Заповедное изведанное - Дмитрий Владимирович Чёрный
прибежав в отель, я тотчас спустился с верным ноутбуком в ресторан, ловить вай-фай. надо поискать фото того театра с открытой морю стеной, в котором проходили КВНы не раз, я же помню. но девушка на ресепшне – не знает такого, картинка ей нужна. рядом резвятся, добрызгивая до моих вьетнамок, в хлористо пахнущей воде детишки, а я как образцовый хипстер пью пиво и работаю: заряжаю обойму первично отобранных, переваренных и иногда прокомментированных мной новостей в рукояти чьих-то офисных пистолетов. им некогда, они продали своё время другим назначениям, а я расчертил их свободные экранные минутки уже под определённые открытия и эмоции: критические. жду борща и перелистываю фото, выданные поисковиком. нет моего театра из песчаника! есть только одна отдалённо похожая фотография, её потом и донесу в экране до девушки. и узнаю, что ехать надо до железнодорожного вокзала, а потом идти почти до порта. хоть какая-то определённость. 265-й автобус, остановка «АЗС», тут рядом – шагаю с фотоаппаратом в одной руке и зонтом в другой. ждать пришлось не более трёх минут, проезжающий, нужный остановился, и подсадил, хотя места исключительно стоячие. но и так ехать рад: скорость, симпатичные попутчицы, знакомые уже мосты и склоны, а потом тоннели и уже многоуровневые эстакады… бесполезно даже вспоминать, как мы ехали тут впервые, по долинам и тоннелям, ведь они частично-то были. поглядывая всё время в сторону побережья, я всё же отсчитывал остановки до конечной. проезжаем уже самый центр – цирк, театры, но ничего не вспоминается, ничего похожего.
…в открытом киоске, что имелся прямо в гостинице, мы купили аэрозоль «Гелиос», масло для загара, баллончик стандартного размера, большой, как «Секунда» или освежитель воздуха – с красивым угловатым розовым греком на коричневом фоне. и ещё шляпу купили курортную, чёрно-жёлтого плетения, на тесёмках, как мне хотелось, почти ковбойскую. со временем я научился самостоятельно спускаться из гостиницы на пляж – главное, дойти до длинной белой лестницы. это как бы основной, официальный спуск был. поближе – возле театра, но там редко ходили почему-то. приятно по бетонно-пешеходной части пляжа шагать, взросло взирать на прохожих, зная что вскоре нырнёшь, охладишься… так проходил весь день – от купания отлучал лишь обеденный перерыв, а ели где придётся, но чаще – напротив гостиницы в столовой. комплексные обеды тогда появились, их давали вне очереди. проезжаешь за ширмой с коричневым подносом из прессованной стекловаты по стальным полосам, от хлеба до кассы, обгоняя непросвещённых курортников, говоришь «комплексный», получаешь комплект, и – за столик. еда не так интересна, как море, еда никуда не денется, а вот ныряльный волнорез – останется тут, мы-то скоро уедем. украдкой я поглядывал на автостоянку через сетку ограды, когда проходил её с уличной стороны, собачек не было видно, а грузины не узнавали балконного соглядатая. арена пустовала, но сверху всегда была видна новая серия: рыцарь исчез, а Жучка стала огрызаться на новых ухажёров, собачья свадьба-стая бегала по периметру стоянки, но Жучкино лидерство уже не доставляло ей радости…
в автобусе этом средней габаритности ехать приятно, он наполовину опустел, вот-вот уже вокзал. но какой-то совершенно иной город открывается остановка за остановкой. давно уже сросшиеся в своей центральности и самодовольстве небольшие дома, вывески, кварталы, улицы, сходящиеся под углом, пирамидальные тополя, какие-то технические вышки… город привыкший, что ему ежелетне привозят деньги и желающие загорать тела. город-рантье, затвердевший в своём достатке, давно сжившийся с лэйблами и услугами, перелепленными из столиц. на остановках полно народу: человекообмен и между далёкими от моря кварталами проходит весьма интенсивно, а ходить пешком, как я тут планирую в ближайшие два часа, они не хотят – не пешки… мои надежды увидеть признаки знакомой местности прямо из автобуса растворились: вот уже и, годов пятидесятых постройки, однобашенный белый вокзал, автобус проехал через специальную заградительную цепь, которую привычно опустил ленивый загорелый страж, все высадились и по подземному переходу распределились. я направился туда, куда указывала гостиничная девушка, как казалось – к морю (но вышло – к реке). пройдя пару кварталов по тенистой стороне Московской улицы, сунулся к какому-то рынку, но тотчас повернул назад, миновал покрытую экзотическими кронами улицу Роз. и, высмотрев на пешеходном переходе голубоглазую даму поздне-бальзаковского возраста, явно местную, спросил, где тут летний театр, в котором были КВНы… дама сперва пожаловалась, что город превратили в европейский, и многое снесли, призадумалась, но вскоре сообразила: театр имени Фрунзе, там бывали КВНы, и от моря недалеко. но это надо ехать обратно, сесть на ближайшей остановке. густота уличной торговли (абрикосы, черешни, сливы) косвенно подтверждала, что я забрёл не туда – как бы не менялось тут всё, но что-то подсказывает, что я не там. автобус провёз назад на пять остановок, я вышел за цирком. пошёл по улочке наискось попутно семье, искавшей парк. может, и я его ищу – а в нём как раз театр.
…помимо морских удовольствий, мы ходили иногда на репетиции, благо всё рядом. в театр пропускали только по пропускам, и тётя иногда оставляла маме свой, так они были похожи на фотографиях, в этом был подлог, по-игровому меня завораживающий. репетировали днём, и мы просиживали в зале драгоценные для меня купальные часы. однако было всё же приятно потом, насмотревшись на балетных в их несценических, близких к легкоатлетическим, костюмах, выйти на дощатую сцену и пропрыгать по ней наискось в сторону кулис, там что-то тоже нам нужно. там иногда мелькают полуголые балерины, поэтому можно простить просиженные в пустую морские часы. выходя из пустого театра, мы оказывались снова в интенсивном курортном мире, залитом солнцем, заполненном прохожими заинтересованностями и припаркованными жигулёнками, мир искусств был столь далёк от околопляжной текучки. иногда мы проходили по пляжу туда, в сторону аэропорта, а возвращаясь оказывались на холмах и изгибистых улицах, по которым редкие автобусы везли транзитных туристов, городские красные лиазы везли горожан и сельчан. или пыльно ехали грузовики, трубовозы, рефрижераторы, всесоюзные фургоны с трафаретно-славянскими буквами «Хлеб»… уже тут казалось, что это не вполне город, встречалось много практически дачных участков с собственными садами. у нас был резервный вариант
