М. Забелло - Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу
Отецъ замолчалъ. Онъ хотѣлъ еще говорить, такъ какъ ему казалось, что еще не все исчерпано въ доказательство честнаго исполненія имъ долга отца въ ней, его дочери, но онъ много полагался на умъ и понятливость дочери, зналъ по опыту, какъ излишнія слова вредятъ доказательству, и потому замолчалъ и вопросительно смотрѣлъ на дочь. Она сидѣла все такъ же ровно, пристально смотря на него; но въ глазахъ ея не искрился тотъ блескъ, который всегда былъ замѣтенъ въ нихъ, когда она хотѣла говорить, — въ нихъ не было задумчивости, напряженности, которая всегда служила признакомъ, что она сильно думаетъ, рѣшаетъ въ умѣ задачу, желаетъ быть только сама съ собой.
— „Надо подробнѣе доказать ей“, — подумалъ отецъ и началъ говорить:- Я тебѣ скажу, Екатерина, что есть два взгляда на женщину. Одни полагаютъ, что сама природа раздѣлила обязанности и положила разныя цѣли жизни какъ для мужчины, такъ и для женщины, что природа надѣлила ихъ разной физическою силой, разною склонностію ума. Женщинѣ, какъ матери дѣтей, природа дала больше нѣжности, доброты; организмъ ея слабѣе, менѣе выносливъ, чѣмъ организмъ мужчины, который поэтому и болѣе грубъ, суровѣе женщины, способенъ къ большему труду, къ большей выносливости…. Другіе говорятъ, что природа малымъ чѣмъ отличила мужчину отъ женщины, что она создала ихъ одинаково умными и одинаково сильными; но что только условія жизни, трудность борьбы съ природой, трудность воспитанія и выращиванія дѣтей — поставили женщину въ условія исключительныя и подчинили ее мужчинѣ, сдѣлали женщину болѣе слабой и менѣе выносливой сравнительно съ мужчиной…. Кто правъ — дѣло не важное. Фактъ тотъ, что разница есть; но разница эта обусловливается требованіемъ жизни и уничтожить ее нельзя…. Жизнь не требуетъ въ настоящее время ни женщинъ-чиновниковъ, ни женщинъ-моряковъ, техниковъ, воиновъ, докторовъ, ученыхъ хозяекъ, и я не далъ тебѣ, Екатерина, образованія нужнаго чиновнику, моряку, воину, технику, доктору или ученому хозяину. Негдѣ бы было примѣнять тебѣ подобнаго образованія, да и рано еще въ твоемъ возрастѣ быть чѣмъ-либо подобнымъ. Но, повторяю тебѣ, ты умна и знаешь столько же, какъ и окончившій гимназію юноша. Онъ, какъ и ты, вступая въ жизнь, воображаетъ себя дуракомъ, но, всмотрѣвшись въ жизнь, скоро приспособляется къ дѣятельности и успѣшно дѣлаетъ карьеру на той дорогѣ, которую изберетъ. Ты тоже будешь отличная работница того или другаго дѣла, если судьба заставитъ тебя быть работницей; но жизнь требуетъ отъ женщины только умѣнья быть матерью и женою…. И пока ты, Екатерина, выйдешь замужъ, чтобы не скучать и не тревожить даромъ твою чуткую головку, начни заниматься чѣмъ-нибудь, что только полюбится тебѣ. Мой совѣтъ — заняться педагогіей. Эта наука нужна матери, нужна для счастія ея дѣтей, а остальныя науки въ подробностяхъ — праздное занятіе для тебѣ негдѣ будетъ примѣнять ихъ, да, сдѣлавшись матерью, и некогда будетъ. Но ты подготовлена къ подробному изученію всѣхъ наукъ, какъ гимназистъ къ университету. Попробуй заняться — и ты увидишь, что я говорю правду. Я исполнилъ честно свой долгъ отца къ тебѣ, Екатерина!..
