Сто лет Ленни и Марго - Мэриэнн Кронин
Я кивнула и быстро глянула на сумку. В начале жизненного пути она явно была совсем другого цвета.
– Они спрашивают, больно ли вам.
– Да. Но я это заслужил.
Чем же этот человек заслужил то, что считает заслуженным, подумала я.
– Скажи им, я спать хочу.
– А вы хотите?
– Нет. Умереть хочу.
– После операции вам, может, полегчает. И вы сами отыщете дочь.
Он улыбнулся мне, как дед внучке – тепло и заботливо, но давая понять, что в жизни повидал гораздо больше и гораздо лучше познал ее тайны.
– Я уже готов.
– Откуда вы знаете?
Он положил ушибленную руку поверх моей.
– Знаю.
Мне хотелось спасти его. Здесь только я могла с ним поговорить, а он собирался сдаться.
– Но откуда?
– Чувствую, да и все.
– И вам не страшно?
Он натужно вдохнул и снова ласково улыбнулся, пристально на меня посмотрев.
– Не бойся умирать, милый носик.
– Но я боюсь, – шепнула я.
– А чего бояться-то? – он рассмеялся и дальше сказал по-английски: – Это как заснуть.
Услышав английский, доктор посмотрел на нас.
Мистер Эклунд опять переключился на шведский.
– Просто закрываешь глаза, и все.
– Откуда вы знаете?
– Ну, я, конечно, еще не умирал, это правда, но так оно и будет.
Еще один натужный вздох протарахтел в его легких.
Я перевела врачу, что мистеру Эклунду не больно, только это, похоже, была неправда.
– Себе, знаешь ли, можно верить, – сказал он. – Верь себе, ты почувствуешь. Как чувствуешь голод или жажду, так почувствуешь и что время пришло. Но с тобой, милый носик, надеюсь, это еще не скоро произойдет.
– Я уже сто лет живу, – ответила я.
Он не спросил, как это так.
– А еще будь добра, скажи им: когда я будто бы прошу воды, на самом деле прошу вина. Убить меня алкоголь уже не успеет, зато успеет приободрить. Проснусь снова, выпил бы стаканчик красного – мерло, если найдется, хотя я не привередливый – шираз тоже сойдет или даже Зинфандель.
Я рассмеялась, и он тоже.
– Скажу, – пообещала я.
– Спасибо, Ленни Петтерсон. А сейчас скажи, спать буду.
Он закрыл глаза, его брови и морщинистый лоб разгладились, и лицо сделалось отрешенно-спокойным. Но мертвым он не казался. Скорее казалось, что он прикидывается мертвым, если уж на то пошло.
– Ну что? – спросил врач.
Я опять перешла на английский.
– Оперируйте, а еще найдите его дочь, отдайте ей эту сумку и ее свидетельство о рождении. Когда найдете – сообщите мне. – Я встала, осторожно подошла к креслу. – Остальное скажу ей сама.
Я села в кресло и покатила себя к выходу. Не так это было просто, как выглядело со стороны.
– А еще он хочет выпить красного вина, когда проснется. Мерло, если можно, хотя он на любое согласен.
Мина, Марго и то, чего нельзя говорить
Лондон, сентябрь 1966 года
Марго Макрей 35 лет
Была глубокая ночь, и чья-то рука касалась моей.
Может, так было всегда, подумала я во сне.
А открыв глаза, увидела рядом, в своей постели, ее, почувствовала пальцами ног ее ледяные пальцы.
Она прошептала что-то – я не расслышала.
– А?
– Не помнишь, что ты тогда сказала?
Я сначала не помнила, вспомнила потом. Ту ночь с грушевым ликером. Как мы сидели на полу в ванной. И я сказала, что люблю ее.
Она смотрела на меня в темноте, долго-долго, не мигая. А когда смигнула, потекли слезы.
Мне хотелось, чтобы она это сказала.
И ей хотелось это сказать.
Но не получалось. А когда я сама смогла заговорить, ее уже не было.
Ленни и маленькие сюрпризы
С тех пор как Временную Сотрудницу бесцеремонно уволили из больницы “Принсесс-ройал” города Глазго, ей не очень-то везло. Сначала она метила высоко и подавала заявки только на такую работу, которая увлекала бы ее или вдохновляла. Если Временной Сотруднице и отвечали, то одними отказами. Тогда она поумерила амбиции, стала откликаться на вакансии машинистки, операционистки, администратора, и… ничего. Отказы приходили такие же безличные и безжалостные, как и в случае с работой ее мечты. Но это было еще хуже, ведь ее не брали туда, куда она и сама не хотела. Ожидая своей очереди у кабинета управляющего круглосуточным супермаркетом вместе с другими претендентами на должность “внештатный продавец-консультант без гарантии занятости”, Временная Сотрудница узнала, что среди них квалифицированный механик, докторант и еще три выпускника со степенями по истории, математике и английскому языку соответственно.
К ее удивлению, управляющий в тот день перезвонил и предложил ей место в отделе кулинарии. Когда-то в университете Временная Сотрудница воображала, как после его окончания станет художницей, устроится в галерею. И представить себе не могла, что будет среди ночи советовать страдающим бессонницей покупателям, какую ветчину в медовой глазури лучше выбрать. Но она приняла решение не отступать и следующим вечером явилась на работу, спрятав волосы под сеточку, а гордость – подальше.
Как-то раз, несколько месяцев спустя, когда Временная Сотрудница вернулась домой из своей кулинарии, мама попросила ее присесть в гостиной, а сама принялась нервно перекладывать с места на место диванные подушки, пряча глаза. Потом слабым голосом она рассказала Временной Сотруднице, что ее отец, которого она видела лишь однажды, в раннем детстве, нашелся и свидетельство о рождении, уже лет двадцать как пропавшее, нашлось вместе с ним. Временная Сотрудница никак не могла определить, какие чувства вызвало у нее, если вызвало, это известие, и, может, хорошо, что не могла: испытай она радость, было бы только хуже, ведь потом мама добавила, что отец в плохом состоянии и, по словам врачей, долго не проживет.
Той ночью они с матерью долго обсуждали, как Временной Сотруднице поступить – навестить его или написать, пойти к нему ей одной или им вдвоем, попросить отдать свидетельство
