Афаг Масуд - Свобода
...По поведению профессора было явно, что он хочет только одного - как можно скорее все закончить и исчезнуть со своим портфелем.
...Сердце нервно забилось... По сведениям, профессор жил один. Ни в клинике, ни за ее пределами ни с кем не общался, ни над каким научным трудом не работал, занимался только медицинской практикой.
Профессор умолк и уставился на свои ладони, затем потер их друг о друга, помассировал пальцы. Потом поднял голову:
- ...Что же касается мавзолея... здесь кое-что проясняется... профессор проговорил это, глядя долгим взглядом куда-то мимо него, в какое-то пространство. - Мавзолей притягивает вас как прибежище вечной власти... Точнее, вы, сами того не подозревая, стремитесь туда - в место вечного покоя, в вечность власти... Возможно, неведомо от вас ваши клетки устали в этой суровой атмосфере... устали от рабства...
- Рабства?..
- Рабства, рабства... Повелители могут существовать только в одной атмосфере. Атмосфере власти. Это тоже своего рода рабство.
...Профессор был прав... За те несколько лет, которые по непонятному капризу судьбы пришлось прожить, как в ссылке, вдали от столицы, он настолько исхудал, что встревоженные соседи и знакомые по вечерам заходили проведать...
...Профессор прав... Без власти ему было плохо... Как без ног или без рук... Это он четко помнил...
Но откуда профессор узнал это?..
- Вчера... - начал профессор, глядя в пол и стараясь привести в порядок мысли, - я долго думал, просмотрел некоторые книги... Проникнуть в ваши мысли, господин Генерал, очень сложно. Причину этого вчера не знали ни вы, ни я. В вас некая энергетика... Это совершенно точно...
- По-вашему выходит, что я какое-то чудовище...
Профессор в первое мгновение не понял его, потом как бы собрался:
- Вы не поняли меня...
- Короче, ничего сделать невозможно...
- Так я ничего сказать не смогу. - Профессор умолк.
Во всяком случае, профессор - единственный человек, который знает о нем чуть больше, чем он сам. Будет глупым допустить, чтобы он когда-нибудь где-то что-либо ляпнул, - подумал он.
- Я жду вас... - профессор с портфелем в руке смотрел на него.
- Меня?..
- Вы меня не слушаете... - словно сам себе проговорил профессор и, кажется, слегка смутился.
- Слушаю... вы хотите войти в мою память, это я понял...
- Вы должны помочь мне... на несколько мгновений, ни о чем не думая, выполнять то, что я скажу...
- Как вчера?..
- Да, точно так же, как вчера...
Профессор открыл портфель, достал черноватый кривой нож, рукопись с пожелтевшими страницами, разложил все это на коленях.
- Это медный нож. Вы должны держать его в ладонях...
Беря нож, почувствовал, как дрожит рука профессора.
Темный нож со стершейся от частого употребления ручкой...
- Прямо какое-то орудие убийства... - сказал он, вертя его в руке, и от этой мысли тревожно забилась жилка на виске.
...Профессора можно было бы зарезать и этим ножом. Прямо здесь, прямо сейчас.
- Закройте глаза и внимательно слушайте меня. Расслабьтесь...
...Как и вчера, закрыл глаза, но жилка в виске не успокаивалась.
...Разве можно будет спокойно жить после всех этих сеансов, зная, что где-то совершенно свободно живет маленький умный человечек, посвященный в твои тайны, знающий всю твою жизнь?.. Это все равно, что жить головой в доме, оставив тело на улице...
- Забудьте обо всем... Вы ничего не помните... Вас ничто не беспокоит... Вы абсолютно спокойны... Ваши ладони теплые... Вы абсолютно спокойны...
Профессор повторял вчерашние слова, ему же, как и вчера, не хотелось спать.
- ...Ваши ступни смягчаются, пятки теплые... горячие...
Он проверил ладонью остроту ножа...
...Лезвие было тупым и кривым...
Голос профессора звучал тихо, утомительно, однако ни ступни не смягчились, ни в пятках не появилось тепло...
Вместо этого нагревался увеличивающийся и тяжелеющий в ладонях нож...
Профессор, растягивая слова, терпеливо и монотонно продолжал сеанс...
- ...Вокруг все спокойно... Пусто... нас ничто не беспокоит...
Но вдруг под мерно звучащий голос перед глазами встали родные картины - село, где родился, постоянно спорящие и дерущиеся ровесники, лысый учитель географии, который на переменах стриг баранов...
...Лицо совсем молодой мамы...
...Обвязав пояс клетчатой шалью, наклонясь, мама работала на огороде... Она снова была беременна. Услышал плач еще не родившегося младенца, и от этого голоса сжалось тело...
