Любимчик Эпохи. Комплект из 2 книг - Катя Качур
– Д-держись, д-дружище, – прошептал Илюша.
Парень затрясся, в уголках глаз появились слезы. Мужик, катавший коляску, грустно посмотрел в небо.
– Да не понимает он тебя. Федя – растение, овощ.
– С-сам ты овощ! – разозлился Илюша.
В двух метрах взорвалась пробная петарда. Вечер должен был увенчаться салютом. Инвалид дернулся и закричал. Илюша инстинктивно накрыл его телом. Холодная щека Фаниного брата коснулась горячего Илюшиного виска. Федя прижался к нему как к батарее и застыл.
– Ишь ты, не вырывается, – удивился мужик, – замерз, поди. Ладно, пусти, Феде обедать пора.
Илюша поднялся и, не оглядываясь, пошел прочь. В горле стоял комок, сердце саднило, ребра сомкнулись и не давали дышать. Он вернулся к панно: нарядный космонавт махал рукой землянам, сзади него развевалось знамя. Часть черно-синего космоса с серебристыми звездами оставалась еще лежать россыпью в коробке. Современное итальянское стекло в отличие от прежнего прибалтийского придавало картине налет диснеевской мультяшности. Илюша вздохнул и начал замешивать очередную порцию раствора. Сзади, шурша гравием, подкралась тяжелая Фаина Ивановна.
– Знаешь, сколько лет я смотрела на эту картину? – загадочно спросила она.
– С-сколько?
– Всю свою молодость. Вплоть до окончания училища.
– А п-потом?
– А потом вышла замуж за учителя химии. Стала жить в доме его родителей. Там уже Даная висела в нашей комнате.
– Д-достойная зам-мена, – сказал Илюша.
– Вот встретим столичную звезду, а потом я займусь тобой.
– В с-смысле?
– Покувыркаемся, – хитро пообещала Фаина Ивановна.
– В-вы меня п-переоцениваете, – испугался Илюша, – я п-плохо кувыр-ркаюсь.
* * *
Кортеж из шести машин привез желанных гостей. Из первого «гелендвагена» вышли худой мужчина – глава семейства Евгений Алексеевич – и Саша Баринов с красивой жеваной рожей и в мятом смокинге. Ковровая дорожка длиной в шестнадцать метров вела к веранде, где играл оркестр и угощались люди в вечерних нарядах. По ней, с крыльца, навстречу актеру спустилась Фаина Ивановна в многослойном шелке с голыми плечами и разведенными в стороны руками, излучая гостеприимство.
– Восхищаюсь вашим талантом, – пробасила она, – счастлива видеть на нашей земле!
Баринов слегка поклонился и рыгнул. Казалось, он еще не отошел от предыдущего банкета.
– Сразу в дом или подышите? – спросила хозяйка.
– А давайте подышим, – обрадовался Саша.
– Женя, что стоишь, остолоп, – обратилась она к мужу, – проводи звезду по нашему саду, покажи бассейн, сауну. Вы ведь не против сауны с можжевельником после ужина?
– Эммм… – Саша не нашелся что сказать. Он вытянул из кармана пачку сигарет и закурил.
Хозяин, пытаясь услужить, повел Сашу с его свитой по вымощенным мрамором тропинкам и с дотошностью экскурсовода разъяснял, откуда привезен камень для скамеек и скульптур, где заказывались фонари и остроконечные туи.
Саша покорно кивал, пытаясь понять, зачем ему эта информация.
– А вот и наша гордость, – воскликнул Евгений Алексеевич, – мозаика времен СССР! Это моя жена – Фанечка – заказала копию панно, созданного известным советским художником…
– Аааааа! – заорал Саня, перебив хозяина и заставив вздрогнуть всю свиту. – Твою маааать! Кого я вижу????
Илюша, завершавший к вечеру работу, резко обернулся и издал такой же тарзаний вопль:
– Аааааа!
Саня кинулся на Илью, заграбастал в объятия и начал радостно мутузить его из стороны в сторону.
Евгений Алексеевич с Фаиной Ивановной, затянутая в бархат Фаина-дочь и нарядная свита недоуменно смотрели на двух сцепившихся мужиков, обалдевших от счастья.
– Это Илюха, друг! – крикнул в толпу Саня. – Мой дублер в фильме «Десант века». Это он вместо меня с парашютом прыгал и трюки делал!
Все бешено зааплодировали, обе жабки, старшая и младшая, покрылись возбужденным румянцем.
– Вот какие люди у нас работают! – похвасталась Фаина Ивановна. – А теперь все к столу, Саша, Илюша, герои нашего вечера!
Баринов вырубился после первых пятнадцати минут. Его отнесли в комнату на диван, и Илюша автоматически превратился в короля бала. В потертых джинсах и растянутом свитере он выглядел водителем самосвала среди богемы в смокингах и платьях в пол. Тем не менее хозяева с дочерью не отходили от него ни на шаг.
– Какая вы разносторонняя личность! Где учились, что оканчивали? – поинтересовался Евгений Алексеевич, который всматривался в Илюшу как-то особенно, с пристрастием, будто хотел увидеть не нос с ушами и даже не кишки, а спираль ДНК.
– Н-нигде, – Илюша трамбовал желудок тарталетками с черной икрой.
– У вас нет образования? Как вы живете в этом мире? – удивился хозяин.
– Да че ты пристал к нему, дурак! – влезла Фаина Ивановна. – Прекрасно живет, не видишь? «Херно» носит!
Илюша кивнул, хотя ему крайне не нравилось, как жаба гнобила своего мужа на глазах у гостей. Семьи, где он провел жизнь – мамина-папина, а также Родькина-Ленкина, – были хрестоматией слепого восхищения друг другом и безусловной поддержки.
– А че вот твое образование? – Жена продолжала давить на Евгения Алексеевича. – Если б не я, до сих пор был бы школьным учителем!
– Это маме он фсем обязан, – влезла в разговор бархатная Фаина-два, – она его в люди вывела!
– К-каким образом? – поддержал беседу Илюша.
– Да я всю администрацию, весь партком на уши подняла, в совковые-то годы! – Фаина Ивановна раздухарилась от просекко и покрылась мелкими каплями пота. – Вот он и стал сначала начальником лаборатории, а потом – исполнительным директором нашего градообразующего завода – «ХимФосфора».
– Ух ты! – хрюкнул Илюша.
– А сейчас вообще возглавляет реконструкцию цехов после взрыва, – не унималась жаба. – Помните эту историю в газетах? Тридцать лет назад? Цистерна с желтым фосфором взорвалась! И до сих пор пустырь был на этом месте.
– П-припоминаю, – соврал Илюша, хотя тридцать лет назад он только родился.
– 650 тонн песка ушло только на захоронение отходов! – вклинился хозяин.
– Да заткнись ты, кого твои
