Любимчик Эпохи. Комплект из 2 книг - Катя Качур
– В-вкусно, Ль-ен. Не то что у Ф-фаины.
– Ты жрал ее борщ? Вы с ней так далеко зашли? – негодовала Ленка.
– К-крайне далеко, не п-поверишь! – хрюкал от смеха Илюша, и жена кидалась на него с кулаками, не стесняясь ни сыновей, ни меня.
Глава 25. Мозаика
Кусочки матового малинового стекла со звоном падали в деревянный ящик. Перчатки были в красной пыли, мелкие осколки отражали свет на бетонном полу цеха. Дядя Володя, папин друг, вместе с тремя товарищами сидели на табуретках и на маленькой, словно игрушечной, наковальне, кололи молоточком заводские бруски смальты для будущей мозаики. Десятилетний Илюша в огромных защитных очках, замерев, открыв рот, наблюдал за процессом с восторгом Ивана Царевича, поймавшего Жар-птицу. В перекур он втихаря подходил к ящикам, двумя ладонями в перчатках брал пригоршню цветных квадратиков и выпускал их через большой и указательный пальцы звенящими струйками. К варежкам прилипала мелкая крошка, он обтирал ее о штаны и мечтал, что в будущем тоже, как эти славные мужики, станет повелителем стекла и создателем завораживающих мозаик. Дядя Володя, москвич, крепкий, бойкий мужик, был художником-исполнителем. Он работал на комбинате монументально-декоративного искусства и претворял в жизнь идеи своих собратьев – художников-монументалистов, которые по заказу заводов, домов культуры, городских и сельских администраций украшали неприглядные стены, глухие фронтоны и прочие малопривлекательные части зданий исполинскими мозаиками. Будучи бригадиром, Володя под каждый отдельный заказ набирал себе ребят и ездил по всей стране с контейнерами колотой смальты, драпируя серые задворки социализма нарядным разноцветным стеклом. Несколько раз на объекты брал с собой Илюшу, и тот жил вместе с мастерами в одном вагончике, официально ухаживая за лохматой Перушей – собакой одного из художников, а неофициально – наблюдал за тем, как на вязкий цемент с песком и глиной мужики ловко выкладывали десять оттенков красного – от бордо до розы, – чтобы оживить колышущееся знамя СССР, или восемь градиентов синего для имитации мирного неба над головой. Благодаря дяде Володе с его бригадой десятки тысяч квадратных метров убожества по всей стране превращались в искусство – монументальное, востребованное и, казалось, вечное. Со временем Илюша тоже научился мешать в ведре раствор, наносить его на стену и, стоя на лесах, словно в тесто вкраплять в цемент двухсантиметровые кубики смальты, шаг за шагом «расшивая» каменный ковер. Впоследствии, уже отслужив в армии, подобным навыком он зарабатывал себе на хлеб в перерыве между экспедициями, где этот самый хлеб активно проедался. Дядя Володя, уже старик, передавал Илюшу из рук в руки своим коллегам, и те брали его на разнообразные проекты – от художественной мозаики до витражей.
В начале двухтысячных дядя Володя позвонил Илюше и спросил, как у него с деньгами.
– Как всегда, ж-живу за счет Р-родиона, – признался тот.
– Есть халтура на две тыщи баксов, но заказчица – вздорная баба, кукуха сорвана напрочь, – предупредил Володя.
– Да похрен, п-первый раз, ч-что ли?
– Я тоже подумал, что ты справишься. Там нужен всего один исполнитель. История прямо для романа. Частный коттедж в провинции. Хозяева – местные олигархи. Жена росла в детдоме или интернате, из окна видела панно на каком-то доме культуры. И тут вдруг разбогатела, дожила до полтинника и топ ножкой – хочу из окна спальни видеть такую же точно мозаику. А дворец культуры этот сраный давно снесен. Куды бечь? Стали искать, расспрашивать, документы поднимать. И оказалось, что там была работа Славы Польского, помнишь, по его эскизам мы ставили памятник в Петрозаводске? Слава в маразме, ему за восемьдесят, но сын порылся в его бумагах и нашел этот проект. Там ни много ни мало Гагарин на фоне звездного неба и советского флага. Короче, два на четыре метра – стена бани или что у нее там. Смальту итальянскую уже закупили, готовую, кубиками. Нужно выложить по эскизу.
– Я на с-старте, – сказал Илюша.
– Тебе передадут смету, рисунок, колор. Она подо всем подписалась. Это и будет твоей библией. Потому что баба склочная, каждые полчаса свое решение меняет. Если что, ты ей прямо в морду подпись – ничего не знаю, вот здесь все вами заверено. Стекло, цемент, песок – все привезут на место. Езжай и делай.
Илюша поехал. Элитный коттедж находился на краю Тольятти в сосновом лесу. Его встретил управляющий, угрюмый, неразговорчивый, и поселил в маленькой конуре дома для прислуги. Помещение было холодное, хмурое, впрочем, как и все его обитатели. Полотном для мозаики служил торец личного спортивного комплекса с бассейном и сауной. С утра Илюша вышел осматривать объект и делать разметку стены. Стоял ноябрь, беспросветная тоска грифелем расчертила небо. На участке около сада возились таджики в грязных фуфайках. Воздух был рыхлым и ощущался в легких разодранными на куски облаками. Единственным лучом света во всем этом пессимистичном наброске были две тысячи баксов. Илюша вдохнул полной грудью, почему-то непроизвольно ухватился за сердце, замер, но через минуту приступил к работе. Спустя пару часов из главного дома вышла женщина. Если бы она была скульптурой, то явно брошенной автором на начальном этапе обработки камня. Грубо скроенная, с низким лбом, расплющенным носом, в шелковом красном кимоно, она двигалась как лягушка, накинувшая плащ Дракулы. Прищурив и без того узкие глаза, хозяйка презрительно посмотрела на Илюшу.
– Ну че, работничек, если накосячишь тут мне, я ни копейки не заплачу, понял? Чтобы все по высшему разряду сделал!
– П-понял, – ответил Илюша.
– Че, заика? – не смущаясь, спросила она.
– Да, – сказал Илюша.
– Убогого, значит, прислали, – фыркнула хозяйка. – Я ж тебя из Москвы заказывала, сказали, что лучший приедет.
– Я из М-москвы. Л-лучший.
– Ну да, нормального-то в Москве они не могли найти. Обращаться ко мне Фаина Ивановна будешь.
– Х-хорошо.
Фаина Ивановна снова оглядела его с ног до головы:
– Что-то в тебе меня бесит.
У Илюши возникло странное желание двинуть ей ведром с цементом по плоской роже, но он промолчал. Фаина Ивановна подходила к нему каждые полтора часа и требовала отчитаться о проделанной работе. Илья коротко пояснял по ходу процесса и каждый раз получал в ответ недовольные комментарии. Мимо него ходили туда-сюда
