Раиса Крапп - Пересекающий время
"Ты можешь позволить себе быть счастливым, ты снял с себя всякую ответственность за то, что будет потом, потому что знаешь - потом ничего не будет. В любой момент, когда ты заблаговолишь, она забудет все, что ты считаешь ей забыть необходимо. Это более чем подло. Это преступно. Ты не имеешь права так поступать с нею".
"Я сделаю это. И судить меня будет только моя совесть. Да, подло. Да, преступно. Но ношу эту нести мне, а не ей".
"Так почему не сделать этого теперь? Чего ждешь? Почему тянешь? Потому что тебе так удобно! тебе так прекрасно живется сейчас!"
"Нет!"
Он готов был от всего отказаться, едва только Адоня сделала бы шаг от него, и понимал, что этого не будет. Но инверсия - крайний случай. Ведь должен же быть какой-то другой выход!
* * *
- Сегодня я покажу тебе свой дом, - сказал Андрей, поднимая глейсер над вершинами деревьев.
Адоня порывисто обернулась в кресле.
- Ой, правда, Дар!? Мы полетим в твою страну?
- В поселок, где я живу.
- Я столько раз пыталась представить себе твой дом.
- Это будет немного не то, что ты думала.
- Откуда ты знаешь? - удивилась она.
- Только у меня условие, Адоня. Ты будешь спать, проснешься, когда прилетим.
Она посмотрела на него пристально и молча. В глазах было удивление, недоумение, вопрос, - чего же она не должна видеть? Но она ни о чем не спросила.
- Да, конечно, как ты хочешь.
Она пришла в себя, когда впереди посреди зелени показались странные сооружения, ослепительно сверкающие на солнце.
- Впереди наш поселок.
Несколько минут Адоня не отрываясь, напряженно всматривалась вперед, потом тихо попросила:
- Дай мне руку, Дар.
Он накрыл ладонью ее пальцы.
- Может быть, в другой раз?
- Нет-нет, не надо в другой раз!
Глейсер опустился на солнечную лужайку перед маленьким коттеджем Андрея.
- Вот здесь я живу.
- А кто еще? - не двигаясь с места, проговорила девушка.
- Никто, я один.
- А... твоя женщина?
- Что еще за женщина? Разве я когда-нибудь говорил о ней?
- Но мужчина не может жить один.
- Хм-м... А Лиента?
- Это совсем другое, его семья погибла. И наверно, он скоро выберет себе другую женщину, вождю нужен
наследник.
- Идем. Здесь никогда не жила никакая женщина.
* * *
Адоня ходила по комнатам, как зачарованная. Андрей объяснял ей назначение окружающих предметов и чутко ловил - как принимает она непонятное и во многом - непостижимое для нее. Он боялся, что у Адони возникнет чувство подавленности чуждым ей миром техники и автоматики. Немногим раньше он так же наблюдал за Лиентой, когда впервые привел его к себе. И так же не сбылись его опасения - ни тени испуга, только изумление, восхищение и желание понять.
Скоро девушка утомилась и уже с трудом воспринимала пояснения Андрея. Он предложил пообедать. И в это время на окна упала тень, и перед коттеджем опустился еще один глейсер. Для Андрея это было малоприятным сюрпризом. Он старался все сделать так, чтобы не было свидетелей прилета Адони - накануне объявил в Отряде, что берет день отдыха, даже выключил видеофон местной связи.
В дверях появилась Линда, приветливо улыбнулась Адоне, ничуть не удивившись ее присутствию, или профессионально скрыла удивление.
- Какая замечательная у тебя гостья, командор! Я понимаю, что ты недоволен мной, но Хроносы ночью программу запускают и, как всегда, в последний момент вылезают углы. Они сами к тебе побоялись, а когда обнаружили, что ты отключился, совсем скисли. И подослали меня. Тут немного работы. Вот документы, отмечены пункты, по которым твои комментарии нужны. Свяжись с ними, когда сможешь.
- Им ведь срочно?
- Ну... да, вообще-то.
- Поэтому ты останешься сейчас.
- Но я только на минутку...
- Насколько я помню, у тебе сегодня нет ничего неотложного. Будешь развлекать Адоню, а я займусь их делами.
- Тогда расклад такой. Устраиваем праздник. Заказывай самое вкусное и можешь заниматься своими скучными делами. А мы с Адоней найдем дело поинтереснее. Идет?
Андрей успел заказать продукты, получить их, решить все дела с коллегами, накрыть красивый стол, а девушек все не было. Поскучав, Андрей снова машинально взял привезенную Линдой папку, раскрыл ее, вчитался в текст, написанный на мертвом теперь языке, - он погиб вместе с Планетой, с людьми, говорившими на нем. Эти документы были копиями, снятыми Хроносами с подлинников. Кажется, он слишком углубился в них, потому что когда поднял голову, Линда с Адоней стояли в дверях. Андрей закрыл папку и положил ее мимо столика. Он стоял и как истукан, молча смотрел на Адоню, не в силах оторвать глаз. Он поверить себе не мог, что это она, что за какой-то час она смогла стать такой потрясающе красивой.
