Бунтарка - Дженнифер Матье
— Когда Клодия пошла туда, ей посоветовали забыть о случившемся и воспринимать это как комплимент. — Я чувствую, как мое лицо горит от злости. — Слушай, я опаздываю.
— Ладно. Я просто пытался донести свое мнение, — отвечает Сет, — я не говорю, что этого не было.
— А звучало именно так, — резко говорю я.
— Слушай, Вивиан, успокойся, я не…
— Давай поговорим позже. — И добавляю сердито. — И не указывай мне, что делать.
Сет делает шаг назад, словно я только что ударила его в живот.
Я захожу в класс, смаргивая слезы, которые даже не заметила.
— Ты в порядке? — спрашивает Клодия, когда я сажусь на свое место.
— Я только что… Я поссорилась с Сетом. Он не уверен, что здесь написана правда.
Раздается звонок, но миссис Роббинс нет в классе. Клодия наклоняется ко мне с озабоченным выражением лица:
— Мне жаль, Вивви. Что произошло? — Но я не успеваю ничего ответить, потому что в класс влетает миссис Роббинс и громко хлопает в ладоши, чтобы привлечь наше внимание.
— Я только что со срочного собраний учителей. Директор Уилсон сделает объявление. Послушайте его очень внимательно. — Ее холодный взгляд особенно задерживается на девушках.
Несколько мгновений спустя система связи издает тихий гудок. Потом мы слышим гнусавый голос директора Уилсона. Он явно разозлен.
— Ученики Ист Рокпорта, ко мне поступила информация, что в школе распространяется флаер, призывающий устроить митинг завтра в полдень. Я представляю, как он стоит в кабинете и говорит в микрофон, словно диктатор маленькой страны.
— Любой учащийся, который придет на него, будет незамедлительно отстранен от занятий и исключен из школы, — говорит он.
По классу проносятся шепотки, и миссис Роббинс снова хлопает в ладоши и кричит: «Слушайте!».
— Что касается информации, которая написана в флаере, — продолжает директор Уилсон, — администрация школы разбирается в ситуации. Безопасность учеников стоит на первом месте. — Слова настолько формальные и смехотворные, что я не могу не повернуться к Клодии и Саре и закатить глаза. Мне все равно, даже если миссис Роббинс видит.
— Теперь давайте вернемся к учебе. Наши сотрудники снимают флаеры с дверей главного входа. Любой найденный флаер будет конфискован.
Я сижу за партой, сгорая от ярости. Он разбирается в ситуации, конечно. Прибытие марсиан во время обеда и то более вероятно.
Миссис Роббинс пытается провести урок, но мы постоянно отвлекаемся, а я думаю о Сете и предстоящем демарше. Когда звенит звонок с урока, Клодия спрашивает Сару и меня, будем ли мы участвовать в митинге?
— Я хочу, — отвечаю я, пока мы идем по коридору. Я сама удивляюсь, что сказала это. Но это единственный правильный ответ.
— Ты не боишься, что тебя исключат? — спрашивает Клодия, кривя губы в беспокойстве.
Девушка, которую я не очень хорошо знаю, думаю десятиклассница, слышит наш разговор.
— Слушайте, Уилсон не может исключить нас, если мы все выйдем, — настаивает она. — Девушки Мокси дают отпор, правильно же? — Я вспоминаю, что она была в зале ветеранов. Я ясно вижу, что «Мокси» уже не в моей власти. Это будоражит и пугает.
В этот момент звонит телефон Клодии. Она смотрит вниз и ахает.
— Что? — спрашивает взволнованная Сара.
— Проверьте свои телефоны, нам написала Мэг.
Уилсон забрал Люси с первого урока… она так и не вернулась. Он был ЗОЛ.
— Черт, — говорю я, — зачем ей надо было заполнять дурацкий бланк на продажу выпечки?
— Но не она же сделала флаеры? — спрашивает Сара.
— Нет, но Уилсону нужен кто-то, на кого можно повесить вину. — Я вспоминаю, как Люси плакала в спальне, беспокоясь о стипендии в колледже. Мой желудок завязывается узлами. — Боже, надеюсь, он позвал ее только чтобы допросить.
На уроке английского Люси нет. Митчелла Уилсона тоже, и это, кстати, вызывает новую волну шепотков. Когда заходит Сет, он не смотрит на меня, а я не смотрю на него. Я сглатываю и пытаюсь игнорировать боль в горле. Я прикусываю щеку, чтобы не расплакаться. Все кажется таким ужасным.
До начала урока я пишу Люси десятое по счету сообщение.
Где ты????? Пожалуйста, скажи мне, что ты в порядке
Ничего.
Наконец после уроков Люси отвечает.
Меня отстранили. Мне плохо… можешь, пожалуйста, прийти? Но только ты, ладно? Я не вынесу, если кто-то еще будет меня спрашивать, что произошло.
Я сразу же отвечаю.
Я доберусь как-нибудь, обещаю.
Я бросаюсь по коридору в поисках Клодии, надеясь, что она взяла сегодня машину мамы. Я рассказываю ей обо всем и спрашиваю, сможет ли она подвезти меня к Люси. Она соглашается, ни секунды не сомневаясь.
По пути я говорю Клодии, что Люси хочет, чтобы пришла только я.
— Надеюсь, ты понимаешь, — говорю я. Я думаю о том, что было в начале года. Как Клодию раздражала Люси.
Клодия кивает.
— Все нормально. Я понимаю. — Она останавливается у дома бабушки Люси. — Но скажи ей, что мне жаль, хорошо?
Я улыбаюсь ей и вылезаю из машины.
— Эй. — Клодия останавливает меня. Я оборачиваюсь и вижу, что она пристально на меня смотрит и кусает нижнюю губу.
— Что такое? Ты в порядке?
— Просто… — ее голос слегка дрожит, — я хочу участвовать в демарше. Знаю, это безумно. Но пошли они, Митчелл Уилсон и его папаша.
Моя улыбка становится шире, и я тянусь обнять Клодию.
— Ты плохая девчонка, — шепчу я ей на ухо. — И хороший друг. — Ее объятие кажется теплым и знакомым.
— Я люблю тебя, Вивиан, — отвечает она шепотом.
— Я тоже тебя люблю.
Когда я стучу в дверь дома, меня встречает бабушка Люси. У нее очень расстроенное лицо.
— Не уверена, что должна впускать тебя, — говорит она. — Люси никогда не попадала в неприятности в школе. Qué barbaridad!
— Абуэлита, пожалуйста, пусти ее! — раздается голос Люси со второго этажа.
Бабушка Люси закатывает глаза и отступает назад. Я взлетаю по лестнице и захожу в комнату Люси. Она лежит на кровати, свернувшись клубочком, ее глаза покраснели от слез.
— Мне так плохо, — говорит она и тянется за бумажной салфеткой.
— О, Люси, мне так жаль, — говорю я, опускаясь на кровать. Я чувствую сильную вину. — Что случилось?
Между всхлипами Люси рассказывает мне, как ее забрали с урока и отвели прямо в кабинет директора Уилсона и как Уилсон обвинил ее в создании флаеров, так как на них было написано «Мокси». Люси все отрицала, но директор Уилсон сказал, что не верит ей.
— То есть он думает, это ты обвинила Митчелла в попытке изнасилования?
— В том-то и дело, — говорит Люси, садясь и вытирая глаза. — Он почти наверняка знал, что это сделала не
