Из серии «Зеркала». Книга I. «Лишние люди» (ред. 2) - Олег Патров
Четыре года назад, после смерти жены, старик продал дом и переселился в свой бар окончательно, обустроив чердачное помещение. Так было и экономнее, и удобнее. Он не видел необходимости в больших площадях для одного человека. Его домом давно стала работа, его клиенты. Джереми стал заходить к нему сюда, потом, после трагической гибели отца парня, Берт предложил ему работу на кухне. Джереми оказался шустрым работником, понимал все с полуслова, легко прижился в их небольшом коллективе. Лишь в одном могла упрекнуть мужа Сара: он позволил Джереми связаться с Ричардом. Но парню нужны были деньги, постоянно. Его мать не могла работать полный день, кто-то должен был оставаться с Рикки, а за сменные дежурства платили не очень много. Берт сам пару раз видел, как мучился Джереми с братом.
4
Однажды Джереми пришел с Рикки в бар, чтобы забрать зарплату. Берт рассчитывался со всем персоналом строго по понедельникам. Пока они беседовали, за парнишкой приглядывала Рэйчел, кухарка, и то Рикки умудрился опрокинуть тяжеленный стул и разбить стакан с водой. В другой раз Джереми оставил брата на улице, велев сидеть тихо, но к тому прицепились какие-то малолетки. Больше Берт братьев вместе не видел. Конечно, он мог позволить себе оплатить этой семье сиделку, но это было бы слишком большим вторжением в чужую жизнь, а бармен с большим уважением относился к идее неприкосновенности личного пространства. Да и Лея, мать Джереми, была чертовски гордой.
Правда, нет-нет, особенно когда он приходил к жене на кладбище, Берту казалось: Сара в чем-то упрекает его. Впрочем, пока он думал, стало уже поздно. Джереми сам нашел выход из сложившегося не в его пользу положения и теперь предложить ему финансовую помощь значило окончательно потерять парня, ведь тогда тот мог бы спросить, вполне законно и даже грубо: «А где ты был раньше? И почему не помог, если имел возможность?».
Берт и сам не смел ответить себе на этот вопрос.
Смалодушничал, поэтому сейчас и молчал, тайком приплачивая Джереми сверх причитающегося. И эту идею насчет замужества Леи придумал тоже он. Где и было искать богатого жениха, как не среди космонавтов. С их зарплатами тому было бы не жалко жертвовать часть денег на лекарство для жены и пасынка, а мать Джереми была очаровательной, по-настоящему красивой женщиной, полной неуловимого обаяния, но, как все милашки, совершившей ошибку при выборе первого мужа.
Для старого бармена было делом чести исправить положение этой семьи. Тогда Джереми не пришлось бы больше работать на дядю, а он сам смог бы оправдаться перед Сарой.
– Береги его, – наказала она перед смертью. – Он мне как сын…
Не уберег.
5
– Ты – идеалист, – как-то поспорили они с Сэмом.
Ричард сильно удивился.
– Я? Вот бы не сказал.
– Да, ты, – убежденно повторил Сэм. – И дело не в том, что ты почему-то помогаешь мне раздобыть материалы для лекарства от агния, хоть и служишь на правительство. Ты рискуешь своей свободой, между прочим, своей службой в таможне, может быть, даже своей жизнью. Но дело не в этом. Дело в том, как ты ходишь… Как ты смотришь на мир…
– И что со мной не так, доктор? – попытался свести все к шутке Ричард.
– Ты – идеалист. Только ты черный идеалист, а я белый. Вот и вся разница. Я верю в жизнь и людей, а ты…
– Значит, ты хороший, а я плохой? – срываясь с иронии на злобу, перебил Сэма Ричард.
Лея испуганно бросилась между ними.
– Не ссорьтесь, мальчики. Ну ее, эту политику. Пойдёмте лучше гулять.
– Нет, – отстранил ее Сэм. – Подожди…
Он всегда был особенно упертым при споре, никогда не позволяя другому поставить жирную точку.
– Это значит, что я хочу, чтобы мир стал лучше и делаю, что могу для этого, а ты веришь, что идеальное устройство человечества есть говно и вопрос только в том, кто лучше приспособиться.
– То есть я подлец?
– Нет, Ричард. Я думаю, что тебе просто не повезло в жизни. Ты не видел света. Ничего хорошего, за что бы стоило бороться. Но такие люди тоже нужны.
– Жалеешь?.. Спасибо…
6
Тогда они с Сэмом сильно сцепились. Если бы не Лея и соседи за стенкой.
И все же…
Первоначально Ричард действительно хотел помочь Сэму. Хотел поступить правильно. Но потом как-то все запуталось. Взаимные обещания и подозрения. Жизнь вечно на крючке. Приходилось постоянно выбирать, и Ричард выбрал.
К тому времени он, как и Сэм, вполне нашел себя в жизни. Он знал свой талант, умел строить бизнес в мутной воде, не хотел быть нищим, не хотел, чтобы кто-то оценивал его hard или softskills. Он не был готов ходить на службу каждый день, как Шеф, и служить тому, чему никто уже не верил. Не хотел играть в игры старины Гарри, всегда заканчивающиеся для участников смертью. Он хотел оставаться человеком и чувствовать себя человеком.
Но для этого нужны были деньги, связи или, на худой конец, талант.
А у него ничего не было.
Не было выдающихся способностей Сэма. Не было людей, на которых он мог бы положиться и которые могли бы бескорыстно или с дальним прицелом устроить его судьбу. Дядя Гарри был не в счет, слишком ненадежен. Не было денег…
Иными словами, говоря откровенно, по шкале колонистов он был никто и звался никак – представитель рода HomoSapiens, N-поколение переселенцев, индивид со средними способностями, рядовой биоматериал, обеспеченный комплексом стандартных услуг в ответ на стандартную службу. Но разве из-за этого у него не было права на что-то лучшее?!.
Разве у него не было права на приличную жизнь?!.
Не было?!.
Только потому, что он был обыкновенным?!.
«И такие люди нужны», – высокомерно обмолвился о нем Сэм. О, Ричард в отличие от своей сестры-дурочки отлично понял, что этот химик имел в виду.
Ричард поймал себя на мысли, что все-таки сделал свой день: он схватил ускользающую от него тень и обнаружил, что сегодня он не просто сжег свой дневник, – на старости лет, словно в насмешку над временем, он – как старую консервную банку – выбросил из жизни и памяти последние свидетельства того – того момента – когда сломалась его совесть.
Улики
