Почти 15 лет - Микита Франко
- Как по мне, если ты их любишь, то прекрати вспоминать об их появлении, как о чём-то неизбежно кошмарном, - рассудил Слава. – А если не любишь, то уходи всерьёз, а не вот так.
Макс, выдержав паузу, поднялся, закинул рюкзак на плечи, поправил под лямками сбившуюся толстовку и посмотрел на Славу.
- Можно выкрасть тебя на пару часов?
Слава, прищурившись, посмотрел снизу-вверх:
- Куда планируешь красть?
- К себе в гости, - сразу ответил Макс. – Можно?
Слава в шутку (или всерьёз?) закашлялся. Сказал:
- Звучит серьёзно.
- Ничего серьёзного, - заверил Макс. – Просто хочу, чтобы ты развеялся.
- Звучит по-прежнему серьёзно.
Тогда Макс с наигранным кокетством в голосе признался:
- Я купил косметику. Накрасишь меня?
Это был третий контрольный выстрел. Третий – после вопроса: «Как Мики?» и после шуток про отца. Трудно устоять перед мужчиной, который заботится о твоих детях, издевается над статистикой разводов и просит сделать ему макияж. Слава чувствовал, как его преданное сердце, закрытое под замок, потеряло остатки своей защиты.
Конечно, он сказал ему: «Пойдем». И, конечно, он понимал, что наведаться в гости к мужчине, который носит тебе еду в контейнере, пока ты сидишь в палате у ребёнка – это не шутки. Всё серьёзно.
Дом Макса был похож на новосибирский дом у моря: такой же небольшой, с одной спальней и гостиной, соединенной с кухней. Других комнат не было, лестница вверх вела на чердак.
Они прошли в спальню, мимо кровати, к заваленному чертежами, измерительными приборами и карандашами письменному столу. Макс, ничуть не жалея своих трудов, смахнул все чертежи на пол, а карандаши и линейки убрал в нижний ящик стола. Из верхнего же вытащил палетку теней, подводку для глаз и хайлайтер. Сказал: - Я консультировался с бьюти-блогерами с Ютуба.
- Вау, - засмеялся Слава. – Лично?
- Ну, я их смотрел, - улыбнулся Макс. – Это считается за консультацию?
Он отодвинул косметику в сторону, и сел рядом, на стол, оказавшись лицом к лицу со Славой. На краю стола, на прищепке, крепилась длинная чертежная лампа, и Слава включил её для лучшего освещения «рабочей зоны».
- Ощущаю себя визажистом, - пошутил он.
Взяв палетку в руки, он растерянно спросил:
- А чем наносить?
- Типа кисти и всё такое? – догадался Макс.
- Да.
Он выдохнул:
- Об этом бьюти-блогеры не говорили.
Слава, улыбнувшись, предложил:
- Могу пальцами.
Он и сам чувствовал, сколько сексуального напряжения в его словах. Макс, закусив нижнюю губу, кивнул:
- Можешь.
Слава, не думая, опустил палец в тёмно-синие тени. Их тела находились почти вплотную друг к другу, а оставшееся расстояние наэлектризовывалось с каждой секундой, и тёмно-синие тени казались самым неважным из всего, что происходило, но отчего-то они оба делали вид, что их это волнует.
Он потянулся к Максу, чтобы провести пальцем по векам, и парень раздвинул колени, пропуская Славу ближе к столу. Или ближе к себе. К своему телу. Когда Слава принял это приглашение, вставая между его ног, весь Макс тоже придвинулся ближе. Расстояние стало слишком интимным, чтобы продолжать его не замечать.
Слава терпеливо провел пальцем по правому веку, растушевал. Потом точно также по левому – потому что дела нужно доводить до конца. И только потом, проведя рукой по щеке (и оставляя темно-синие разводы), он осторожно поцеловал Макса, запечатлев на бледно-розовых губах свой мерцающий блеск для губ. Можно считать, накрасил.
Всё время, пока длился их долгий поцелуй, Макс сидел, вцепившись руками в столешницу, и едва дышал. Когда Слава, разомкнув губы, чуть отстранился, то увидел уже знакомый алый румянец на бледных щеках. Переместив руки на талию Макса, он приобнял его и шепотом спросил: - Что ты хочешь?
Вместо ответа, Макс придвинулся ещё ближе, упираясь промежностью в Славин пах.
- Прямо здесь?
- Кровати – для скучных взрослых, - хрипло прошептал Макс.
Слава улыбнулся, протянул руку в сторону и щелкнул выключателем на чертежной лампе.
Почти 15 лет. Лев [27]
Потолок показался ему ослепительно белым. Белее, чем в предыдущие два дня. Лев, разомкнув веки, вздрогнул и зажмурил их обратно: ощутил резь в глазах, как от попыток вглядеться в солнце.
Он осторожно повернулся на бок, где, на его памяти, была бежевая стена. Бежевый – не белый, должно быть легче. Ещё раз открыл глаза и, проморгавшись, разглядел свою постель: синие одеяло и подушку с узорами из красных ромбиков. Он лежал в кровати один: это была первая хорошая новость.
Он оглядел себя и обнаружил вторую: одет. На нём были джинсы и футболка, в которых он последний раз помнил себя в баре. Если одежда всё ещё при нём, можно считать, что поводов снимать её не было.
Досчитав до пяти, он перевернулся на другой бок (от этого движения тело болезненно заныло) и начал вставать. Сначала сел, посмотрел вокруг. Свет от окна ударил в голову, вынуждая отвернуться, и он снова уперся взглядом в бежевую стену. Погодя секунду-другую, он осторожно, стараясь не встречаться взглядом с окном и светоотражательными предметами, поднялся, опираясь на спинку кровати.
Услышав нежно-бархатистое: «О, ты проснулся», Лев чуть не соскользнул обратно. Выпрямившись, он посмотрел на дверной проём, откуда доносился голос, и узнал в размытом широкоплечем силуэте рыжего викинга из бара.
- Ты что здесь забыл? – спросил Лев не своим голосом и закашлялся.
Викинг ответил, как ни в чём ни бывало:
- Я тебя подвёз.
Лев уточнил с опаской:
- У нас ничего… ничего не было?
- Ты не помнишь? – усмехнулся мужчина.
Льва напугала эта усмешка. Он подумал, тот сейчас продолжит: «Ты не помнишь, как мы трахались всю ночь?», но викинг просто сказал:
- Нет. Ничего не было.
Третья хорошая новость.
- Я пустил тебя в квартиру?
- Тебе пришлось, - пояснил викинг. – Без меня ты бы не дошёл до кровати.
- Ясно, - растерянно выдохнул Лев, щурясь и оглядывая комнату. – Который час?
- Семь-тридцать.
Лев провёл ладонями по лицу, пытаясь осознать неумолимо приближающееся рабочее время.
- Мне нужно на работу…
- Я бы не советовал.
- Я должен.
Проходя мимо викинга, заполнившего своим мускулистым телом почти весь дверной проём, Лев почувствовал себя неуютно: в редкие моменты своей жизни он ощущал себя меньше и слабее кого-то другого. Может
