Клетка для бабочки - Анна Морозова
Вообще, она держалась хорошо. Очень помогал дом. Полина вновь ощутила то чувство, которое ее поддерживало тогда, когда она еще совсем подростком стала в нем жить. Огромное, надежное, безопасное пространство, дающее ненавязчивую, но стабильную поддержку. Единственное – ее не покидало ощущение, что она никак не может совпасть с той собой, какой была до разговора с отцом Иоанном. «Я стала другая. А может, меня и правда сломали?» Полина инстинктивно искала занятия и ситуации, где она чувствовала себя прежней. Прежде всего, прежняя Полина всегда отыскивалась в козлятнике, откуда всегда выходила с улыбкой. Ее любимица вспомнила хозяйку! Еще ее спасало рисование. Хотелось рисовать людей. Она начала новый альбом и за неделю почти закончила его. Антон, который на полу возится с котятами, Игорь с Рексом на прогулке, Вера, впервые пробующая новую ударную установку, Настя, которая осторожно кладет спящую дочку в кроватку, Никита, втолковывающий Антону решение задачи по физике, – на всех ее карандашных рисунках были эмоции, живые эмоции близких людей. Но больше всего там было Никиты. Она приходила в его комнату, садилась на постеленную посреди комнаты тканевую дорожку из «Леруа Мерлен», которую купила Вера, рисовала его за синтезатором и слушала музыку. Вскоре это вошло в привычку, и Полина по нескольку раз на день заходила к своему соседу и просила немножко поиграть.
– Интересно, – сказал как-то Михаил Никите, – твоя музыка не похожа на антистресс, а Полинке помогает. Смотри не влюби ее пока в себя. Пусть отдохнет хотя бы до лета. Она не готова пока, понимаешь?
– А самому влюбиться можно?
– Мне кажется, что этот вопрос немного запоздал, – улыбнулся Михаил.
Он был прав. Никита, не отдавая себя отчета, все больше увлекался девушкой. Сначала это была забота на уровне какого-то инстинкта – утешить, отвлечь, развеселить, защитить, угостить вкусным. Ни разу до этого он не испытывал подобных эмоций ни к кому. Потом он понял, что опять начал слышать обрывки мелодий, какие-то музыкальные темы, вариации, и сразу примерял, понравятся ли они Полине. Ей нравилось все, и он старался не упускать находки. Дошло до того, что Никита начал носить в кармане листок нотной бумаги и карандаш. Чем больше он успевал поймать, тем больше и чаще приходили новые музыкальные образы.
– Ты моя муза, прикинь? – однажды не удержался он. – Не уезжай пока в общагу, ладно? Ну и вообще…
– Пока не буду. Меня на экзамены возят, потом каникулы. А вот дальше не знаю, как быть. Посоветуюсь с куратором, может, только практические занятия разрешат посещать, а остальное дистантом? Ведь первый курс еще только. Не готова я пока никуда уезжать. Да и козы скоро начнут котиться одна за другой, козлята, дойки, переработка молока. Бабе Маше еще надо беречься. Не нужно вообще было уезжать. Теперь отходняки ловлю. Так что я согласна быть музой, ты только не бросай это дело. Я когда тебя слушаю – как будто и не было всего этого, понимаешь?
Никита обрадованно кивнул.
«Дорогой Алексей Степанович, ну, зачем вы мне рассказали про Волгоград? Я еще когда жила с мамой и отчимом, очень хотела туда съездить на День Победы. У нашей соседки по тамбуру вторая дочка родилась, такая прикольная! И я немножко подрабатывала у них няней. И соседка много рассказывала про этот город, фотки показывала. Мы строили планы, что вот младшая подрастет – и я с ними съезжу как няня, она мне покажет Мамаев курган и кучу всего интересного. У нее мама в Волгограде, и они раньше каждый год туда ездили, и старшая дочка мне много рассказывала, как жила на каникулах у бабушки. Там на День Победы такая подсветка! Я смотрела в Интернете, просто супер. Мне даже с точки зрения дизайна интересно взглянуть вживую. Но так и не получилось, потому что я уехала в Москву. А теперь вы дразнитесь Волгоградом! И снова не получится – экзамены ведь. Знаете, мне показалось, что у вас тоже есть к этой поездке какое-то особенное любопытство. Вы бывали там раньше?»
«Полинка, да уж, прямо не складывается у тебя с Волгоградом. Ну, ничего, если есть желание, то обязательно получится! Как один из моих учеников говорит, Данилка Исаев, – „рано или поздно, так или иначе“. Это из Макса Фрая, он уверяет, что первые книги про мир Ехо его прям из депрессии вытянули. Хотя какая может быть депрессия в юности, не понимаю. Вот у него как раз родители в Волгограде живут, я у них в квартире остановлюсь. Ну и подумал, что раз они будут на даче и квартира в моем распоряжении, то ты без проблем могла бы поехать со мной. Но ты права, готовься лучше к экзаменам. В другой раз! А личный интерес у меня такой. Мой дед там погиб в войну. Хороший человек, по рассказам. Он был простым пехотинцем. Мобилизовали, дома жена с двумя детьми осталась. Они под Орлом жили. У меня там семья двоюродного брата живет, в Орле. А брата я недавно похоронил. Так вот, дед мой и повоевать особо не успел, там просто мясорубка была. Его фамилия на братской могиле, но точно ли он там похоронен, кто знает. Вот всегда хотел побывать на этой братской могиле, цветы принести хоть. Ты спросишь, почему до сих пор не съездил. Так бывает. Специально ехать просто некогда. Взрослая жизнь – она такая, ты пока этого и не поймешь, наверное. Ну, ничего, приеду – сразу туда, а уж потом начну работать».
Через пару дней за заказом опять приехал Михаил Иванович. Он крепко обнял Полину и вручил подарок – набор маркеров на шестьдесят цветов в черном чехле на молнии.
– А я хочу с тобой посоветоваться, – прибавил он. – Ты ведь дружишь с Олей. Не знаю, что делать.
Полина, с улыбкой разглядывая маркеры, кивнула. Потом подумала немного и вдруг сказала:
– А что тут советоваться? Хватайте, пока не убежала. Она гордая, сама не пойдет навстречу. А я сразу поняла, какие у вас к ней чувства.
– Прям так сразу?
– Да, сразу, с первого дня. Просто тогда мне самой до себя было. А теперь я вспомнила и поняла – сразу. Это видно вообще-то.
