По праву рождения - Вера Александровна Колочкова
Скажет – и к Анеле поедет. С чистой совестью. Уже свободной от Димы. Постыло свободной…
Встала из-за стола, быстро пошла в прихожую, прихватив телефон. Вышла из подъезда, села в машину и выехала со двора, ничего не видя перед собой. Благо, что машин об эту пору на дороге немного и клиника Димина всего в двух кварталах находится. Подъехала, припарковалась недалеко от входа, кликнула знакомый номер. Дима ответил тихо:
– Да, Юль, слушаю…
– Дим, я здесь, я в машине… Ты можешь выйти ко мне ненадолго? Это очень важно, Дим…
– Да, сейчас. У меня есть немного времени. Сейчас приду…
Голос у него был такой усталый, что она испугалась. Может, у него что-то случилось и ему совсем не до нее? И уж тем более не до всяческих объяснений и расставаний?
И тем не менее вот он, вышел на крыло клиники. Такой до боли родной, что сердце сжалось. Лицо осунувшееся, кажется иссиня-бледным из-за налета щетины. Обежал взглядом ряд машин, увидел ее синюю «Тойоту», помахал рукой.
Подошел, сел рядом с ней, проговорил с усталой улыбкой:
– Привет… Рад тебя видеть. Что случилось, Юль? У тебя лицо такое, будто ты долго плакала.
– Я не плакала, Дим. Просто… Просто я к разговору с тобой готовилась. Мы можем сейчас поговорить, Дим, скажи?
– Да… Только недолго. У меня совсем мало времени. Я собирался домой сейчас поехать… Очень волнуюсь, Анна на звонки не отвечает. У нее приступ вчера был, Матвей «Скорую» вызвал, ее ко мне в клинику привезли. А утром она ушла… Вот я и боюсь, что приступ может повториться и никого рядом нет! Ничего вообще не понимаю, что происходит! Почему Матвей ей позволил уйти, почему он тоже на мои звонки не отвечает!
– Да, Дим, я понимаю… Тебе сейчас не до меня. Но я быстро тебе скажу, ты только послушай… Дело в том, что мы не будем больше встречаться. Мы расстаемся, Дим. Вот прямо сейчас, в эту минуту… Время уже пошло. Теперь… Теперь мы просто бывшие, понимаешь? Мы – всего лишь бывшие…
Она проговорила все это очень быстро, не глядя на него. Автоматом проговорила. Хотя получилось вполне ничего… Спокойно так, с достоинством. Никто бы и не догадался сейчас, что у нее внутри происходит.
И Дима молчит. Смотрит на нее и молчит. Наконец она услышала его тихий и слегка хрипловатый голос:
– Да, Юль… В сложившейся ситуации это правильный выход, наверное. И мне очень жаль, правда… Я ведь очень люблю тебя, ты знаешь. Люблю и мучаю…
– Нет, Дим. Не мучаешь. Я очень счастлива с тобой была. Хотя и понимала, что всему когда-нибудь придет конец. Я не надеялась ни на что, Дим, ты же знаешь. Но если конец… Если обстоятельства жизненные так сложились… Пусть будет конец, да. Мы ж не просто так расстаемся, мы расстаемся ради наших детей…
– Да, я понимаю. Ты умница, Юль. Я всегда, всегда тобой восхищался… Мне очень трудно без тебя будет. Да что там говорить, ей-богу! Ты ж сама все понимаешь! Да я же… Как там у классика, помнишь? Да если б я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире и был бы свободен…
– Но ты не свободен, Дим. Отныне мы бывшие, всего лишь бывшие. И мало ли что может случиться с бывшими, правда? Они даже родственниками могут стать в одночасье, если судьба так распорядиться решит!
– Она уже распорядилась, наверное…
– Да. В том-то и дело. Я сейчас еду к дочери, скажу ей все. Хотя, если честно… Мне очень хочется сейчас взять и закричать – нет, нет! Я умру без тебя, Дим, умру! Но я знаю, что не умру… Просто маленько жить перестану, и все.
