Клетка для бабочки - Анна Морозова
Он тогда ответил: «Да, очень надеюсь на встречу и на пообщаться вживую. Насчет Пите-pa – нет, нет и еще раз нет, и не уговаривайте! Последнее не совсем шутка, потому что я в эту поездку умудрился дважды получить предложение работы. По поводу вопроса про мозг и его полушария сразу вспомнил: мама рассказывала, что папа в молодости делал чудесные картины из спилов дерева. Вернее, на спилах, то есть встраивал трещины и все такое в композицию. А потом ему „стало некогда“. Теперь я думаю, а может, ты права, и мозг так бережет энергию для более предпочтительного на данный момент дела? Они ведь приехали в Москву по приглашению, не хватало инженеров именно такого направления. И работы было выше крыши у обоих, плюс у папы огромная ответственность. На творчество уже не хватало его, даже как хобби. Да, вот чем надо было его на старости лет занять, раз с внуками облом, как я не догадался? Был бы при деле. И дачу купить. Сам бы эти спилы и добывал в лесу. После ковида сосновый воздух был бы полезен. С тобой бы общался, Антошей, Верой. Он интересный человек был, очень эрудированный, прекрасный рассказчик. Эх. Вот я дурак. А теперь все „бы“ да „бы“. А по поводу тебя при встрече поговорим, не хочется в угадайку играть. Буду задавать наводящие и уточняющие вопросы, чтобы ты сама разобралась. Поиграю в психолога, в общем, если не возражаешь. Скажу пока только одно: поговори с Игорем об этом, не начинай копить обиды. Просто представь, сколько вокруг вас народа, и все очень хотят, чтобы вы были счастливы вместе. Я, например. Ладно, до встречи! (Надеюсь, что она скоро состоится.)»
Вера взялась за Полину серьезно: анализы, витамины, натуральное питание, прогулки, долгие разговоры, поездки на экзамены, которые девушка сдавала на отлично. Усилия не прошли даром, и к началу следующего семестра она уже напоминала ту круглолицую розовощекую Полину, что уезжала в конце августа на учебу. Только взгляд был другой. «Она не погасшая, а какая-то не такая», – жаловалась Вера Михаилу, не зная, что еще можно предпринять. Он советовал положиться на время. Однажды девушка сама заглянула к нему в кабинет и с порога заявила:
– А есть такое снотворное, чтобы спать без снов? Физический труд на свежем воздухе не предлагать.
– А я только хотел это сделать… Тебе снится профессор?
– Оба. Ну, то есть с сестрой. Виктор Аркадьевич и Виктория Аркадьевна, как тебе? И все время «Полина. Полина. Полина». Слушай, а может, мне имя сменить? И фамилию заодно?!
– Ты с дуба рухнула? На фига?
– Ну а может, и правда, это была психологическая обработка? Я как свое имя слышу, так вздрагиваю.
– Ну а фамилия-то тебе чем не угодила?
– А что хорошего? Папа мой нас бросил – я еще в школу не пошла. А мама на его фамилии была. Она меня что, любила, думаешь?
– Ну, пошло-поехало! Ну прямо как в анекдоте про психолога, который говорит пациенту: «Давайте по-быстрому решим, что во всем виновата ваша мать, а то мне нужно сегодня уйти пораньше».
– Ну а что? Как я начала взрослеть, так она даже до меня старалась не дотрагиваться, не то что там обнять… И не защитила от отчима, хотя все видела, я уверена. Не могла не видеть, правда. Я на нее и не обижаюсь особо, но вот на фига мне эта фамилия?
– Для красоты. «Полина Романовна Берсенева» – ты вслушайся, просто музыка! А хочешь, мы будем тебя звать Поля? Или как? Нам-то все равно, хоть Гликерья, выбирай! А с фамилией, ну, пожалей ты ее. Потом поменяешь.
– Я вот думаю. Бабушка меня всегда любила. Может, мне ее фамилию взять?
– Какую? – улыбнулся Михаил.
– У нее редкая фамилия – Толмачева. Я ни разу больше не встречала… Ну, чего ты смеешься?
– Это фамилия Никиты.
Полина несколько секунд осознавала информацию, потом подозрительно посмотрела на веселящегося Михаила и медленно произнесла:
– Дядя Миша. Я прошу хотя бы год в моем присутствии не произносить слово «судьба».
– Так я же только подумал.
– И не думать тоже, – внушительно добавила девушка. Глаза ее сияли, но она изо всех сил старалась казаться сердитой.
«Начинаю узнавать прежнюю Полину, – радостно отметил он. – Ничего, молодая, справится. Жизнь свое возьмет».
Художник все-таки не удержался и написал Михаилу о версии подруги сестры. Тот сразу же позвонил. Голос его был расстроенным и задумчивым.
– Да уж, новая вводная вылезла, ну, как так? Я-то порадовался недавно, что ты переходишь наконец-то на этап смирения с потерей… А оно снова все всколыхнулось.
– Не то слово! Все время про это думаю, – признался Алексей Степанович. – И что мне делать? Ты прости за такой вопрос,