Ее смуглая, чисто вымытая кожа матово светилась, на скулах горел румянец смущения. Линда даже успела смоделировать для Адони платье, отослать заказ и получить его по базовой пневмопочте.
- Мать честная!.. - наконец выговорил Андрей.
- Комплимент у тебя на редкость содержательный, - хмыкнула Линда. Хорошо хоть - не онемел. Теперь твоя очередь нас удивлять. Показывай стол.
Обед затянулся. Адоня, ошеломленная всем, что с ней происходило, пребывала в состоянии легкой опьяненности, ей не верилось, что все это вправду. Она пугалась мысли, что это скорее похоже на сон, чем на правду, а на самом деле ничего этого нет, не может быть, потому что слишком невероятно...
Она услышала, как Линда сказала:
- Мне пора. Я рада, что приехала к вам.
Адоня спохватилась, взглянув в сумеречное окно:
- Ох, мне тоже давно пора.
Она сказала это с таким явным сожалением, очень не хотелось ей расставаться с удивительной сказкой.
- Пообещай, что в следующий раз ты будешь моей гостьей, - сказала Линда, обменявшись с Андреем коротким взглядом. - Договорились, Адоня?
* * *
После первого ужина последовал второй, третий. Все на Комплексе знали, что Линда подружилась с маленькой горожанкой, и частенько привозит ее к себе в гости. Румовский и Калныньш были возмущены такой самодеятельностью, даже заготовили приказ о выговоре Линде за самовольство. Но Граф заявил, что в данном случае выговор они должны объявлять ему, так как Линда действовала с его разрешения, отнюдь не самовольно. А он исходил из следующих соображений: с согласия руководителей он вводит Лиенту в свой мир, значит, никто не собирается делать из Нового Эрита заповедник с сохранением их уровня развития. Рано или поздно начнется проникновение более высокой цивилизации в мир эритян, что и происходит в отношении Лиенты. Так почему того же нельзя Линде по отношению к юной эритянке, если та по уровню сознания вполне к этому готова.
- Знаешь, с Разведчиками лучше не связываться, - сказал Румовский. Ведь знаю, что нарушение и произвол, а у них - логика. Ладно, Бог с вами, живите. Но уважьте мою личную просьбу - удержитесь от распространения подобных инициатив.
А Линда в самом деле привязалась к девушке. Андрей и не ожидал этого от сдержанной, рациональной Линды и с приятным удивлением видел, с какой трогательной заботой она относится к своей младшей подруге. Линда, а не он, ввела Адоню в семью Разведчиков.
Однажды она привезла Адоню на Комплекс и пригласила друзей. Знакомить никого не надо было - Адоня со всеми встречалась в поселке и знала каждого. Кроме того, ей о них рассказывала Линда. И все же ее охватила робость, когда она встретилась с ними здесь, а не у себя в поселке. Адоня смущалась, краснела, терялась, едва только к ней обращались; сама себе казалась смешной, глупой, неуклюжей дурнушкой. Она боялась сказать что-то не так, сделать не то - и Андрею с Линдой будет за нее неловко...
Но Глеб рассказывал такие смешные истории, что невозможно было не рассмеяться от души; если же при этом начинал хохотать Стефан, то все принимались смеяться во второй раз, потому что тоже нельзя было удержаться. А Антон удивительно хорошо пел баллады лугар. И все так заботились о ней. Она совсем не потерялась среди удивительно красивых великанов. И рядом был Дар - его голос, смех, глаза... Адоня и не заметила, как прошла ее скованность, она почувствовала себя на редкость легко. Дома Адоня считалась молчуньей, но оказывается, она умеет говорить очень веселые вещи, а когда Антон забыл слова баллады, она с удовольствием спела с ним вместе. А потом Глеба учили танцевать зажигательный танец лугар торинду. Арне
и Андрей играли на гитарах, Стефан соорудил подобие кастаньет, остальные отбивали ритм на перевернутых тарелках. Линда с Мирославом и Адоня с Глебом отплясывали торинду. Было ужасно шумно и смешно, потому что у Глеба ничего не получалось, - он постоянно путался в своих длинных ногах и музыканты от хохота сбивались с ритма. Кончилось тем, что Глеб рухнул на Стефа, и, поднимаясь, с очаровательной
непосредственностью спросил:
- Скажите, я сломал что-то? Если нет, то что тогда хрупнуло?
Стефан разжал ладони, высыпал остатки своих кастаньет, и все снова попадали, держась за животы. Не скоро успокоившись, единогласно решили лучшим танцором объявить Глеба, потому что все остальные отнеслись к делу крайне легкомысленно, а Глеб танцевал очень старательно, мужественно и самозабвенно.