– И я… И я перестану, Юль…
Они замолчали надолго, глядели прямо перед собой в ветровое стекло. Юля первая нарушила молчание, проговорила почти весело:
– Ты знаешь, моя дочь свято верит в то, что испытать настоящую любовь полагается только один раз, она дается каждому человеку по праву рождения. Один только раз, понимаешь? И я думаю, что она права… Такое счастье возможно только раз в жизни. Оно силы дает человеку, очень большие силы. Ты знаешь, твой сын мне позволил ее письмо к нему прочитать… И я поразилась, как она правильно все решила! Написала ему, что не страшно, мол, когда это счастье жертвует собой ради других. И тут она тоже права. Если любишь, то и жертвовать не страшно. И еще она там написала так, как и мне бы хотелось тебе сказать сейчас… Я всегда буду любить тебя, Дим. Всегда. Помни это. Ты – мой единственный, который по праву рождения. Хоть теперь и бывший по статусу. Всего лишь бывший… И все, Дим, и уходи, пожалуйста! Уходи…
Дима повернулся, собираясь ей что-то сказать, но она закрыла лицо руками, как щитом: иди, мол, иди, хватит! Потом протянула руку, слегка толкнула его в плечо. Иди! Тем более на крыльцо клиники выскочила медсестричка и, увидев Диму в машине, призывно замахала ему рукой, даже притопывала от нетерпения.
Дима вышел, поспешил навстречу медсестричке, и она что-то заговорила ему быстро, округляя глаза. Юля подумала с горечью – ну вот и все… Теперь ему даже и не дадут осознать, что произошло только что. Заберут сразу в круговорот неотложных дел.
Да и что, собственно, произошло? Ничего особенного не произошло. У каждого своя дорога. Дима пойдет спасать людей, она поедет спасать свою дочь от отчаяния. Да, надо ехать скорее в Ясенево…
* * *
– Вань… Может, мы все-таки зря Анелю одну оставили? – тихо спросила Ирина, размешивая чай в своей кружке. – Она ведь к тебе приехала, ей плохо сейчас… А мы взяли и ушли, а? Может, мы к ней пойдем, Вань?
– Да нормально все, Ириша, не волнуйся. Скоро к ней парень должен приехать, тот самый. Ну, от которого она сбежала… Им же поговорить надо будет, а тут мы… Получается, что мешаем. Потом к ним пойдем, вечером. Посмотрим, что да как… Может, они помирятся.
– Да как же они помирятся, Вань? Если все так, как ты мне рассказывал… Если отец этого парня и твоя бывшая, Анелина мать… Надо же, как все закрутилось, правда? Вот что бы ты на месте этого парня сделал, скажи?
– Да ничего бы я делать не стал. Просто не отпустил бы от себя свою любовь, вот и все. Ведь главное, что они любят друг друга, правда? А что там родители… Кто с кем да как… Пусть сами разбираются в своих отношениях, к молодым не лезут. Они ж не виноваты, что у них все так причудливо закрутилось, как ты говоришь!
– Ну, это легко сказать, Вань… Просто не отпустил бы, и все… Что же им, и свадьбу себе не сыграть?
– Да почему… Если захотят, то почему…
– Да потому! Ну вот представь, что сидят они за свадебным столом… И матери жениха и невесты знают, что одного мужчину меж собой делят. Я даже не представляю, как это… И что должен испытывать этот самый мужчина… Да и потом, Вань? Если у молодых внук родится? Так и будут с ним нянчиться две соперницы по очереди? Ведь так не может быть, Вань… Кому-то надо все равно уйти из этой заклятой цепочки. Вопрос только – кому… И куда уйти…
– Я думаю, и без нас с тобой все разрешится, Ирина. Не переживай так, что ты.
– Ну вот не понимаю я тебя, Вань, не понимаю! Она же дочь твоя, а ты…
– А что я? Разве я в силах что-то изменить, скажи? Хотя я уже говорил с Юлей на эту тему… Но это надо знать мою бывшую жену, ее характер… Ей же бесполезно что-то объяснять, она сама про себя все знает. Как ей надо, так и сделает, всех сметет на своем пути.
Ирина ничего не ответила, лишь глянула на Ивана грустно. Потом спросила очень тихо:
– Ты все еще ее любишь, да, Вань? У тебя даже голос немного садится, когда ты о ней говоришь… И обида в голосе слышится. Если обижаешься, значит, любишь.
– Нет, Ирин. Не люблю. Правда. Долго любил, конечно, долго только воспоминаниями жил… Тоже думал, как Анеля, что она та самая, единственная, судьбой по праву рождения посланная. А потом тебя разглядел… И понял…
– Да это не ты разглядел, это я тебя разглядеть заставила! Потому что ты ведь не жил, ты закрылся в коконе своего горя и ничего не видел вокруг! Но только скажи мне правду, Вань, честно скажи… Если бы она тебя вдруг позвала…
