Откровенные - Константин Михайлович Станюкович
И полная бесконечной любви к отцу и в то же время обиженная, она с упреком сказала ему:
— И ты, папа, раньше мне ничего не сказал? Ты даже вот сейчас хотел уходить, оставив меня в недоумения?.. Да разве ты смел думать, что деньги, которые ты мне дал, не твои? Разве я могла бы хоть на минуту задуматься снять последнее свое платье для тебя? О, папочка, папочка! Зачем ты обижаешь свою дочь! — взволнованно, со слезами на глазах прибавила Ксения.
Растроганный старик нежно целовал дочь и уверял, что он никогда не сомневался в своей Ксюше… Разве он не знает своей голубушки?..
— Но ведь ты не одна, Ксюша, — прибавил Василий Захарович.
— Ты что же?.. Ты думаешь, что Марк может быть этим недоволен? — воскликнула Ксения, краснея от охватившего ее негодования.
— Я ничего, родная, не думаю, но во всяком случае надо его спросить.
— И спрашивать нечего. Он обрадуется, что эти деньги тебе пригодятся… Бери сейчас же билеты, папочка, они у меня. Марк, слава Богу, еще не успел осуществить своего предположения. У него, видишь ли, была одна комбинация…
Старик на-отрез отказался взять билеты без согласия Марка и любопытно спросил:
— А какая у Марка была комбинация?
— Положить эти деньги в государственный банк вкладом на долгий срок…
— Он собирался это сделать! — переспросил Трифонов, видимо заинтересованный.
— Да. Завтра хотел. Говорил, что так лучше.
— Гм-м… лучше? Почему же именно лучше? Вы бы получали менее дохода.
— Он говорил, что зато меньше соблазна затратить их на какое-нибудь дело, например на покупку имения…
— И давно у него явилась такая блестящая мысль?
— На-днях. Да ты что, папочка, расспрашиваешь?.. Марк, разумеется, будет рад, что не положил денег. Ведь мы не знали, что они могут тебе понадобиться… Ты скрывал от нас, что дела твои плохи… Ни я, ни Марк не догадывались об этом…
Старик вдруг сделался серьезен, и мрачная тень пробежала по его лицу. Слова дочери, казалось, далеко не убедили его. Напротив! Они только заставили его догадаться о причинах этой внезапной «комбинации», придуманной Марком, и с грустью взглянуть на Ксению.
Несколько мгновений он молчал.
— Слушай, Ксюша, что я тебе скажу, — проговорил он наконец решительным и властным тоном, напомнившим Ксении прежнего отца:- я тебе очень благодарен за готовность мне помочь, в ней я, конечно, никогда и не сомневался, но если твой муж выразит какое-нибудь сомнение, то я не возьму твоих денег и постараюсь достать где-нибудь хотя бы за большие проценты… Знай это. Марк деловой и умный человек и, разумеется, понимает, что вы рискуете, отдавая мне деньги… Я, положим, выдам тебе вексель и буду платить проценты, но если, не дай Бог, я разорюсь…
— Папа, замолчи! — перебила его Ксения. — Как тебе не стыдно говорить такие вещи! Разве эти деньги Марка? Разве он женился на мне ради богатства? Если ты не хочешь взять сейчас билеты. Марк тебе их привезет сам…
Ксения была взволнована, а старик, знавший, как она боготворит своего Марка и не желавший омрачить счастия своей любимицы, торопливо и нежно проговорил:
— Да ты чего кипятишься, Ксюша?
— Как не кипятиться!? Ты предполагаешь, что Марк может колебаться… Ведь это было бы… нечестно и неблагодарно с его стороны… Марк на это не способен! — горячо воскликнула Ксения, гордая и уверенная в благородстве своего Марка.
Снова Василий Захарович подумал о будущем счастии Ксении и, почти уверенный, что из-за этих денег может выйти серьезная размолвка дочери с мужем, сказал:
— Ничего нечестного и неблагодарного не было бы. Ты, Ксюша, напрасно такие слова говоришь… Ей-Богу, напрасно… И я нисколько бы не был в претензии на Марка, если бы он поступил не так, как ты рассчитываешь… Он может не думать о себе, но, как благоразумный человек, должен подумать о будущности твоей и ваших детей… То-то он и хотел положить деньги вкладом… Это доказываем его заботливость… и любовь к семье… Каждый, Ксюша, за себя, а Бог за всех!
И старик хотел было улыбнуться, по улыбка вышла какая-то грустная.
Он заторопился домой, несмотря на просьбы дочери посидеть. Он с какою-то особенною ласковостью простился с дочерью и проговорил:
— Смотри же, Ксюша, помни, что я сказал, и не ссорься с Марком из-за этих денег. Я где-нибудь достану…
— Поссориться с Марком из-за денег!? Ты, папа, совсем его не знаешь!..
«Умную „комбинацию“ придумал этот Марк. Предусмотрительный молодой человек»! — размышлял, грустно усмехаясь, старик Трифонов в то время, как рысак, нес этого полуразорившегося миллионера в банк.
И Василий Захарович, поближе приглядевшийся за эти четыре года к своему зятю, припомнил теперь его рассуждения и взгляды и почему-то пожалел свою Ксюшу.
«Она и не догадывается, какой он жесткий человек!» — подумал он и вслух проговорил:
— Предусмотрительная комбинация!
* * *
Хотя Ксения и возмущалась против отца, осмелившегося усомниться в радостной готовности Марка отдать миллион, и была уверена в благородстве своего мужа особенно в денежных делах, тем не менее слова отца и эта комбинация Марка несколько смутили ее, и она с какой то непонятною для нее тревогой ждала возвращения Марка, взволнованная и испуганная…
Она корила себя, корила отца за то, что у нее минутами закрадывалось сомнение. Господи! Как ей не стыдно? Разве для нее не ясен этот сильный и благородный характер? Возможны ли какие-нибудь сомнения?..
А между тем, ей что-то говорило, что многое в человеке, которого она боготворит, облечено в какую-то таинственность. В нем чувствуется твердый характер, но иногда его спокойные и холодные определения резали ее какою-то страшною безучастностью…
Слова отца заставили ее серьезно размышлять о Марке, кажется, в первый раз со времени их супружества, и напрасно старалась она теперь уверить себя, что знает Марка.
Нет, она его не знает!
Она безгранично любит его, но не знает!
Продолжая думать о нем, Ксения припомнила, как он редко с ней говорит и как он бесстрастен в своих суждениях. Он точно все классифицирует и сам остается в стороне, спокойный. Во что он верит? Чему сочувствует? К чему стремится?..
И Ксения не без горького чувства должна была сознаться, что душевная жизнь Марка для нее не совсем открыта. Она знает только, что он честолюбив, необыкновенно уважает в людях силу и ум… Она знает, что он идеальный муж, но так ли он близок ей духовно, как и физически?..
И ей вдруг становилось жутко при мысли о предстоявшем объяснении.
«А
