Из серии «Зеркала». Книга I. «Лишние люди» (ред. 2) - Олег Патров
Ему стоило решиться на это раньше.
Зависть. Паршивое, отнюдь не красящее никого открытие, без которого он вполне мог обойтись. Унизительное открытие, если разобраться. И было неважно, что только благодаря его помощи Сэм смог синтезировать нужные материалы, что он вытащил из бойни, устроенной, правда, им же самим, Сэма и Лею, что отпустил Сэма и потом еще долго позволял тому жить себе в убыток. Это не имело значения…
Ричард помнил, как достал пистолет и выстрелил. Сначала в Гарри, потом в Шефа. Два кресла одним ударом.
Однажды, после просмотра какого-то ужастика, отец сказал ему: «Если убрать действующих лиц, не думай, что злу некуда будет возвращаться». Что ж, он, Ричард, творил зло не больше и не меньше, чем остальные. Он просто освобождал себе место. Жизненное пространство, если хотите… Разумеется, иногда не самой честной ценой.
Он не был идеалистом, и отдавал себе отчет в собственной жизни.
На его вкус фразу отца следовало подредактировать: «Если убрать одно зло, придет другое. Так что пока можешь, оставайся победителем».
«Делай, что можешь, и будь что будет…»
«Бейся до конца, а там посмотрим».
Старые клише из старых фильмов. Несколько лет официальной службы в таможне на позиции Шефа закалили его. Ричард стал сильнее. Теперь он имел, что терять, и знал, что стоит защищать и за что бороться.
Пусть другие называют себя планктоном, лишними людьми, никчемными приложениями системы, гордо именуемой Достижением человеческой эволюции. Пусть другие считают, что мир катиться в ад, а правительство только и делает, что обманывает своих граждан, а те ему подыгрывают за порцию сносной жизни, потому что так проще… Пусть… Он сам… Своими руками… Устроился, как мог. И будет спать спокойно.
Он не будет думать о том, что случится с этим миром. У него есть свое время. Время жить, а не выживать. Его следовало использовать с толком. А остальные…
Каждый человек сам платит за свои ошибки, иногда – дорого. Но с должниками лучше решать все сразу, кардинально. В конце концов, он, Ричард, тоже не вечен, и, если малыш Джереми не желает уважать его и его бизнес, то получит свой урок. Вовремя – потому что это всегда дешевле, чем позже. Даже если имеешь дело с родственниками.
«ТЕМ БОЛЕЕ, когда имеешь дело с родственниками…»
7
Джереми ликовал. Насчет замужества матери получилось даже лучше, чем кто-либо мог предположить. По правде сказать, когда Берт поделился с ним этой идеей об отчиме-космонавте, он не почувствовал особого воодушевления, но теперь все повернулось по-другому.
Его мать приглянулась местному капитану, племяннику мистера Эдельвейса, владельца крупной транспортной корпорации, осуществлявшей перевозки между колониями. Сам капитан, впрочем, не имел особо близкого отношения к семейному бизнесу, но расположением дяди пользовался, как и деньгами. В отличие от отца Джереми новый ухажер матери умел считать прибыли и потери, хоть и не чурался духовных ценностей. На том они с матерью и сошлись – порядочности и дисциплине. Кто бы мог подумать, что такие вещи способны создавать любовные союзы, но вот поди же…
Впрочем, Джереми был рад за мать. Она не умела притворяться, и, если решила встретиться с мистером Ллойдом в третий раз, да еще за семейным обедом, значит, он и вправду ей понравился.
– Она догадается, – возразил он на предложение Берта об обмане насчет платьев.
– Не догадается. Даже если он скажет, что это не от него, она подумает, что он просто застенчив.
– Но что подумает он? От кого платья?
– Мальчик мой, небольшая ревность только укрепляет отношения, – с видом знатока изрек бармен. – А иначе она не возьмет, она же у тебя гордая.
Это было подмечено верно. Берт знал, о чем говорил.
8
Однажды Сара испекла целую кастрюлю пирогов и вручила их Джереми.
– Поделишься с матерью и братом.
После этого парень пропал на неделю.
Сара не находила себе места, хотела уже идти к Джереми домой, но муж остановил ее.
– С ума сошла! Ты им кто?!.
– Что-то случилось, – посерев от переживаний, причитала Сара.
Берт утешал ее, как мог.
– Что могло случиться? Тогда твой подопечный первым бы прибежал сюда, к самовольной бабушке под крылышко.
– Я не бабушка, – обиделась жена.
– А кто?.. Мать у него уже есть, – попытался отрезвить жену Берт.
– Тетя, молодая тетя.
Тоже с характером была женщина.
Через неделю Джереми удосужился зайти к ним в гости. Берт встретил его сумрачно. Он с удовольствием дал бы парню хорошую оплеуху, но опасался, что увидит жена, поэтому молча собрался и ушел в бар, а когда вернулся, застал Сару плачущей.
– Ну все, – бросил он в сердцах. – Этот парень у меня получит.
– Он не виноват, – кинулась защищать своего любимца Сара. – Я так, просто плачу.
– Ага! Захотелось!..
Еле-еле, по слову в час, ему удалось выдавить из нее правду. Оказалось, мать Джереми запретила сыну ходить к ним в гости.
«Мы не бедные, нечего побираться».
– Так и сказала? – переспросил Берт.
– Да.
– А этот, – он кивнул на дверь. – Пересказал?
– Он не хотел. Я у него выведала хитростью.
Но Берт здорово разозлился. Он собирался поговорить с Джереми как мужчина с мужчиной, на чистоту, но тот, видимо, сам как-то дошел, своим детским умишком, что поступил непорядочно. Явился на следующий день, принес Саре цветочек, вручил торжественно, неловко, а когда Берт демонстративно собрался уходить, попросил задержаться на минутку. Встал на середину кухни, выдохнул – и выдал извинения. Покраснел с головы до пят, но досказал все до конца. Сара потом этот цветочек долго в вазе держала, всяческими средствами реанимировала, Берту даже совестно стало, что перестал дарить жене подарки.
Через пару дней он отвел Джереми в сторону, заговорщицки оглянулся по сторонам и, присев, чтобы стать наравне с мальчиком, спросил:
– Сам догадался или кто подсказал?
– Пастырь, – сразу сообразил тот.
У Берта от удивления свело поясницу.
– Вы ходите в церковь?
– Да, мать водит нас на службы, я уже исповедаюсь, – гордо заявил пацаненок.
– И как, помогает Бог-то? – грубовато поинтересовался бармен.
– Не очень. Но маме нравится и Рикки. Там над ним никто не смеется.
– Понятно.
А что ему было понятно?..
Сейчас, когда Джереми ушел, прихватив драгоценный подарок, Берт все смотрел ему вслед, пытаясь избавиться от какой-то неясной мысли, как червь, исподволь, терзавшей его. «Спасибо», – сказал Джереми просто, искренне. За это парня тоже любили, да еще за такие выкрутасы типа цветочков. Умел, паршивец, делать людям приятное.
– И про цветок сам догадался? – вспомнил Берт