Она быстро вскочила съ своего кресла, сѣла къ нему на колѣни, обняла руками его шею и цѣловала лицо отца долго и крѣпко. Потомъ, также сидя и гладя одною рукой сѣдую бороду отца, начала говорить, какъ можетъ говорить только семнадцати-лѣтняя дѣвушка. Въ голосѣ ея слышалось и любовь, и нѣжность, и уваженіе, и гордость, и благородность, и все, все, что такъ сладко щекочетъ слухъ мужчины, но чего ему никогда не высказать самому. Только пѣсни чуткой души поэта-лирика, съ ея великимъ даромъ превращать слова въ звуки и рѣчь — въ музыку, только пронизывающіе насквозь всего человѣка звуки скрипки артиста способны вызвать и напомнить иногда что-то подобное, но и то такъ, что кто не слышалъ самъ изъ устъ дѣвушки подобнаго говора, тотъ будетъ мертвъ и при передачѣ ихъ поэтомъ, и при воспроизведеніи ихъ артистомъ.
— Умный, славный, честный, любящій папа! Екатерина несправедлива въ тебѣ. Видишь, какая она глупая, неблагодарная, злая!.. Она оклеветала тебя, — она думала, что ты обидѣлъ ее, сдѣлалъ ее глупой! Но ты далъ ея головѣ все, все, все, что нужно, и если она ничего не умѣетъ дѣлать, такъ это отъ того, что она отъ природы глупая, идіотка, да еще и клеветница, злая. Но ты прости, папа, Екатерину. Простишь?… Папа смѣется: онъ проститъ. Добрый папа! Умный, добрый, лестный папа!.. Твоя Екатерина будетъ тоже умной, любящей, честной матерью…. Вѣдь больше ей нельзя ничѣмъ быть, папа? Для жизни нужны хорошія матери, а женщинъ ученыхъ, воиновъ, хозяекъ, техниковъ, докторовъ…. не нужно. Мужчина — болѣе сильный, болѣе умный, онъ будетъ дѣлать все самъ, а женщина будетъ только помогать, чтобы былъ покой въ дому, чтобы была работа и былъ досугъ для обоихъ. Такъ, папа? — какъ бы повторяя, для лучшаго усвоенія, слова отца, говорила дочь, но въ ея вопросѣ: „такъ, папа?“ не слышалась та самодовольная игривость, съ которой ученикъ говоритъ своему доброму репетитору урокъ, зная, что онъ хорошо и правильно говоритъ его. Нѣтъ, въ ея вопросѣ слышна была грусть, усталость, какъ слышна усталость въ отвѣтѣ ученика, когда отвѣчаемый имъ урокъ долго не давался ему, долго былъ непонимаемъ, и, спрашивая: „такъ?“, онъ боится, чтобъ ему не приказали повторить урокъ.
— Такъ, такъ! Правда, правда! — отвѣчалъ отецъ, спокойно сидя и нѣжась, и млѣя, какъ можетъ нѣжиться и млѣть отецъ при ласкахъ умной красавицы-дочери. Отъ него не ускользнула грусть въ ея голосѣ при концѣ, но ему почему-то была пріятна она. Быть-можетъ въ головѣ его не ясно шевелилась мысль: „грустить есть чего, но ты не бросишься замужъ очертя голову, ты долго будешь выбирать, твой выборъ будетъ уменъ, ты будешь счастлива въ бракѣ“.
— Значитъ, папа, равенства нѣтъ и быть не можетъ?… А Лукомскій говорилъ, что все стремится къ равенству, что и женщина стремится къ нему…. Правда это, папа? — спросила она послѣ долгаго молчанія.
