Все для вас - Ким Хоён
– Пф! Нет, конечно, – хмыкнула Хэин, не оценив мою шутку.
– А как у тебя отношения с Минчжон? Мне показалось, все еще хуже, чем с Минсиком, – поинтересовалась я и глубоко вздохнула, подбирая слова. – У нас не самые теплые отношения. И нет такой взаимопомощи, как у вас. Минчжон сама в состоянии о себе позаботиться. А вот Минсик не может без меня.
– Тетя, я скажу тебе вот что…
– Что же?
– Не отказывайся от своих активов. Даже если дети будут уговаривать.
– Поняла.
– Сама посмотри: у мамы есть дом и деньги – и вот я приехала жить к ней.
– Да нет, мне кажется, вы с ней, хотя и не во всем похожи, все равно хорошо ладите, – сказала я Хэин.
– Ну так пастушьи собаки и созданы, чтобы охранять овец. Ха-ха!
Сделав покупки, мы сели в машину и отправились обратно. Всю дорогу я никак не могла перестать думать о своих детях. Я всегда дорожила Минчжон, которая во всем походила на меня: хорошо училась, была смышленой и сильной. Мы возлагали на нее большие надежды. Другое дело – Минсик. Его постоянно сравнивали со старшей сестрой, несмотря на то что ему это не нравилось, и он часто сбивался с пути. Мне следовало бы утешить его в такие моменты, но меня воспитали строгой, принципиальной преподавательницей, и я не смогла поступиться принципами ради сына. Так мы стали отдаляться друг от друга. Я видела в нем худшие черты отца: желание выделываться и шататься где попало, хотя муж считал, что это нормально для мужчины. Так наша семья разделилась на два лагеря: я с дочерью и муж с сыном.
И только со временем я поняла, что была чересчур упрямой и принципиальной. Травмировала дочь, ни за что наказывала сына. Может, если бы я хоть вполовину поддерживала Минсика, как поддерживала Минчжон, все было бы иначе? Приложила бы чуть больше усилий, чтобы понять его. Это и сейчас ему требуется. Как ни трудно, нужно принять это.
Вся обратная дорога от рынка показалась мне новой. Наверное, потому, что я ехала по ней в последний раз. Точно так же мне скоро придется попрощаться с уединенной жизнью. Весь период моей жизни здесь стал большой запятой и был возможен благодаря этому месту и этим людям. Я вспоминала тропы, по которым выгуливала с сестрой собаку; холмы с абрикосовыми деревьями, куда поднималась с племянницей; долину у ручья в деревне, где мы летом замачивали арбузы и потом ели их на берегу. Я никогда не забуду всего этого. Для меня, привыкшей к городу, природа и люди вне его всегда казались чем-то обыденным. Я не ожидала, что они могут приносить такое исцеление разуму и телу. Думаю, из-за того, что каждый раз с наступлением нового сезона муж куда-то уезжал: то в горы, то на море, то на рыбалку, а вот я не любила покидать город. И только теперь, погрузившись в природу, поняла, что на нее можно опереться.
Еще с порога мы уловили ароматнейший запах ужина, приготовленного умелыми руками моей сестры. Завтра все это закончится. Я быстро зашла на кухню, руками взяла кусочек лукового блинчика и с аппетитом принялась жевать. Сестра окинула меня возмущенным взглядом, а племянница последовала моему примеру.
Я откупорила бутылку макколи и налила сестре, которая теперь жарила блинчики с кимчи. Хэин в это время добавляла приправы в желе из желудей. Затем она открыла окно и включила музыку, современный фьюжн, – западные инструменты в сочетании с традиционными корейскими мотивами усиливали аппетит. Мы ели, пили вино и болтали обо всем на свете. Настоящие проводы!
– Мне понравилось жить на природе.
Сестра и Хэин одновременно усмехнулись.
– Тетя, теперь ты не боишься сороконожек?
– Боюсь, конечно!
– Пф! Тогда тебе еще далеко до сельской жизни. Вот когда увидишь и схватишь, чтобы высушить и добавить в лекарственный отвар, – тогда другое дело.
– Не знаю, не знаю. По моим меркам, у мужа был инстинкт охотника-собирателя, раз он чуть ли не каждый день рвался в горы и к морю… А теперь я понимаю, что он просто любил природу.
– Природа – это хорошо. Любимый человек – тоже хорошо.
– Ну, это, конечно, громко сказано. Главное, что он не бегал за женщинами. Да и всегда был рядом со мной, почти как брат.
– Тетя, а что тебе нравилось в дяде? Он же все время где-то пропадал и впутывался в неприятности.
– Во-первых, он меня любил. Как и обещал, доработал до пенсии на госслужбе и… Ох. Я уже и сама не помню. Давно это было.
Тут я заволновалась. Вдруг это первые симптомы деменции? Я хотела озвучить свои страхи, но сдержалась. И к лучшему: сестра и племянница тоже замолчали.
– А чем тебе нравился муж? – спросила я сестру.
– Ничем.
– Ну!..
– Тетя, мы не любим говорить о папе.
– Поняла. Зря начала, – махнула рукой я.
– Каждый день я сидела одна и злилась, – сказала сестра. – Вот если твой муж был мачо, то мой – тиран. Считал, что мир крутится вокруг него. Чувства других его мало волновали.
– Ну все, хватит. Стоит ли из-за этого ругаться? – сменила тему я. – Хэин, расскажи ты: когда у тебя были последние отношения? Думаешь вообще о мужчинах?
– Тетя, я еще раньше тебя и мамы завязала с этим. Последние отношения закончились пять лет назад. И если бы думала о мужчинах, то не вернулась бы сюда.
– Да у нас тут что, монастырь какой? Я бы с радостью сходила на свидание, будь в деревне хоть один нормальный мужик, – сказала сестра.
– А думаешь, в Сеуле они есть? Их сейчас дефицит, – добавила я.
– Ну все, мам, хватит об этом. Ты живешь со мной. У нас дома нет места мужчинам.
– Не ставь ты крест на них. Сейчас можно познакомиться даже в интернете. Живем один раз, и замуж надо хотя бы разок выйти. Не понравится – всегда сможешь вернуться.
– Оставьте уже эти попытки уговорить меня на то, от чего я уже давно отказалась!
– Так, перестаньте! А то приеду в Сеул и буду только ваши перепалки вспоминать, – сказала я и подняла бокал с макколи.
Сестра с Хэин последовали моему примеру.
В ту ночь я легла спать невероятно довольной. Может, даже счастливой? Не знаю. Я никогда не стремилась к счастью. Главное, чтобы в жизни было побольше радости. Сестра как-то сказала, что ей нравится жить со мной, потому что я свободнее, чем она. На самом деле мне было очень страшно переезжать к ней
