Анатолий Злобин - Бонжур, Антуан !
Куда он клонит?
Но зачем гадать, дадим ему высказаться, регламент - без ограничений. А может, как раз в регламенте-то и все дело? Пока он тут соловьем заливается, там... Нет, это было бы слишком просто. Антуан вопросительно поглядывал на меня.
- Прекрасно понимаю ваши чувства, Роберт Эрастович, - вставил я с улыбкой. - Но мне как-то неловко. Антуан слушает и не понимает нас. И Николь заинтригована, поглядите на нее. Может, введем их в курс?
- О, разумеется, простите мою бестактность, дело не так-то просто, каким может показаться на первый взгляд...
- Я переведу попа, - бухнул Иван, но тайного агента Интеллидженс сервис не так-то просто было пробить.
- Мерси, мсье Шульга, - отозвался монах, переходя на французский. - Я попробую сам объясниться с моими друзьями, - он все петлял, прежде чем подбросить наживу. - Человеческое существование на земле, увы, имеет свои пределы, - по-русски продолжал он. - Именно поэтому я решил обратиться к вам с некоторым деловым предложением, если хотите, даже с нижайшей просьбой, можно трактовать и так, ведь просьбы должны сообразовываться с предложениями, недаром в старину говорили: дай добро и жди добра.
- С удовольствием исполню любую вашу просьбу, Роберт Эрастович, но что я могу для вас сделать, ума не приложу, я ведь, можно сказать, уже на колесах, через два дня уезжаю.
- Вот как? - откровенно удивился он, не выдержав принятого тона. - Не успели приехать, а уже собираетесь нас покинуть. Через два дня? переспросил он.
- Одним словом, в четверг, - ответил я, забавляясь: значит, два дня все-таки имеется в моем распоряжении. - Что делать, заканчивается мой ваканс.
- Какой прекрасный паштет, - восторженно обратился он к Сюзанне. Разрешите еще кусочек. - Мое заявление испортило его игру, и теперь он обдумывал, как действовать дальше. - Каковы же ваши впечатления от Бельгии? - любезно поинтересовался он. - Вам не хотелось бы снова приехать сюда?
- Прекрасная страна! А люди!.. Вот Антуан, он же за старшего брата мне стал. Правда, Антуан? Одна сестренка чего стоит! - И я ринулся на него с открытым забралом. - Теперь, пока я на этом маршруте, два раза в неделю буду прилетать в Брюссель. Чуть что, сразу махну к Антуану или Николь, ведь мы тут целые сутки торчим в порту, такая скука. И к вам могу нагрянуть, Роберт Эрастович, ведь вы так любезны...
- Предчувствие не обмануло меня, что я могу обратиться к вам со своей просьбой, - он наконец-то решился, сейчас выложит, с чем пожаловал, а два денька я между тем заработал.
Но меньше всего ожидал я того, что он выдал.
- Я хочу просить вас, мой дорогой друг, - продолжал он сладко, только поймите меня правильно, это поистине отеческая и от сердца идущая просьба - отвезите мой прах после моей смерти на родину и захороните мою урну на кладбище в Либаве.
- Боже мой, - непроизвольно вырвалось у меня, - да вы еще сто лет проживете, Роберт Эрастович!
- Нет, нет, умоляю вас, Виктор, не торопитесь с отказом, - он дотронулся до моей руки, ладонь была холодная и влажная, как лягушка, я едва удержался, однако придется потерпеть, это ведь только присказка, а сказочка впереди - и весьма занятная. - Когда вы будете в моем возрасте, то поймете, что человеку свойственно заботиться о своем будущем существовании в том неведомом нам мире. Вот почему я хочу хотя бы после своей земной жизни вернуться на родину своих предков.
- Право, не знаю, - замялся я. - Никогда в жизни не приходилось сталкиваться с такими деликатными делами.
- Предвижу, что могут возникнуть определенные препятствия, потребуются хлопоты с вашей стороны, - голос его сделался еще более елейным, он словно в душу вползал. - Но именно ваша настоящая деятельность в Бельгии, ваша сыновняя чуткость и убедили меня, что лучшего порученца мне не найти. Я понимаю, что далек от того мира, в котором живете вы, но все же мы соотечественники. Именно это обстоятельство и заставило меня предостеречь вас... Впрочем, я вижу, вы не горюете о том, что узнали, - он кивнул в сторону Николь.
- Что вы, Роберт Эрастович, я ж не ханжа. Я просто счастлив, что заимел такую сестренку!
- Да, мне трудно понять вас, - горестно отозвался он. - Вы человек из другого мира. У меня была мысль: за ваши хлопоты объявить вас своим наследником. Но вы же не возьмете денег, я понимаю, вам это не нужно.
- Не возьму, - чистосердечно признался я, вот, оказывается, куда он клонит.
Но и монах был не так-то прост.
- Мне это тоже уже не нужно, - с живостью парировал он. - Я познал суету мирскую и уже устал от нее. Но у вас теперь есть вновь обретенная сестра, у вас появились обязанности. Я объявлю ее своей наследницей. Мое имущество в Бельгии оценивается в пятьдесят миллионов франков.
Вот она, наживка на крючок - и какая! Они там времени не теряли. Я облегченно вздохнул.
- У вас же есть наследница или невеста, - напомнил я прежде, чем заглотить золотой крючок.
