Александр Герцен - Том 1. Произведения 1829-1841 годов
Вильям.
О, это странно для меня!Нашлись в невежественной Иудее,Не озаренной светом слова,Апостолы, а через ряд веков,Воспитанных евангельским ученьем,Нельзя найти нам человекаС любовью пламенной к творцу и людям!О, если это так, какая казньНа небе будет ждать тех дерзновенных,Которые взялись воспитыватьЛюдей и в мраке их водили!
Доктор теологии.
Не в нашей воле чудеса творить:Мы делаем что можем для мирян.
Вильям.
Однако он сказал: «Ты с веройГоре идти вели – пойдет», да верыВ вас ведь нет. АпостолыТворили чудеса: они имели веруИ к людям беспредельную любовь.Все помышленья их души, все силыНа поученье слову устремлялись, –Вот оттого-то слово их имелоМощь чудотворную,А вы, рассеянные души,Служащие двум разом господам,Ну, где ж вам чудеса творить!Как фарисеи, буквоюОдной вы заняты закона;С толпой людей вооруженных,Вы, большую из братий часть, ограбля,В подножье бросили себе,Чтоб вам ступать не грязно было.Вы их на жертву обреклиНесчастьям, бедности, насильям;Себе все светлое вы взяли – имРаботу и страданье в долю дали,Возможность просветиться отнялиУ них! Так это ваше воспитанье?
Доктор теологии.
Различье состояний будет вечно;Его искоренить нельзя, но мыСтарались милосердье возбуждать всегдаК несчастным, неимущим братьям.
Вильям.
Да!Отняв и земли и права у бедных,Златые горы разделив с царями,Крупицы стали вы бросать народуС роскошного стола от пресыщенья;О милостыне проповедать стали,Чтобы его молчать заставить.О, тут-то верх коварства вижу я!Зачем из милости то делать нам,Принадлежит по праву людям что?Богатым кто богатство дал, скажите?Одно насилье, наглое насилье,Двойной грабеж войны и мира!Где ж право их? Ужель благий господьТак учредил свой мир,Чтоб десятеро пили через крайВсе радости земли, а тысячиСтрадали бы, согбенные работой?Пора окончить мрачную эпоху.Христос сказал: «Иду рабовОсвободить и попранных воздвигнуть»,И скоро слово будет делом!Блаженны грустные – утешатся они,А вы, несчастные, за злато душуПродавшие тьмы князю, – горе вам!«Кто милосердия не знал, не знать томуПощады», – так пишет Яков, божий брат,Грядет жених и спящих вас застанетОт пресыщений чувственных и лени.О, кайтесь, время есть пока!Судья идет,И приближается сион господень!
(Все показывают вид негодования.)
Лорд Роберт.
Безумный бред жильца Бедлама!
Доктор теологии.
«И явятся тогда под именем моимАнтихристы…» Настало исполненье,Теперь ратуй, божественная церковь!
(Вздыхает.)
Враг злее пуритан перед тобой!
Доктор юриспруденции.
Ниспроверженье humanarum[169] всех,Ac divinarum[170] прав, гражданских, вековых,Подкоп под быт общественный!Всегда, конечно, были люди,Мечтавшие о невозможном, –Платон и Томас Морус, например;Но, ежели б вы вникли, лорд,В науку права и «Corpus Juris»[171] прочитали…
Вильям.
Не верю той науке я, цвететКоторая меж Каракаллой иОтвратительным паденьем Рима:Предсмертное они могли бореньеИскусственными формами продлитьПреступной и развратной воли,А не грядущим поколеньям датьНезыблемый закон и право.И что у вас права? Капканы, чтоб ловитьЛюдей неосторожных, вы которыхНа преступление зовете самиОбщественным нелепым учрежденьем;Топор и бич – вот ваше право,И судьи ваши – палачи, от короляДо волостного альдермена.
Доктор теологии.
Вот уважение к властям! Когда бБез ухищрений писанье вы читали,Не смели бы вы порицать властей,Слова апостола припоминая:«От бога власти все».
Вильям.
Я знаю текст;На нем, мне кажется, и пана римскийОсновывал свои права в борьбеС Мартином Лютером. От бога все,Все им и чрез него; мы случая не знаем,Языческая мысль о случае лишь можетВ вашем нехристианском мире быть;И потому, что власти все от бога,Мы не пойдем с оружьем против них,Мы реки крови не польем, как Лютер, –Богоотступным этот путь считаем мы;Но, покоряясь власти, ПавелНе перестал крестить в святую веру;Понес он весть благую искупленьяК эллинским племенам, далеко;То власть была его святая,Ему врученная от Иисуса, –Неправое, ветхозаветноеСозданье уничтожить.
Доктор теологии.
Апостолов избрал Христос, и духЕго призванье подтвердил; а ФоксС чего попал в апостолы, сапожник?Призванье он свое докажет чем?
Вильям.
Сапожник Фокс, как Петр-рыбак,Святою жизнью, даром слова,Любовью пламенной к Христу и людямСвое призванье может доказать.Коль нет ему благословенья свыше –Его учение падет, как прах,Без ваших средств свирепых,Которыми анабаптистов выТерзали, жгли, топили в НидерландахКогда ж Христос его благословил,То ни костром, ни цепью, ни тюрьмойОбщину братства и любви вы не убьете,Зане и эта власть от бога.Вот доктор тотчас нам расскажет,Как в Риме гнали христиан…
Доктор юриспруденции.
При добродетельном Траяне, правда…
Лорд Роберт.
Довольно, господа, мы не на диспутТеологический пришли; пораОкончить порученье брата нам.
(Громко.)
Довольно ль вы убеждены в паденииВильяма Пена, безвозвратном, полном?
Все.
О, слишком, слишком, по несчастью!
Роберт (Вильяму).
Подписываете ли отреченье?
Вильям (твердо).
Нет!
Добрый человек из родных.
Еще осталась вам одна минута.Подумайте, ведь вы лишаетесьВсех титлов, сэр.
Вильям.
Не всех, я – человекИ сын святой Христовой паствы.
Добрый человек.
Вы нищий будете, ужасна бедность:Она унизит до работы вас!
Вильям.
Здоров я, слава богу, до сих порИ смерть голодную миную, стало;И отчего ж руками не работать мне?Кто привилегию мне далИзнеженным быть тунеядцем?
Добрый человек.
Лишитесь вы отца, Вильям…О, горьки будут слезы старика!
Вильям.
Ужасно то, и кровь по сердцу льется,Когда я вздумаю о нем.Зачем же он привел свою любовьВ зависимость от предрассудков?Пускай меня лишит наследства –Вот будет наказанье мне;Но пусть он призовет меня к себе –Тем чище, больше буду я егоЛюбить; тогда не будет между мнойИ им расчетов денежных и видов;Тогда при смертном ложе старикаНе буду я похож на ворона,Который с нетерпеньем ждет кончины,Чтоб труп клевать полуостылый.
Добрый человек (видимо, тронутый).
Вы уступите старику немного,Хотя в одежде и наружных формах;Сказали сами вы, сэр Вильям,Что бог еще порядок этот терпит;Итак, другой ли, тот ли должен бытьБогатым, вас избрала судьба,Так почему ж не покориться вам?Не перестроить света вам одним…
Вильям.