— Постой! — порывисто вставая съ кресла, сказалъ отецъ. — Я докажу тебѣ, что Лукомскій — софистъ. — Онъ началъ скоро ходить по кабинету, а дочь сѣла и на лицѣ ея на одно мгновеніе заиграла улыбка. Она знала, что когда отецъ говоритъ, ходя по кабинету, то слова его получаютъ какую-то особенную силу: звукъ его голоса не измѣняется, онъ говоритъ какъ всегда, понятно и убѣдительно, но гораздо короче, сильнѣе, убѣдительнѣе. — Лукомскій софистъ, — началъ отецъ послѣ короткаго молчанія. — Развѣ равенство и тождество — одно и то же? Ты знаешь, что въ алгебрѣ есть разница между равенствомъ и тождествомъ, и въ жизни быть равнымъ не значитъ быть тождественнымъ. Почему Лукомскій за мѣрку равенства беретъ количество, а не качество? Онъ не дуракъ. Онъ знаетъ великое значеніе качества и малую пригодность количества, если имъ не руководитъ надлежащее качество. Развѣ въ этомъ хрусталѣ,- онъ указалъ на большую друзу горнаго хрусталя, какъ прессъ-папье лежавшую на столѣ,- одинъ элементъ, входящій по вѣсу въ пять разъ въ меньшемъ количествѣ противъ другаго, можетъ этимъ гордиться надъ другимъ, считать другой не равнымъ ему? Развѣ скромный юноша Давидъ, побѣдившій великана Голіафа, не выше Голіафа? Развѣ эта друза кристалловъ не прекрасна, хотя входящіе въ нее элементы не равны не только количествомъ, но и качествомъ? Вѣдь, еслибъ одного элемента было бы больше, эта друза превратилась бы въ аморфную смѣсь, безъ игры, безъ блеска, безъ симметрически-правильныхъ линій и плоскостей. Нѣтъ, равенство и тождество — не одно и то же въ природѣ и въ жизни! Женщина равна мужчинѣ въ жизни, хотя она и не тождественна ему. Отчего Лукомскій не беретъ себѣ, для полнаго равенства, для тождества, жену съ такимъ же горбатымъ носомъ, какъ у него, такую же сутуловатую, какъ онъ, съ такими же рѣдкими волосами, какъ у него?… Если женщина, по условіямъ жизни, нетождественна съ мужчиной, слабѣе его, положимъ, даже глупѣе его, не получаетъ жалованья и не имѣетъ приданаго, за то женщина гораздо красивѣе мужчины, понятливѣе, добрѣе, болѣе любяща, справедливѣе. А вѣдь только при этихъ условіяхъ, когда женщина добрѣе, уступчивѣе, болѣе нѣжна, и можетъ быть семейная жизнь. Кто поклонникъ полнаго тождества, тотъ долженъ отказаться отъ брака и семьи. Семья — это друза кристалловъ, въ которой элементы, разные по силѣ и качеству, соединяясь, даютъ семью, блестящую, правильную группу людей. Полное тождество — это аморфная масса, куча песку, но не кристаллъ, не бракъ. Лукомскій — софистъ. Онъ свое стремленіе къ богатству, чрезъ посредство выгодной женитьбы, хочетъ оправдать, закрасить хитро-сплетенною ложью съ подкладкой равенства. Истинная любовь не разбираетъ состоянія, приданаго. Скажу даже больше, что для мужчины, которому такъ много дано свободы для приложенія своихъ силъ, для избранія любой карьеры въ жизни, щекотливо жениться на богатой, даже при горячей любви. Я говорю, конечно, о лучшемъ мужчинѣ, о мужчинѣ героѣ. Лукомскій — не герой, а отребье героевъ…. Да, полнаго равенства нѣтъ, но жизнь и безъ него играетъ, блеститъ и правильно идетъ впередъ. Не скрою, что есть женщины стремящіяся къ тождеству съ мужчиной, но такія женщины отвергаютъ бракъ, семью. Есть и мужчины съ такимъ направленіемъ, но и они отвергаютъ бракъ и семью. Вмѣсто брака и семьи они не предлагаютъ пока ничего яснаго, блестящаго, правильнаго, какъ кристаллъ, а говорятъ о чемъ-то дикомъ, скотоподобномъ, страшномъ….
