Крольчатник - Ольга Владимировна Фикс
– В самом деле? С чего бы это?
И оба они захихикали. На самом деле никакого животика у Марины, конечно, еще не было – откуда, в три-то месяца?
– Наклони голову, – скомандовал Денис, выливая ей на макушку какой-то шампунь. Марина послушно наклонилась, закрыла глаза, и вдруг точно ее что кольнуло.
– Послушай! – завопила Марина, хотя, едва она приоткрыла рот, в него сразу же попало мыло. – Ты там меня, часом, не перекрашиваешь?
Вот ведь какая идиотская мысль взбрела ей вдруг в голову! Что вот именно ради этого Денису так вдруг загорелось ее мыть! Ради какой-нибудь такой вот с виду невинной, а на самом-то деле очень жестокой шутки, для того, например, чтобы совсем ее, Марину, до конца переделать, например перекрасив ей волосы в другой какой-нибудь цвет. Очень даже просто. Раз – и нет человека. Вы не видели тут черненькой девочки? Нет, здесь только беленькая проходила.
– Разумеется, перекрашиваю! – рассмеялся Денис. – Будешь ты у нас теперь рыжая. А ты как думала? Я ведь очень даже хитер и коварен.
Идиот, нашел, когда шутить. Марина как ошпаренная выскочила из ванны, рванулась к зеркалу… Волосы все были на месте, обыкновенные, черные, впрочем, может быть, они потом порыжеют? Когда высохнут? Марина ведь никогда не красила волосы. Она провела по голове руками. С волос текла вода. Обыкновенная, прозрачная. Голубовато-зеленые глаза испуганно смотрели на Марину из глубины зеркала дико расширенными зрачками. Она провела рукой по лицу, точно снимая с него невидимую маску. Бесполезно! Кто смотрит на нее из зеркала? Бог с ними, с волосами, но чье это выражение, чей это взгляд?
– Эй, что ты там увидела? Черта?
Голос Дениса прогремел как бы прямо в Маринином мозгу, каждое слово отозвалось эхом, прокатившимся по всей ее взбаламученной душе: что-что-что-что… там-там-там-там… Словно маленький такой барабанчик простучал тревогу. Черт-черт-черт-черт…
Какая огромная черная бездна отделяет эту сегодняшнюю, стоящую перед зеркалом девушку от прошлогодней ученицы 10 «А» класса 18-й спец города Москвы.
Марина почувствовала, что капли воды на ее щеках потеплели. Она провела рукой по глазам – ну конечно, слезы. Сердце болело невыносимо. Она все как-то вдруг возненавидела: себя, новую и непохожую, мир вокруг, такой злобный и нелепый, людей, Дениса. Нет, Дениса она, кажется, не ненавидела.
Сверху на нее упало сухое, жестковато-шершавое махровое полотенце. Денис завернул в него Марину всю, как ребенка, и унес по лестнице обратно к себе в постель. Пока Марину несли, она понемногу успокаивалась. «Опять я как пьяная, – вяло думалось ей. – То все хорошо, то все плохо… И никогда ведь не узнаешь, как оно там на самом деле».
Однако минут через пять ей было уже очень хорошо. По-настоящему хорошо, в этом не было никаких сомнений. Вот только есть по-прежнему хотелось.
4
На часах было два, когда они снова спустились и, на сей раз никуда не заходя, прямым ходом направились в кухню. У Марины сна не было ни в одном глазу – за последние сутки время так перемешалось, так перепуталось, что сделалось абсолютно неважным, что сейчас – день, ночь или что-нибудь там еще.
В кухне, к их изумлению, горел свет. За маленьким столиком в углу сидел Илья и с необычайной жадностью поглощал всяческую еду – ею был уставлен весь столик. Тут были и вареная курица, и жареная картошка, и множество разнообразных консервов в причудливых банках, связка желтых бананов, россыпь зеленых яблок, конфеты, печенье и много-много чего еще. Над всем этим богатством возвышалась массивная фигура Ильи, уплетавшего все подряд так, что лишь за ушами трещало.
Заслышав их шаги, Илья обернулся и, не прекращая жевать, жестом указал им на все, стоящее перед ним, – присоединяйтесь, мол. Марина с Денисом не заставили себя долго просить! И только слегка утолив голод, Денис обратил наконец внимание на необычное поведение Ильи.
– Слушай, а чего это ты сидишь тут один и жрешь так, что подумать можно – три дня не жрамши?
– Три не три, а сегодня с утра маковой росинки не имел, – в голосе Ильи прозвучала неожиданная гордость.
– Вчера, ты хочешь сказать. – Денис выразительно указал на тикавшие на стене ходики.
– Ну, вчера – сегодня, какая разница! С вами же разве поешь толком! Здесь же у вас не дом, а форменный крейзи-хауз! То мы Марину все утро искали, то с Женькой три часа просидели, пошел к себе – услыхал по дороге, что дети орут, пришлось им два часа сказки рассказывать, песенки распевать. Наконец дошел до своих – а там Левка разоряется, а у Маши чего-то спина разболелась. Так уж я с ним ходил, ходил из угла в угол, только что руки не отвалились, живот у него болел, что ли.
– Но сейчас-то он спит? – В Денисе немедленно проснулся профессионал. – А то, может, пойдем посмотрим?
– Да вроде спит.
– Ну давай глянем все-таки, чтобы мне поспокойнее было? А то ведь я завтра с утра уеду. Ты как там, Марина, наелась уже?
Марина и в самом деле уже наелась и теперь лениво размышляла, что ведь вот как оно бывает, не думала не гадала, выдержала целый пост, хоть и не по своей воле. В лагере это у нее сроду не выходило, а тут на тебе! И надо же, вера верой, а на душе все же как-то поспокойнее вроде. Смех! Нет, в самом деле, смешно устроен человек. А куда это Денис завтра уезжает? Вроде он ничего и не говорил об этом.
– Ну пошли, что ли? – Денис уже стоял в дверях кухни. Марине и Илье ничего не оставалось, как встать и пойти за ним.
Они вышли из кухни, миновали столовую и детскую, дальше была совсем отдельная лестница, маленькая, всего в пять ступенек, за нею плотная массивная дверь и маленький после нее коридорчик. Они вошли в этот коридорчик и немедленно услышали громкий стон. В коридорчик выходили две двери, из-под одной из них выбивался свет.
– Так, – сказал, останавливаясь, Денис, – сколько там у твоей Машки недель?
– Черт ее душу знает. – У Ильи сразу вытянулось лицо. – Что-то вроде тридцати семи, может больше.
– Да-а. А ведь мне завтра на работу. Хорошенький вы мне тут отдых под конец устроили! И надо же, чтоб все в последнюю ночь, как нарочно! Но, с другой стороны, а что б вы тут завтра делали без меня?
– Так ты думаешь… – Илья все никак не мог до конца врубиться в происходящее.
– Тут и думать нечего. – Денис рывком распахнул
