Все для вас - Ким Хоён
В Сеул я вернусь с домашним заданием – выстроить гармоничные отношения с Минсиком. И еще надо постараться наладить диалог с Минчжон, взять в свои руки дела в магазине и начать профилактику деменции.
Я набралась сил и теперь была готова вернуться на поле боя. Не скажу, что мне не хотелось этого, но я родилась для городской жизни, меня радовали люди и вечно горящие огни круглосуточного магазина.
На сад уже опустилась глубокая ночь. Пора засыпать. Утром, когда я проснусь, за мной приедет сын.
– Тетя столько наготовила, что я думал – лопну, – заявил Минсик, когда мы выезжали на трассу.
Ага, он так растолстел, что нескоро лопнет. Первое, что мне бросилось в глаза, когда сын приехал, – это его выпирающий живот. А вот лицом он постарел: как-никак возраст уже. Сестра с Хэин тоже удивились размерам его живота, но сдержались и не стали шутить, хотя это было вполне в их стиле.
– Но вкусно же? Я тоже пыталась тут что-то готовить, вот только до тети мне далеко.
– Мам, твои яичные рулетики самые вкусные, – сказал Минсик и поднял большой палец.
Я невольно улыбнулась. Хотя он уже взрослый, а все тот же младший ребенок, такой искренний и добрый. В нем столько хорошего, а я всегда ругала его за плохое. Эх… Как приедем, буду почаще ему готовить рулетики.
Мы выехали на магистраль, и Минсик сосредоточился на дороге. Я не мешала ему и молчала. Только когда он начал шнырять из полосы в полосу, ругаясь на водителей, мне хотелось сделать ему замечание. Однако я сдержалась: сын специально приехал за мной, не стоит его расстраивать понапрасну. И все же от такого вождения кружилась голова. Тут я вспомнила совет сестры: перестать защищать детей и довериться им, рассказать о своих переживаниях.
– Минсик, мне страшно.
– Ты чего? Я же двадцать лет за рулем – и без единой аварии.
– Ты-то хорошо водишь. А вдруг попадется какой-нибудь глупец?
– Я его объеду. Не беспокойся.
– Сынок, в магазин ведь приходят разные люди? И большинство невозможно предсказать.
– Ага. Как раз тут вчера заглянул один неприятный тип.
– Так вот и на дороге может встретиться кто угодно. Нет никакой гарантии, что это не будет кто-нибудь узколобый. Поэтому мне страшно. Ты мог бы ехать аккуратнее? – попросила я и грустно посмотрела на сына.
Он кивнул.
– Хорошо. Если тебе страшно, то и мне страшно.
Минсик перестроился в другую полосу и снизил скорость. Я с облегчением вздохнула, и не только потому, что мы поехали медленнее: нам впервые удалось договориться.
– Только тогда мы поздно доберемся до Сеула, ничего?
– Без разницы.
Когда мы подъезжали к Тэчжону, Минсик начал без остановки зевать: то ли после еды в сон клонило, то ли устал после ночной смены. Когда перестала помогать даже громкая музыка, он заехал в зону отдыха.
Припарковавшись, сын тут же провалился в сон, прямо как от анестезии. Я тоже постаралась вздремнуть, но не вышло. Стояла осень, однако солнце пекло беспощадно, а оставить кондиционер при выключенном двигателе было невозможно. Вскоре Минсик захрапел. Промочив платок в воде, я вытерла пот с его лба, затем – со своего.
Мимо нас летел нескончаемый поток машин, а я снова погрузилась в воспоминания. Наверное, дом сестры стал для меня своего рода зоной отдыха: там я много спала и обдумывала жизнь. Но больше так продолжаться не могло. Врачи поставили мне диагноз: легкие когнитивные нарушения, стадия преддеменции.
В начале лета сестра с племянницей посоветовали пройти полное обследование. Первое время я сомневалась, а потом поняла, что людям вокруг виднее, ведь они смотрят на меня со стороны. Тогда я решила посоветоваться с Минчжон, и та предложила сходить в местный лечебный центр, а потом, уже с готовыми анализами, – в ее больницу.
Скрининг и всевозможные тесты подтвердили диагноз, и врачи прописали лекарства для стимуляции функций головного мозга. Сразу после я засобиралась в Сеул: не хотела причинять неудобство сестре с племянницей. Они же, наоборот, отговаривали меня: мол, неизвестно, как там эти столичные врачи будут лечить, а Минсик даже о себе позаботиться не может, не то что о матери.
Поэтому все лето я размышляла. Чтобы бороться с деменцией, нужно приложить максимум сил и для начала выбрать клинику. Дочь принялась уговаривать меня остаться в Янсане: заявила, что они с мужем планируют купить здание для клиники, и потребовала продать магазин. Больше я с ней не советовалась. Одиночество и грусть подступали со всех сторон. Очень не хотелось покидать тех, кто заботился обо мне больше, чем собственные дети, но вечно откладывать отъезд тоже не получится.
Нужно было просто встать и вернуться. Если человек поднялся, то он уже не станет стоять на месте – он так или иначе двинется вперед. Вот и мне оставалось только собраться и пройти этот путь. Когда я осознала, что пройду его под руку с сыном, все мои тревоги развеялись. Вскоре я уснула.
Проснувшись, я увидела, что вокруг уже сгущаются сумерки. Минсик все еще, похрапывая, спал. Посмотрев на время, я ужаснулась: прошло целых два часа! Я тут же кинулась будить сына, и он, пробурчав что-то, неохотно открыл глаза. Узнав, сколько времени, Минсик тоже обомлел и мигом завел двигатель. Машина понесла нас дальше. Я заметила, что сын очень нервничает.
– Минсик…
– Да?
– Ты же нашел замену на сегодня?
– Да, попросил Камбо. Черт, ночью ехать тяжело…
– Давай тогда где-нибудь остановимся и отдохнем?
– А где?
– На самом деле после ужина я хотела поговорить с тобой, так что давай куда-нибудь заедем и все обсудим.
На некоторое время Минсик задумался, а затем произнес:
– Ты хотела рассказать про деменцию?
– И об этом тоже.
– Куда поедем? Может, в Тэчжон?
– Я тут подумала: мы ведь недалеко от того места, куда часто с тобой приезжали.
– Какого? Ты про университет? – улыбнулся Минсик.
Как-то двадцать лет назад мы с сыном оказались в этом месте. Тогда он был девятнадцатилетним прыщавым подростком, вечно недовольным и все критикующим, а я – учителем истории. Я взяла выходной, чтобы свозить Минсика на вступительный экзамен. Хотя город был небольшим, через него проходили крупные железнодорожные линии и в нем располагались целых два