...Затем появилась бабушка. Она курила трубку и хриплым голосом, почерневшими от табака губами говорила:
- Ты не такой, как они, внучек... Ты явился в мир под совсем другой звездой... Могучей звездой!.. Ты родился с чубчиком на голове, похожим на корону, в прозрачной царской рубашке, поджав ноги... Сидя на троне...
***
...Ступни зудели... горели... Хотелось опустить руку... Но и в руке тот же зуд...
- Зажгите свет! Включите лампы!..
...Было душно... и жарко.
Наверное, это от жаркого дыхания стоящих за спиной? От них словно пышет жаром...
Или сказывается напряжение прошедшей недели?.. Тело опять, перегревается...
...Зажгли лампы... По запотевшим от жары стенам сочилась влага... Или шел дождь?..
- Сырость от фундамента, ваше превосходительство... - почтительно сказал кто-то совсем рядом за спиной.
...Это место выбрано нарочно... Специально, чтобы если не землетрясение, так сырость уничтожила все. Развалила... сровняла с землей... Чтобы, проникнув в камни, разрушила и стерла с лица земли это здание, как жар растапливает ледяной дворец...
- Чем вы думали, когда выбирали это место?..
...Сырые стены поглотили звук. Даже голос исчезал здесь...
- Я вас спрашиваю!..
Те, за спиной, топтались на месте, как поворачивающее в пути стадо баранов.
- Я говорил, но меня никто не слушал... - проблеял кто-то тонким голосом.
...Сырость, как пар, выплывала откуда-то сзади, из-за колонн, плыла по полу, ядовито и безмолвно медленно заполняла воздух...
...Вспомнилось почерневшее, залитое потом лицо слуги, которому два дня назад, по какому-то наитию дал выпить налитый для него напиток, и как тот, не дойдя до двери, с полным подносом в руках согнулся пополам, и умер...
Это все не просто так...
...Краем глаз оглядел людей, затаившихся с испуганными лицами, предательским блеском в глазах...
Может быть, именно в эту минуту, в это мгновение, опять тайно готовятся к его убийству, строят коварные планы. Может, эти планы бродят в головах людей, с преданными лицами стоящих за спиной... И потому их дыхание так горячо... Потому от них пышет жаром... Потому и запотевают стены...
...Сердце сжалось. Вспомнил приснившийся на прошлой неделе сон...
...Узкий, темный коридор... в руке серебряная уздечка, оборвав которую уносится от него конь... мертвый ребенок...
...За колонной напротив, кажется, кто-то стоит. Или это мерещится?..
Потом откуда-то издали послышались приближающиеся звуки... Похоже на копыта кавалерии...
- Что это за звуки?..
- Какие звуки, ваше превосходительство?.. - снова проблеял кто-то сбоку.
Затаив дыхание, вслушался в тишину. Точно, стук копыт кавалерии... Не спеша, приближаются сюда...
Сердце встревожено забилось...
- Вы что, не слышите?..
- Нет, ничего не слышим...
Все стоят с пожелтевшими лицами. Или так ему кажется?!.
А потом словно увидел это войско... Прямо отсюда, сквозь звуконепроницаемые стены, увидел ушами...
В островерхих касках, с пиками с серебряными наконечниками, в серебряных кольчугах подобно величественной серебряной волне, приближалась кавалерия, поднимая за собой грозное облако пыли...
- Значит, ничего не слышите?!.
- Нет, ваше превосходительство, ничего не слышим...
- Почему тогда так пожелтели?..
И тут, словно по приказу, все отпрянули... из-за колонны напротив выскочили двое в масках, с оружием в руках и бросились на него... Один из них мгновенно скрутил руки за спину, заставил встать на колени, а другой рукой приставил к горлу плоское, широкое лезвие кинжала...
... Почувствовав острую сталь, обмяк... Кровь, прихлынув, закрыла дыхание...
...Потом из-за соседней колонны, словно отколовшаяся ее часть, возникло медленно приближающееся к нему полное ненависти и торжества молодое лицо Тысячника...
Тысячник приближался и в то же время, казалось, поднимался и плыл в воздухе... Или это он сам опускался вниз, уходил в глубь намокшего в крови шелкового воротника...
...Опустившись на колени, Тысячник, тяжело дыша, долго смотрел на него, потом осторожным движением взял за руку, снял с пальца перстень с государственной печатью, сжал в ладони и наклонился еще ближе.
...На лице его блестели капли пота...
***
- ...Господин Генерал... Господин Генерал... - пересохшими губами шептал профессор...
...Пульс Генерала не прощупывался... лицо побледнело, руки были холодными...
...Что же это такое?!. - в ужасе думал профессор. - Как это могло случиться?..
Дрожащими руками поднял веки Генерала, посмотрел в зрачки... Зрачки погасли, ни малейшего проблеска жизни...
