Наследницы - Марина Евгеньевна Мареева
Огромная двухэтажная Витькина квартира радовала глаз простором и стильной обстановкой. Спальня, из окна которой открывалась захватывающая дух панорама города, находилась на втором этаже. Это была большая, как и все в этой квартире, комната, от остальных она отличалась тем, что на обитых белым шелком стенах висели картины эротического содержания.
Саша и Глеб лежали на огромной кровати среди измятых простыней. Он держал ее в своих крепких руках, нежно целуя то в щеку, то в шею, ласкал грудь.
— Как неохота вставать, — томным голосом едва слышно прошептала Саша.
— И не будем. — Глеб высвободил правую руку и полез под простыню.
— Ну не надо! — кокетливо взмолилась Саша. — Ты меня совсем замучил своими… — она засмеялась, — телодвижениями.
— А мы с тобой так еще не пробовали. — Глеб кивнул в сторону картины, на которой были изображены два тела, сплетенные в причудливой сексуальной позе. Он потянулся к книжке на прикроватном столике. — Чему нас учит дао любви?
— Я смотрю, твой Витька все продумал.
— Называй страницу.
— Сто третья.
— Так… — Глеб полистал книгу в поисках нужной страницы и, найдя, начал читать: — «Занятия любовью все время одним и тем же способом можно сравнить с питанием хлебом и молоком во время каждого приема пищи каждый день. От такой прозаической диеты можно устать очень быстро. Не будет преувеличением сказать, что позы и составляют пикантность любви: без этих бесконечных вариаций любовь лишится доброй доли экстаза».
Глеб закрыл книжку и отбросил ее в сторону. Она бесшумно упала на роскошный белый палас.
— К черту теорию, практики хочу! — Он нырнул под простыню, рыча, как дикий зверь.
— Я боюсь тебя, — заливалась смехом Саша, — мне щекотно…
Глеб резко вынырнул из-под простыни.
— Щекотно? — удивился он. — Признаться, не такой реакции я ожидал.
Он снова скрылся под простыней. Саша, изловчившись, выскользнула из его объятий. Придавив ревущего от досады Глеба сверху подушкой, она тоном преподавателя объявила:
— На сегодня практические занятия закончены, переходим к водным процедурам.
Она легко спрыгнула с кровати и исчезла в ванной комнате. Глеб скинул с себя простыню, надел трусы и, закурив, с блаженным видом откинулся на подушки. Шум воды, доносящийся из ванной, напомнил ему их поездку к Ниагарскому водопаду в прошлом году: «Да, это не Рио-де-Жанейро, — подумал он и улыбнулся, — а все равно хорошо. Главное, что с ней».
В Сашиной сумочке зазвонил мобильный.
Глеб встал, взял сумочку и, подойдя к двери ванной комнаты, крикнул:
— Сашка, у тебя телефон звонит!
— Наверное, мама, — предположила она.
Приоткрыв дверь, Саша взяла из его рук сумочку и снова скрылась в ванной. Шум воды стих, и Глебу через дверь было слышно, как Саша безбожно врет матери:
— Мам… да, мамуль, я в пробке. — Саша держала мобильник левой рукой, а правой застегивала «молнию» на юбке. — Да, буду, буду… минут через сорок… Ну через час в крайнем случае… Все, пока, мам!
Глеб тихонько постучал и, услышав «можешь войти», открыл дверь.
— Сань, закрой глаза.
Она послушно закрыла.
— А теперь открой.
На его ладони лежала небольшая коробочка, а в ней на бархате вишневого цвета — золотое кольцо с бриллиантом.
— Какая прелесть! — восхитилась Саша.
Глеб обнял ее и, положив голову на плечо, страстно зашептал:
— Сашка, выходи за меня замуж.
— Глеб, — спокойно, как о давно решенном, сказала Саша, — мы же с тобой договорились. По-моему, ты повторяешься.
— Слушай, а тебе не надоело прятаться?
— Надоело? Прятаться? — Саша загадочно улыбнулась. — Нет, конечно, это же так романтично!
— Слушай, и как долго может продолжаться эта наша романтика? Саня, я устал врать, устал от этих встреч урывками. Ей-богу, двойная жизнь — это не для меня. Я не могу видеть тебя раз в неделю. Все! Я должен тебя видеть каждый день… — Он крепко прижал ее к себе, нежно поцеловал в шею.
— Глеб, как будто это у меня двое детей и я не могу развестись со своей женой. — Она вышла из ванной, оценивая степень беспорядка в спальне.
— Ну что ты прицепилась к моей жене?! — Глеб плюхнулся на кровать и лениво потянулся за рубашкой. — Я разберусь со своей женой. Я хочу просто знать, что… что я нужен тебе! Ведь нужен? И ты мне нужна. Это же все очень серьезно, как ты не поймешь?
— Если бы не было серьезно, я бы не прибежала сюда, но мне кажется, что ты, Глеб, — Саша запнулась, но продолжила, — ты просто боишься…
— Вот это мило! Скажи, чего же я боюсь?
— Не знаю, не знаю, чего ты боишься. Наверное, разрушить там и не построить здесь. — И призналась — больше самой себе, чем ему: — Я тоже боюсь.
— А я знаю, чего ты боишься: сказать мне «да».
— Да… боюсь… Резать-то придется по живому.
— Слушай, мы сейчас черт знает до чего с тобой договоримся! Сань, ты же из меня веревки вьешь!
Мелодично зазвенел мобильный телефон. Глеб торопливо застегнул рубашку и принялся искать трубку. Звонок раздавался откуда-то из-под покрывала, бесформенным комком валяющегося возле кровати. Бестолково переворошив его, Глеб, чертыхнувшись, нашел наконец свои брюки, достал из кармана мобильник.
— Алло. О-о-о, доченька, здравствуй, здравствуй, моя милая… А ты что, в школе еще, да?.. Ага… Ой, Машунь, прости, родная, я не могу тебя забрать… У меня совещание очень важное…
По лицу Глеба нетрудно было догадаться, как тягостно ему вести этот разговор в присутствии Саши:
— Постой, но мама собиралась все это сделать… А, не может… А почему?.. Ну ладно, ладно… Все, Машунь, не волнуйся, я что-нибудь придумаю, потерпи… Да, все, целую, целую, доченька.
Глеб в сердцах швырнул трубку на смятые простыни. Саша невольно рассмеялась, глядя на его волосатые голые ноги: одна — в носке, другая — босая.
— Очень смешно, — перехватив ее взгляд, обиженно пробурчал Глеб.