- Она получит свою долю, Николь - свою, - с готовностью отозвался он, все у него уже продумано. - Я оставлю Николь два дома: "Остеллу" и тот, который вы так любезно посетили, эта доля составит не больше десяти миллионов, так что невеста будет не в обиде.
Я не выдержал, захохотал, так он меня уморил:
- Да я-то тут при чем, дорогой Роберт Эрастович? Расскажите лучше сестренке об этом: как она в миллионерши выйдет...
Он рассказал. Николь подскочила к фон-барону, лизнула его в череп: что она - дура или только прикидывается? Иван, как полагается, сидел совершенно ошарашенный, Антуан и бровью не повел - разыграно как по нотам.
- Итак, все согласны, как видите. Но что же я должен делать, Роберт Эрастович?
- Почти ничего. Только поехать со мной в посольство, чтобы дать свое поручительство.
- И когда же? - невинно полюбопытствовал я.
- Да хоть сейчас. И уж, конечно, сегодня, ибо завтра праздник, и все будет закрыто. Мы можем поехать прямо на моей машине. Два часа, и мы в посольстве.
- И?..
Наконец-то он все-таки добрался до истинной цели, вот когда он себя с головой выдал. Тут и гадать нечего: благородный мотив, разве можно отказать старику в такой просьбе? А цель-то, цель у него одна - вывести меня из игры. В посольстве он наговорит с три короба, соловьем разольется... А у меня и без того времени кот наплакал, уже третий час, день-то почти прошел.
- Простите, Роберт Эрастович, - твердо отвечал я, - ваша просьба для меня - святое дело, но нынче никак не могу, у нас уже намечены маршруты. Дело в том, что мы нашли в доме убитого Альфреда тетрадь, которая нам кое-что рассказала о предателе. Давайте отложим вашу просьбу до следующего моего прилета, я с превеликим удовольствием...
Но потусторонние дела уже не интересовали его, как я и предполагал. Черный монах встрепенулся:
- Что же рассказала вам тетрадь? Если это не секрет, разумеется.
- Она и рассказала нам о Щеголе, - вот моя ответная наживка, пусть теперь он заглатывает.
- Ах, суета, - сдержанно отозвался он, - я в этих играх не участвую. Я же знаю, что вам, русским, всюду мерещатся заговоры, предатели, козни империализма... Очень жаль, что вы не можете сегодня, в таком случае я должен вас покинуть...
Николь снова лизнула его в череп. Монах заторопился, чтобы скорее приняться за земные свои делишки, но тут из моей спальни донесся нечленораздельный зов, грохнул обрушившийся предмет. Сюзанна мгновенно подхватила поднос с закусками, поспешила в спальню, прикрыв за собой дверь. Черный монах с любопытством проводил ее взглядом и, откинув сутану, приземлился на стуле. Грохот повторился, правда, в несколько приглушенном виде, зато Сюзанна тут же вылетела обратно с пылающим лицом.
- Мадам, кажется, проснулась? - проговорил фон-барон не без некоторого ехидства. - Как ее самочувствие?
- Мерси, - растерянно отвечала Сюзанна, глядя на Антуана. Я посмотрел на Ивана.
С безмятежным видом Иван поднялся и с достоинством направился к спальне.
- Мадам надо сделать компресс, - бросил он на ходу. - Так я своей Терезе делаю.
О дверь что-то грохнуло.
- Иду, иду, мадам, - невозмутимо отозвался Иван, открывая дверь и отшвыривая ботинок с дороги.
- В последнее время матушка стала весьма раздражительной, - заметил вскользь Антуан. - Даже в церковь перестала ходить!
Черный монах глядел на нас с явным недоверием. Однако тайный агент Интеллидженс сервис вовремя пробудился в нем, он соболезнующе улыбнулся:
- Как давно не видел я вашей матушки, мсье Антуан. Если вы не возражаете, я хотел бы засвидетельствовать ей свое почтение.
- О, это ей будет весьма приятно, - с такой же учтивостью отозвался Антуан. - Сейчас я спрошу у матушки, мсье Мариенвальд, - и тоже направился в спальню.
Сквозь раскрывшуюся дверь до нас донеслось отчетливое булькание и хриплый вскрик, долженствующий означать радость. Я увидел испуганные глаза Николь.
- Кстати, Роберт Эрастович, - живо обратился я к черному монаху. Чуть было не забыл, хорошо, что вы задержались. Я тоже хотел бы просить вас о небольшом одолжении. Взгляните, какую интересную вещицу мы нашли вместе с тетрадью в доме Альфреда Меланже, - в спальне, кажется, все утихомирилось, я продолжал более размеренно, доставая из папки злополучный конверт, который так подвел меня вчера. - Смотрите, Роберт Эрастович. Убийца Альфреда послал эту карточку из Ла-Роша через два дня после убийства. Он хотел замести следы, но и сам оставил след. Письмо заказное, и конверт с бланком. Как вы думаете, дорогой Роберт Эрастович, можно узнать по конверту, кто послал его? А что, если в Ла-Роше на почте еще работают люди, которые вспомнят отправителя. Или по почерку... - я замолчал, потому что сказанного было более чем достаточно. Передо мной сидел пыльный старец, и я видел, пока говорил, как неумолимо и точно менялось его лицо: подозрение интерес - удивление - полная растерянность - страх - вот как оно менялось.
