0,5 - Валерий Александрович Шпякин
Часы отщелкнули одиннадцать вечера. Суббота подходит к концу. Люди наверняка еще слоняются по улицам и шумно бродят от одного бара к другому, спешат в кино, в ресторан, гуляют с собаками, ищут закладки, ждут последних автобусов, бегают, пьют на набережной, целуются под фонарями, кричат, громко выясняя отношения. Рано. Когда ты уже упакован и свертки распределены по карманам, почти как у Вассермана, в левом – ск, в правом – ромашка и бонусы, любое позднее время покажется ранним.
Андрей выглянул на улицу, чтобы убедиться, что его предположения справедливы, слегка раздвинув старинные жалюзи того же цвета, что и содержимое большинства пакетов. Жалюзи эти наверняка по-тихому вынесли при закрытии какого-нибудь офиса лет двадцать назад. Организация сгинула, пропала из всех государственных реестров, кто-то из работников уже умер, а жалюзи ничего – живут. Заедает только – полностью не открыть.
На улице тишина, лишь парень да его мадемуазель балдеют на лавочке у соседнего подъезда, воркуют, разливая дешевое пиво из темной баклажки в пластиковые стаканчики. Еще час. Через час – можно выдвигаться. Только точно. Тридцать штук.
Ловкое движение руки – и можно напротив адреса ставить плюсик. И еще один. Первый раз сам пошел, большой уже. Ну, раз первый, пусть и поблажка будет. Пускай сегодня так близко к дому, но вот для следующей «смены» надо уже другой район брать. Не гадь там, где ешь. И не затягивай давай, а то штормовое передавали. Заботливый «Мегафон», с тарифом, предназначенным для звонков маме, предупредил эсэмэской.
* * *
Щелчок.
Половина месяца пролетела. За эти две недели где только не побывал. Сегодня вот Андрей работал в почти незнакомом районе. До этого всегда наблюдал его лишь из окна автобуса. Стоило подойти к месту, которое он загодя заприметил днем, так тут же въезжала во двор машина либо назло поблизости кто-то ошивался.
В предыдущий раз выбрал промзону. Вон она – расплывается вдалеке. Хорошо там, да только клиенты недовольные отзывы пишут потом, что сложно поднять заказ, а вот Андрею – благодать.
Сбились в кучу гигантские здания, построенные чуть менее века назад, и назвали их промзоной. А это никакая и не промзона уже. Застыло здесь все. Огромные ангары. Огромные двери, ничем, кроме цвета, не отличавшиеся, что могли бы проглотить и грузовик. Штукатурка сыпется от одного только громкого звука, вековая пыль забивает здания изнутри. Откроешь, а она как вывалится на тебя. Казалось, все это построено для великанов. И здания эти – по-своему великолепны, а их вечная полузаброшенность играет сейчас на руку. Ну, попадется кому-нибудь на глаза – уйти просто будет, если изучить как следует местность. Да и функционирует на всей этой гигантской территории всего пять-шесть индивидуальных предпринимателей, отхвативших себе слишком большой кусок. Но все равно наркоманы недовольны. Им поближе к дому нужно.
В кармане осталось всего четыре фитиля. Можно двигаться назад, в сторону дома, по какой-нибудь параллельной улице.
Вконец замучила жажда, поэтому, пройдя еще два квартала не по пути, вошел в круглосуточный супермаркет. В огромном зале – никого. Только кассир, облокотившийся на руку и еле-еле держащий глаза открытыми, и контролер без удостоверения ЧОПа, которого и не видно за высокой стойкой. Обозначает свое присутствие регулярным сухим кашлем. Музыка из автомата, где за десять рублей тебе дается одна попытка, чтобы вытащить мягкую игрушку, в такой тишине звучит особенно громко.
Петляя между рядами витрин, Андрей добрался наконец до нужного отдела. Вода. Сканер пропиликал, озвучили сумму.
– Наличные, карта?
– Терминал.
Сделав пару глубоких глотков прямо у кассы, Андрей покосился в сторону выхода: теперь там было не пусто – двое полицейских. Стараясь вести себя максимально спокойно, он засунул бутылку в рюкзак и не спеша поскользил мимо, а они все равно подозрительно покосились на него, но вслух заинтересованности не высказали. Тачка еще эта их на выходе. Завидишь вблизи – отвращение необъяснимое пробирает. Даже если пуст, все равно ты воспринимаешь людей в форме как угрозу. Не пьяное, бьющее себя в грудь быдло, не бывших сидельцев, с кистями, забитыми бледно-синими татуировкам, не накачанных бритых парней, полубеззубо улыбающихся, завидев кавказское лицо. Угроза исходит от людей в форме и при погонах. В этой стране работает так.
* * *
Человек шагал вдоль навеса жилого дома, где на первом этаже располагался крупнейший книжный магазин, закрытый в столь позднее время. К одному из огромных стекол небрежно приклеена афиша: «Открытый гитарный микрофон. 27 октября. 18:00». За пределами этого маленького оазиса, освещенного желтым, барабанил по разбитой, покосившейся тротуарной плитке дождь. Раскопали все, чтобы добраться до водопроводных труб. Трубы заварили, землей присыпали да так и бросили.
Человек остановился, стянул капюшон и начал копаться в карманах. Выудил из одного телефон и сфотографировал объявление. Это был далеко не первый странный снимок, сделанный за ночь, но в отличие от остальных был невинен и ушел по другому адресу.
«может, споем?)»
«О, а давай!»
«А ты чего так поздно гуляешь?»
«просто взгрустнулось)»
«Ну смотри! Десять минут пешком, если что;)»
Яна уже привычно подмигнула смайликом.
«на чай зовешь?)»
«А почему бы и да?)»
«ну тогда жди)»
Подмигнул в ответ Андрей, ощупывая пару комочков в кармане.
Сегодня он попробовал нашептывать описания в диктофон, вместо того чтобы постоянно утыкаться в сотовый, вызывая ненужные подозрения. Из тридцати закладок пять было бы проблематично разыскать только по описанию. Поэтому загодя Андрей скачал программу, которая к фото автоматически привязывает GPS-координаты. Дома он сделает карту, ведущую к точному месту, чтобы свести ненаходы к минимуму. Каждый ненайденный клад – это упущенные деньги, которые ты заработал риском. Каждый ненаход – еще и дополнительный риск, потому что когда-нибудь его обязательно найдет тот, кто не должен. Через неделю, через месяц, а может, и через несколько лет. Каким оно будет, существование через неделю, через месяц, через несколько лет? Уже забудешь этот период как ночной кошмар, заживешь человечьей жизнью, а прошлое всплывет в обыкновенный день, в дверь постучит. Пройдемте в
