Долгая дорога до Грейсленда - Кристен Мей Чейз
– Ты-то сама как? Держишься?
Я сделала паузу, решая, насколько должна быть откровенной – некоторые детали неминуемо приведут к слезам…
– Наш разговор единственный, который не закончился рыданиями, значит, все хорошо.
– Прогресс! Сочувствую тебе, подруга – попасть в такую хренотень. – Услышав такое, я заволновалась, что ее дети могли нас услышать, но потом вспомнила, что Аша не сильно бережет их уши. Этакая современная мамаша!
– Я боялась, что… Вдруг это конец… – И последовал очередной поток слез.
– Грейс, возьми себя в руки. Ничего еще не закончилось, – решительно заявила Аша.
– Я много чего ей наговорила – об отце, об Элвисе, – но смогла ли я все объяснить? Наверняка она все еще думает…
Мысленно я перебрала в памяти все наши разговоры. Я была в высшей степени откровенна, но поможет ли это наладить наши с мамой отношения. Да и можно ли что-то исправить?!
– …что ты ее дочь, которую она очень любит, – закончила за меня Аша. И продолжила, не дав мне возможности возразить: – Ты так чертовски строга к себе. Она жила одной жизнью с тобой, видела, что происходит. Думаешь, для нее стало сюрпризом, когда ты сбежала из дома и вышла замуж за Мистера Улыбку?
– Не поняла? – перебила я.
– Был такой детский персонаж. Кажется, в программе «Улица Сезам».
– Нет, при чем здесь Джефф? – Я действительно не могла понять, к чему Аша клонит.
– Разве это не очевидно? Джефф – полная противоположность твоему отцу. Все было бы хорошо, если бы ты его любила. А он стал для тебя просто убежищем, чтобы не оказаться на месте твоей мамы.
Черт. Столько времени и сил было потрачено на всякие там сеансы психотерапии, а Аша все взяла и объяснила. Мне тут же вспомнились мамины слова, когда я рассказала ей об измене Джеффа. Только теперь я поняла, что она имела в виду: «Ты сделала все, что могла, с тем, что подвернулось под руку, Грейс. Но теперь у тебя есть больше, ты можешь больше и заслуживаешь большего».
Я впитывала слова Аши как воздух. Как часто мне хотелось испытать настоящую любовь – когда голова кружится от желания и страсти. Я мечтала о настоящем чувстве, каким бы страшным оно ни было. Я готова была рискнуть, возможно, принять неверные решения, но все же… И еще я хотела, чтобы мама стала свидетельницей моего счастья и знала, что отец меня не сломил.
– Я не могу потерять ее вот так, – всхлипнула я.
– Смирись, Грейс. Не существует идеального способа ухода родителей. Но Лоралинн – боец, и она не сдастся, не побывав в Грейсленде! Ни за что на свете. – Аша звучала так убедительно, а мне так хотелось ей верить.
Очень хотелось!
– Раньше я тоже так говорила…
– Прекрати Грейс. Я люблю тебя, но хватит уже. То, что ты сделала… что ты делаешь, – на такое мало кто решился бы, – сказала она строго.
Аша была из тех людей, которые не навязывают своего мнения и всегда знают, когда замолчать. Но не на этот раз. Самое удивительное, что и я изменилась! Прежняя Грейс сказала бы: «Неужели?» – но новая согласилась и просто ответила: «Да, знаю».
– Ты лучше подумай заранее, что скажешь маме, когда она придет в себя. А теперь иди отдохни. И помни, что можешь звонить мне в любое время, как понадоблюсь, хорошо?
Идея отдохнуть показалась мне очень заманчивой. Мама всегда говорила, что в моменты грусти нужно подумать, не усталость ли в ней виновата. А маму нужно слушаться. И Ашу!
– Последую твоему совету. Спасибо тебе за все, Аш. Скучаю. – Круг моих друзей включал в себя только тех, кто понимал меня без лишних слов. Они заменили мне семью. Правда, с некоторых пор мама тоже вошла в число избранных.
– Я тоже по тебе скучаю. Пока.
Повесив трубку, я подошла к маминой кровати, стоявшей у большого грязного окна, и легла на кушетку рядом. С этого места мне хорошо были видны городские огни, мигающие и как будто двигающиеся в кромешной темноте. Внезапно я почувствовала что-то твердое у себя в кармане. Поднявшись рывком, достала маленький пакетик с камнем от мадам Арабеллы, о котором совершенно забыла. Гладкий голубой камень был завернут в записку: «Голубой кружевной агат: применяется для освобождения от тоски и подавленности, вызванных прошлыми страхами, действиями или суждениями.
