Город Победы - Ахмед Салман Рушди
В годы этой смуты в Биснагу прибыл второй португальский торговец лошадьми, Фернан Паес, он был достаточно благоразумен, чтобы не высовываться и не заниматься ничем другим, кроме как продавать своих лошадей и быть готовым уехать в любой момент. Однако бизнес шел хорошо, и он стал наведываться в Биснагу чаще. Он вел журнал, в котором описал обагривших себя кровью Вирупакшу и Букку Райю II как тех, “кому интересно только пить и трахаться, обычно именно в этой последовательности”. Дева Райя мог бы пойти по той же самой кривой дорожке, но он был наиболее внушаемым из братьев, из-за чего, как мы увидим, ему была уготована другая история, он сумел остаться в живых и умереть непримечательной смертью, от старости.
– Мир перевернулся с ног на голову, – размышляла Пампа Кампана, – и моя задача снова развернуть его в правильную сторону.
Даже несмотря на то, что прошло много времени и новый царь Дева Райя считал бегство Пампы Кампаны старой, давно завершенной историей, существовал СБГ, а где-то там все еще существовал и древний Видьясагар, и важно было соблюдать осторожность. В спальне Пампы был альков, и Мадхури Деви настояла, чтобы в дневные часы ее гостья уходила туда, после чего Мадхури будет загораживать его, передвинув деревянный шкаф-альмиру, чтобы скрыть Пампу. По ночам она будет передвигать альмиру назад, чтобы Пампа Кампана могла выйти. В качестве дополнительной предосторожности Мадхури будет покупать продукты в двух местах, на главном базаре, куда она регулярно ходит и где ее хорошо знают, и на другом, менее крупном рынке на другом конце города, где ее не знает никто; так люди не начнут удивляться, почему она берет продуктов больше, чем нужно одному человеку, и не заподозрят, не покупает ли она на двоих. Пампа Кампана понимала, что ее хозяйка была опытным, профессиональным действующим подпольщиком, и не стала спорить с ее правилами. В своем секретном алькове она принимала позу лотоса и просиживала долгие жаркие дневные часы, закрыв глаза и отпустив свою душу бродить по Биснаге, как это было в давние дни нашептываний, она слушала мысли жителей и подслушивала царские козни. Долго не начинала она шептать вновь. Она слушала и ждала.
Время действовать для нее еще не пришло. Она не разыскивала Видьясагара, ведь, проникни она в его мысли, этот сморщенный долгожитель наверняка ощутил бы ее бесцеремонное присутствие поблизости и перевернул вверх дном весь город, чтобы разыскать ее, и ее тайное прибежище оставалось бы таковым очень недолго. Она видела его только в проявлениях, в долгой жизни и силе его брата Саяны, тоже очень старого, но все еще бесконечно могущественного, чья черная лапа, как считала Мадхури Деви, оставалась незамеченной за всеми совершенными убийствами.
– Все это время его целью было посадить на трон Деву, – рассказала она Пампе Кампане, – потому что тщеславие и комплекс бога делают его восприимчивым к отвратительной лести, а потому из всех претендентов его легче всего держать под контролем.
И если таким был план Саяны, значит, на самом деле таким был план Видьясагара, а Дева Райя был пешкой старика.
– Я сделаю все, чтобы вырвать этого юного царя из лап старых братьев, – пообещала Пампа Кампана, – и это станет началом возрождения, возвращения Биснаги, которую мы любим.
– На это может понадобиться больше времени, чем ты думаешь, – предупредила Мадхури Деви.
– Почему ты так говоришь? – удивилась Пампа Кампана.
– Звезды говорят, – сообщила ей Мадхури Деви, – что ты еще один раз станешь женой царя Биснаги, но не этого, и случится это не скоро.
– Мадхури, ты была так добра, что дала мне убежище, но я не очень-то доверяю звездам, – призналась Пампа Кампана, а потом, через некоторое время, добавила: – А насколько нескоро это случится?
– Я не понимаю, как такое вообще возможно, – мрачно ответила ей Мадхури Деви, – но я не понимаю тогда и как возможна ты сама. Ты – та, о которой рассказывали бабушка с дедушкой, когда я была маленькой, и при этом выглядишь моложе, чем я. Как бы то ни было, звезды говорят очень определенно: это случится примерно через восемьдесят пять лет.
– Слишком долго, – отвечала Пампа Кампана, – нужно будет как-то разобраться с этим.
Во времена его правления люди называли Деву Райю великим монархом, но Пампа Кампана в “Джаяпараджае” называет его “Царь-Марионетка”, поскольку он позволил не одному, а двум невидимым хозяевам дергать его за веревочки, оказавшись во власти двух соперников, чья борьба лежала в основе тайной истории Биснаги: сначала Видьясагара, священнослужителя, а после “подопечной” этого священнослужителя, той, над кем он надругался, которая отвергла его и стала его величайшим противником – самой Пампы Кампаны, бывшей и будущей царицы империи.
В начале своего правления Дева Райя был послушным творением Саяны и СБГ, иными словами, Видьясагара, невидимого кукловода. Он приказал возвести в самом сердце Царского Квартала великолепный храм Хазара Рама, который стал – и был до самого конца – местом домашних богослужений царей Биснаги. Пуританизм же и нетерпимость СБГ-шников к другим религиям сохранялись. К тому же, находясь под все возрастающим влиянием СБГ, он очень часто отправлялся воевать. За почти сорок лет он захватил все соседние земли и победил всех, включая Махмуда Зафарабадского. Все это служило укреплению его славы, но означало, что город Биснага на долгое время оставался в руках Саяны, который становился все старше и больнее, за чьей спиной стоял Видьясагар, уже много лет как старый и больной. Оказавшись под контролем СБГ-шников, царский совет также зачах. Продолжительное нахождение у власти и преклонный возраст привели его старших членов к лени и некомпетентности, что, в свою очередь, породило – среди менее старших – значительную финансовую коррупцию и пристрастие к извращенным сексуальным практикам, решительное осуждение которых было частью официальной политики этой организации. Жители Биснаги начали ждать перемен.
Это было началом, которое ждала Пампа Кампана. Она начала нашептывания, шептала все время, что пряталась днем, и большую часть ночи.
– Ты не ешь, – беспокоилась за нее Мадхури Деви. – Если ты человек, то должна есть хоть когда-то.
Пампа Кампана вежливо согласилась выделить тридцать минут в день, чтобы они могли поесть и побеседовать. Все оставшееся время она просиживала с закрытыми глазами, путешествуя по людским умам.
– Ты не спишь, – изумлялась Мадхури Деви, – по крайней мере, я такого не вижу. Что ты такое? Уж не богиня ли посетила мой дом?
– Богиня поселилась во мне, когда я была еще маленькой, – рассказала
