырёх часов томительного ожидания в четырёх стенах учебной лаборатории.
Она не хотела признаваться себе, что испытала давно позабытое чувство и безумно приревновала Мирослава к той незнакомке. Ей казалось, что за неделю её отсутствия он успел сблизиться с кем-то и даже начать встречаться. Она не была против его отношений, по крайней мере, пыталась себя в этом убедить. Она бы всё поняла, она бы порадовалась за него. Но почему он ей не рассказал об этом? Они же друзья, причём очень близкие. Друзья же должны делиться чем-то таким. Ева пришла к выводу, что Мира просто не успел рассказать ей об этой очаровательной незнакомке, поэтому до конца пары провела время, витая где-то под потолком вместе с парами реактивов из незакрытых пробирок, принесённых для лабораторной работы. Ева отвлекала себя как могла от мыслей, что больше всего на свете сейчас бы хотела оказаться на месте той девушки, чтобы быть его девушкой. Но она боялась. Боялась отношений после предательства Ильи. А ещё, немного боялась мужчин после Ильи Александровича. Но больше всего боялась, что её чувства окажутся невзаимными и для Миры она всего лишь подруга, всего лишь ещё одна младшая сестра. Глупышка, чьи истерики приходится унимать и с кем можно обсудить, кто лучше: Эдвард или Джейкоб.
Холодность и отрешённость Евы во время прогулки до её дома не укрылись от чуткого взгляда Мирослава. Ему казалось, что не было ни одной причины, чтобы та вела себя так, по крайней мере, он сам не сделал ничего такого, чтобы вызвать подобную реакцию. Ева злилась, что он так ничего и не сделал, то есть так и не рассказал ей о своей новой девушке. Когда Мирослав решил напрямую спросить, что же случилось, её тон был холоднее жидкого азота, хотя она изо всех сил пыталась улыбаться.
– И кто же эта таинственная незнакомка, с которой ты болтал утром на кафедре? Я уже могу тебя поздравить?
– Что? С чем поздравить? О чём ты вообще? – Мира опешил.
– Ну, с твоими новыми отношениями, – Ева особенно натянуто и искусственно улыбнулась. – Эй, ну что ты смеёшься!
– Это была Вика, лаборантка кафедры, – ответил тот, когда смог подавить смех и оставить только лёгкую улыбку.
– Да? – Она поняла, что поставила себя в глупое положение, но решила: если позориться, то до конца, пусть и Мирославу будет неловко. – Хм, а я смотрю, ты любишь постарше, – она улыбнулась уже не наигранно.
– Ева, – Мира понял, что разговор набрал опасный оборот, – Вика моя двоюродная сестра. – Он заметил, что рот у неё приоткрылся от удивления и осознания, насколько глупо она себя повела. – «Двоюродная» значит, что это дочь сестры моей мамы, но для тебя – дочка преподавательницы, принимавшей у тебя экзамен.
– А ещё остались кафедры, которые не захватила твоя семья? – ответила Ева, когда смогла оправиться от шока и смириться со своей глупостью и ревностью.
– Этого я тебе сказать не могу.
Мирослав предпочёл скрыть настоящую причину своего сегодняшнего столь раннего прихода на кафедру. Придёт время, и Ева сама обо всём узнает в числе самых первых, и эти новости непременно очень понравятся ей. Она сразу бы поняла, что от неё что-то утаили, поэтому пришлось придумать историю про книжки, которые Вика должна была передать через него Ладе. Конечно, никаких книг у него с собой не было, и, если бы Ева, в последнее время очень сильно увлечённая чтением не только учебной литературы, попросила бы их показать, его ложь рухнула бы как карточный домик. Но она поверила на слово, что это что-то подростковое, розово-сопливое, сентиментальное, и она точно не знает этих авторов. Ева забавно скривилась и сделала вид, что её тошнит от одного только упоминания подобной литературы. Он лучше бы разбил препарат на кафедре гистологии, чем ещё раз соврал Еве. Мирослав утешал себя только тем, что это была ложь во благо.
Глава 20
Последняя отработка вместе
Февраль, шаг до конца зимы.
Улицы пусты, мысли потеряны.
Мы прячемся от этой снежной пелены,
Всего боимся и ни в чём не уверены.
Soltwine. Ставь чайник
Февраль уже близился к концу, но морозы всё ещё не утихали. Выходить куда-то из дома, даже на учёбу, Еве не хотелось. Не спасало даже термобельё. Сугробы росли, казалось, в геометрической прогрессии, и