Что?
Успокаивающие свойства камня помогут тем, кто все время болтает без умолку, не подумав о последствиях своих слов.
Очень знакомое состояние.
Используется при болях в горле, проблемах с желудком и судорогах».
Ух ты!
Кажется, мы не зря потратили свои пятьдесят долларов. А где же то предсказание, которое она нам напоследок дала? Никак не могу вспомнить, куда засунула конверты. А может быть, и не стоит их искать, а то вдруг окажется, что там про больницу написано… Обойдусь пока этим камушком. Странно, конечно, все это! Еще две недели назад я сидела в своем офисе и пыталась убедить клиента, что покупка нового телевизора с восьмидесятидюймовым экраном не может быть отнесена к статьям расходов на развитие бизнеса. И вот надеюсь на чудодейственные свойства камня, подаренного мне медиумом из Луизианы, – вдруг он поможет маме. Или уже помогает?
Я взяла мамину руку, вложила в нее камень и стала держать, пока не задремала. Перед сном я мечтала быть разбуженной маминым здоровым храпом, а не звуками многочисленных аппаратов, поддерживающих ей жизнь.
После нескольких ночей, проведенных на больничной кушетке, я решила, что пора принять душ, хотя бы из уважения к персоналу, которому приходилось ощущать мой запах, каждый раз заходя в палату. Все они были хорошо воспитаны, поэтому ограничивались советом немного отдохнуть, но на лицах читалось: «Когда, мать твою, ты уже помоешься?!» Я спала под одеялом, не уступающим в жесткости ершику для мытья посуды, провонявшему хлоркой и отбеливателем. Мыла подмышки над раковиной в больничной ванной, но дезодорант уже не помогал. Моя шея утратила способность поворачиваться – но кому вообще нужно смотреть налево?
Поскольку у нас в Грейсленде был заранее забронирован гостевой домик, я просто продлила пребывание в нем на неопределенный срок и наконец-то смогла принять душ и немного поспать, не вернув, правда, былой подвижности своей шее. Я боролась с искушением от имени мамы высказать отелю претензии за ложную рекламу, но решила, что пусть лучше она сама это сделает – как я надеялась, в один из ближайших дней!
Моя спина была не в восторге от матраса, поэтому пришлось к своему дневному рациону добавить еще одну таблетку обезболивающего. Большую часть времени я проводила в тишине, сидя в маминой палате или в машине по дороге в больницу и обратно. Все это разительно отличалось от нашего путешествия под аккомпанемент маминых рассказов и размышлений о всякой ерунде.
Даже во время сна она что-то говорила; иногда отдавала странные команды – как будто хотела кого-то напугать. Я старалась не думать, о чем были ее сны, навеянные раком мозга и химиотерапией. «Пусть она танцует с Элвисом, а не вышагивает босиком по краю ада», – загадывала я.
Сотрудники больницы уверяли меня, что лечение проходит успешно и самочувствие мамы улучшается. Но я хотела, чтобы она сама мне об этом сказала! А еще мечтала услышать опять, как она поет песни Элвиса. Если все так хорошо, то почему у нее все еще торчит из горла трубка и почему она лежит без малейшего движения?!
Я начала потихоньку засыпать – все-таки усталость брала свое, – когда зазвонил телефон.
– Привет, Уайатт, – ответила я, еще не стряхнув с себя дрему, отчего прозвучала, как пьяная.
– Привет. Вот решил проверить, как ты там после полноценного ночного сна в настоящей кровати. – Он был в курсе всех моих мытарств, и отчасти благодаря ему я все-таки решилась уйти на время из больничной палаты.
– Я как раз собиралась вздремнуть, причем без помощи всяких там «Кровавых Мэри».
Он рассмеялся.
– А я бы сейчас не отказался от парочки коктейлей. Правда, в хорошей компании, – сказал он каким-то необычным голосом. Мне показалось или он впервые за все время нашего общения флиртует со мной?!
– Сколько займет дорога из Нового Орлеана? Думаю, я смогу раздобыть мерный стаканчик и для тебя. – Я решила не думать о последствиях. – Правда, хозяйка из меня никакая.
– О чем ты говоришь?.. Кстати, как там наш божий одуванчик?
