Все живы - Анна Морозова
23 августа
Мне уменьшили днем дозу обезболивающих. Даже хорошо, что боль отвлекает от них. Они бегут, но я их плохо вижу. Всё серое и пыльное потому что.
24 августа
На ночь дают укол, чтобы я спал. А днем прямо мучения. Ноги болят, это ладно, это я перетерплю, но они же еще зудят и чешутся невыносимо отдельными кусками, вместе с болью. Я не ожидал этого. Сестричка сказала, что это хорошо. «Идет процесс заживления» – вот как она сказала. Милая ужасно, вся беленькая. Принесла мне астры, поставила в банку. Сказала, чтобы я не только в окно смотрел, а еще и на цветы. Чтобы шея кривой не стала. Удивилась, что я назвал ей астры. Так баба Лида всегда их сажала. У нее были даже пом-понные, да, вроде так. Гордилась ими очень. И собирала семена с разных астр, всё у нее отдельно, всё по мешочкам. Где-то мои все? А Сенька? Как же ноги свербят, хочется их разодрать уже. Еще и валик сбился, и ноги приклеились к простыне.
25 августа
Ветерок свежий, не так жарко. Лето кончается. Меня же призвали год назад. Так всё далеко уже. Надюшка. Не уберег я ее. Где они, мертвые? Неужели это всё? Но их же так много. Наверное, тысячи по обочинам дорог, по степной пыли. Я мог бы тоже лежать, скрючившись в горящем танке. Наверное, от меня остался бы только черный череп и несколько костей. Там было очень жарко. Зачем ад, если люди сами себе его делают? Как же чешется, не могу терпеть.
(Я тоже часто думаю, где они все. Там ведь уже куча моих. И вот не знаю, почему, но – как бы это сказать-то? Я закрываю глаза и чувствую, что все они живы. И дело не только в памяти, как А. С. считает, да и Александр этот тоже. Не могу подобрать слова. Но все живы. Я это просто знаю. Ладно, продолжу дальше. – Боря.)
26 августа
Наконец дождь. В окно пахнет мокрыми деревьями и пылью. Они так махались из стороны в сторону. Марля на окне прямо надувается. Спросил сестричку, как ее зовут. Люся. Ей девятнадцать лет. Жениха убили там, откуда меня вытащили. Поговорили с ней. Она сказала, что не любила его. Ее дядя настаивал выйти за этого парня, а она боялась возразить. Вот как бывает. А теперь она чувствует вину, что жених погиб, как будто она не сберегла. И винит себя за то, что чувствует облегчение. Я сказал ей, что уж как волновался за жену, а не уберег. Это всё случайно. А она говорит, что не может быть случайно. Молодая еще слишком, верит в какую-то справедливость. Хотя сейчас я вспоминаю свою первую тетрадь, до того, как узнал о Надюше. Тоже думал, что с хорошими людьми ничего не сделается. Не то что думал, а просто так считал, что ли. Знал, вот. Люся идет, хватит.
Ну вот, согнала кошку и ругалась. Эта кошка забежала утром, когда баба Клава пол мыла. Я попросил оставить. Сначала на подоконнике сидела, умывалась, потом осторожно на тумбочку перешла. Астры понюхала, потом к лицу мне нос придвинула, обнюхала меня, постояла, что-то там свое подумала. Потом на цыпочках прошла по покрывалу и легла в ногах, сбоку. Я боялся ногой пошевелить, чтобы не спугнуть. Баба Лида говорила, что кошка ложится на больное место. А эта легла рядом, но не задевая. Ну ладно, может, еще придет завтра. Серая такая, а глаза желтые. Хвост длинный. Не худая, наверное, мышей ловит.
27 августа
После дождя стало прохладнее, хорошо. Как же неудобно писать, всё сикось-накось. Одну строчку целую минуту вывожу, наверное. Ну да спешить мне некуда. А доктор-то молодец оказался. Вроде как я при деле. Только я всё равно тот день не вспомнил, да это и к лучшему.
Кошка так и не пришла. И Люси не видать.
После обеда Люся зашла, принесла мне ветки дуба и велела на них смотреть. Заботливая. Сказала, что эта каморка раньше была для ведер и швабр всяких, а потом их перенесли под лестницу, а здесь сделали чистую комнатку, для ожоговых. Поэтому никаких кошек. И посмотрела на меня строго так, как будто я их прячу под одеялом. Люся. А ветки мокрые. Вымыла она их, что ли?
28 августа
Был обход двух врачей – нашего и еще другого, высокого такого. Сказали, что заживление на одной ноге идет по плану, а вторая слишком воспалена. И я им «не понравился». Это они молоточком водили и в глаза светили. Сказали, что надо больше спать. Чтобы я поспал днем, вкололи снотворное и велели бабе Клаве посидеть на стуле. Если будут судороги, значит, индивидуальная реакция, и бегом звать врача. Что же они такое вкололи-то. Спать еще не хочу. Попробую полежать с закрытыми глазами.
30 августа
Вот и не знаю, выспался, но усталость, как будто мешки ворочал. Всё тело болит. Но понемногу буду писать. Хочу, чтобы остались мои сонные приключения.
Я честно лежу с закрытыми глазами, голову повернул от солнца. Потом вроде как начал проваливаться в сон. А потом меня вдруг изнутри как ударит! В грудь, в живот над пупком и в лоб, очень сильно. И я вдруг оказался на пороге комнатки! Смотрю из коридора, благо дверь открыта от духоты. Баба Клава вскочила, как кинется к двери, я еле успел отскочить. Она побежала за врачом. Я слышал, как она зовет на помощь. Потом я заметил, что я лежу на койке и весь выгибаюсь. Такое страшное лицо у меня было. Кричу в коридор, чтобы быстрее на помощь бежали. Доктор быстро появился и что-то мне вколол прямо в руку. А сам стоит и меня придерживает. Я успокоился, а он сел на стул, газету вытащил и читает. А я стою, как дурак. И так мне обратно
