Прикосновение к Николь - Максим Эдуардович Шарапов
– И наконец, Карл! Он работает кардиналом.
Странное сочетание резануло слух. Карл был совершенно не похож на служителя церкви. Под свободной фисташковой рубашкой угадывались широкие плечи. Короткие рукава открывали сильные руки. Он пил вино и с интересом посматривал на женщин.
– Ну, вот мы и познакомились! – Феликс ничего не сказал про себя.
Пока за столом завязывался неторопливый разговор, Феликс распорядился, и через несколько минут перед Михаилом и Николь появились чистые тарелки, бокалы, столовые приборы. На стол поставили два ведерка со льдом: в одном остывала бутылка шампанского, в другом – белого вина.
– Вас не смущает, – Феликс посмотрел на Михаила, – что мы уже с утра пьем?
– Нисколько, – ответил Михаил.
– Да и какое утро! – Артур посмотрел на часы. – Начало второго. Давайте скорее за знакомство!
Приветливое общение располагало к тому, чтобы расслабиться, выпить и разговориться. Но Михаил потягивал вино совсем маленькими глотками и пока не участвовал в общей беседе, предпочитая слушать и наблюдать. Он видел, как Бьянка стройной ложечкой размешивает в бокале шампанское, выпуская из игристого вина самое вкусное – пузырьки. Бьянка была прелестна, и проступавшие в ней африканские гены легко притягивали мужские взгляды. Она сидела рядом с хозяином дома, поправляла его салфетку, давала указания официанту. Но Феликс иногда так внимательно смотрел на Николь, что ее женское самолюбие могло снисходительно посмеиваться над любой Бьянкой.
– Дорогой Карл, мы не отрицаем значения религии в жизни общества! – Феликс наклонился к столу. – Но, согласись, любая религия только инструмент влияния на людей! Его используют родители, чтобы напугать непослушного ребенка, политики, которые стремятся удержать общество в повиновении, генералы, отправляющие солдат на смерть.
– Священники, которые веками наживаются на своей пастве! – подхватил Джозеф. – Бесстыдно торгуют виртуальным божественным прощением, а сами постоянно попадаются на пристрастии к запретным наслаждениям. И чем слабее, беззащитнее человек, тем легче его одурачить! – Джозеф вдруг запнулся. – Карл, разумеется, ничего личного. Разговор чисто философский.
– Я понимаю, – кивнул кардинал. – Но мне жаль тех, кто не замечает в религии подлинных смыслов. Обидно просидеть всю жизнь в беседке и не разглядеть вокруг горы.
– И что же вы там разглядели? – взъелся Джозеф. – Не суди воров и убийц! Не думай о завтрашнем дне! И с рождения все мы уже грешны, а значит, по уши в долгах у попов! Какая прелесть!
– Священники не идеальны. И все-таки церковь – не только борьба за власть и финансы. Она еще помощь бедным, уход за больными, нравственное сдерживание. Религия объединяет для борьбы с внешними врагами, помогает самоопределению наций. Но даже это не главное, – Карл смотрел куда-то за край балюстрады.
– Это все метафизика, – Феликс щелкнул пальцем по стеклянному бокалу. – Субстанция хрупкая и почти неуловимая. На самом деле всегда побеждают деньги и политическая сила, которые и формируют все остальные человеческие взгляды. Благодаря финансам выстраивается религия, совершаются научные открытия. Где больше средств, там и развитие.
– Ты искренне считаешь, что деньги управляют всеми событиями? – удивился Карл.
– Конечно! Только не всегда в этом нужно признаваться.
Николь вздрогнула. Похожую фразу она уже слышала от Марго.
– У меня сейчас много проектов с американскими фондами, – продолжал Феликс. – И мне нравится с ними сотрудничать, хотя я не идеализирую Штаты. Мне все равно, на кого работать, но сейчас американцы лучше других умеют делать деньги и превращать их в мировое влияние.
– Деньги, политика, авторитеты – все это важно на коротком промежутке времени. Со сменой политического строя, научной школы, религий остаются только истинные закономерности, которые существуют вне человеческого разума. Високосным можно назначить любой год, а вращение Земли вокруг Солнца нельзя отменить ни деньгами, ни президентскими указами. Или вода. В нее добавляют кофе и чай, которые делают нашу жизнь приятней. Но к чему эти ингредиенты без самой воды?
– А что же все-таки главное в религии? – спросила Бьянка. – Мы так и не услышали.
– Стремление понять, откуда мы появились и зачем живем. Объяснить самим себе божественные законы, на которых держится мироздание. И постараться использовать их для человечества.
– Мне кажется, вы хотите присвоить заслуги ученых, – проговорил Артур. – Это наша прерогатива – раскрывать законы природы и превращать их в технологии.
– Многие ученые были монахами. Вспомните хотя бы Джордано Бруно, Грегора Менделя, Жоржа Леметра. Но церковь не только поддерживала любознательные души, она пыталась систематизировать полученные знания и предложить людям успокоительную таблетку веры. Благодаря этому лекарству страх перед необъяснимым в человеческих душах на время отступает, и они способны развивать свою цивилизацию.
– И поэтому вы сожгли Бруно! – вставил Джозеф.
– Но это движение открывает людям новые знания, – Карл будто не заметил реплики Джозефа, – и приводит к тому, что нам опять критически не хватает привычных объяснений Бога. При этом глупцы пытаются всеми силами сохранить прежние представления о мире и отрицают любые открытия. И тогда наши дерзкие мысли начинают бродить на дрожжах социальной несправедливости, брызгать революциями, провоцировать кровавый передел не только религии, но и государственного управления, сексуальных свобод, научных течений, искусства. Начинается настоящая гражданская война умов, и часто кажется – человеческое общество стоит на грани самоуничтожения. Но это всего лишь интуитивный поиск новых ответов на прежние вопросы.
– И когда-нибудь наши религии сменятся другими, как уже произошло с язычеством? – Николь наклоном головы разрешила официанту долить себе шампанского.
– Конечно, – кивнул Карл.
– Не обидно за христианство? – спросил Феликс.
– Нет. Религия – всего лишь маска, надетая на мироздание умными людьми. Сначала она систематизирует наши мысли, знания, чувства, а потом не дает им развиваться, искусственно удерживая в своих рамках. Но даже когда обновятся привычные нам религиозные посредники, разве сам Бог от этого изменится?
– Между религией и наукой существует как минимум одно принципиальное отличие, – сказал Артур. – Любая наука основана на реальных законах, а религия всего лишь домыслы и фантазии.
– Вот именно! – подтвердил Джозеф.
– Это неправда. Христианство, как и любая значительная религия, основано на объективных метафизических механизмах. Именно они, несмотря на обрастание обрядовыми глупостями, столько веков поддерживают веру во всемогущество Бога.
– Вы серьезно? – Артур посмотрел на кардинала.
– Абсолютно.
– Допустим, – Артур переглянулся с Феликсом, – но если исповедовать научный подход, то христианские законы должны иметь практическое отражение в нашей жизни и многократно повторяться.
– Так и есть. Каждый, кто сидит за этим столом, не раз испытывал их влияние на себе. И, если хотите, сейчас мы вместе это легко докажем.
– А давайте попробуем! – обрадовалась Николь.
– Карл, а если вы проиграете? – спросила Бьянка.
– Тогда он согласится на твой поцелуй, – ответил за кардинала Феликс. – И пусть в нем
