Развозчик Пиццы - Владимир Бронников
Даже Семен Пустырник не выдержал, он набрал номер Сереги уже ближе к часу ночи, зная, что тот только что из аэропорта и бодро заорал в трубку:
— С добрым утром, страна! Ну, как старина Чикаго поживает? Не забыл еще, куда мы в субботу едем? А я тут вот новые спиннинги прикупил, и мотор на резинку подвесил, так, что мы с тобой по полной программе отдохнем. А все дела важные можно и на природе решать! — осторожно закинул удочку Семен.
— Да нормально Чикаго. Гангстеров не видел. Спиннинг — это хорошо, давно хочу попробовать, а то как-то на удочку скучновато. Дел, кстати, особых и нет, так — очередная пьянка, — ответил устало Серега.
— А что так — в семь утра-то? — поинтересовался Семен.
— Так ведь я с десяти работаю. А вечерами, сам знаешь, то "Молдова", то лекции у меня, то еще что-нибудь полезное, — вспомнил Серега о своей верной работе на пицце.
На этом и распрощались. Люди, они ведь как дети малые — радуются всему, поговорил с человеком — и на душе отлегло. Так и у Семена. Груз спал, нет, не тот Серега человек, чтобы от друга что-то скрывать. Бывало, у костерка под ушицу и водочку он Семену столько интересного рассказывал, что теперь Семен сам мог досье на Серегу составить почище тех, что ему в родном ведомстве и органах подготовили. "А что, и составлю, да еще и продам своим же. Вот, товарищ главный, провел разработку клиента на месте методом психологического погружения. Отчет на 124 страницах прилагается. Прошу оценить мой труд. А главный тоже ведь не дурак, он конкурентам из соседнего ведомства подсунет, зачем свой хилый бюджет тратить, слупит с них втридорога и Семену отстегнет, да и себя не забудет", — рассуждая, таким образом, Пустырник хряпнул маленькую и погрузился в сон.
Глава 31 Сон иммигранта
Ленин, Сталин, Пушкин, Смушкин, а Путин — наш рулевой.
Сны иммигрантам снятся не о родине, а о больших деньгах. Если левая рука чешется наяву, то это к переводу из России, старый долг приятель решил отдать, если во сне, то это значит, на работу устроишься. Совсем не чешется, значит — это не твоя рука.
Серега уснул сразу же, как закончил разговор с Пустырником. Ему снились голубые и прозрачные до самого дна озера Карелии и неспешное скольжение на байдарке по Беличьей протоке, что недалеко от Приозерска. Единственный раз он был в байдарочном походе. Это было летом восьмидесятого года, когда новые приятели с кафедры, заядлые водные туристы, пригласили его попробовать. В принципе Серега любил разные походы и даже немного занимался в школе спортивным ориентированием и "охотой на лис". Почему на лис, он до сих пор не знал, просто бегали с приемником по лесу и искали радиомаячки.
Сон был хороший. Серега вспомнил небольшой остров на одном из озер, где они заночевали с товарищами, и взгрустнул. "Вот поселиться бы на таком острове и немного пожить одному, поразмышлять о жизни и чтобы кроме интернета — никакой цивилизации", — мечтательно подумал Серега, когда проснулся. Человеку на самом деле не много надо. Какой-то кров над головой и немного пищи, которой в лесу навалом, если знаешь, как к ней подойти.
Потом ему приснился еще один выезд на природу. Аспирантами они часто выезжали на шашлыки на озеро, кажется Кирилловское под Питером. Большим плюсом этого места было почти полное отсутствие людей, поскольку прямая тропа туда от станции была через болото, а проселочную охраняли солдатики. На другом берегу озера был танкодром. По сведениям, он был законсервирован, и поэтому приятели смело располагались на берегу и под шашлычок попевали Окуджаву и Дольского. Однажды утром они проснулись от страшного лязга гусениц — на противоположном берегу разворачивалась колонна танков, самых настоящих. Танки грозно повернули башни и, как по команде, замерли, нацелив их на палатки. Неприятное чувство — последнего мига жизни — испытали тогда Серега и его друзья.
Серега вспомнил все это и проснулся от липкого страха. Пошел на кухню, выпил немного колы и снова погрузился в сон.
Вторая часть сна была уже о деньгах. Ему представилось общее собрание, похожее на комсомольское. Председательствовал Лева: "Товарищи, предлагаю поставить на повестку дня один вопрос — поведение комсомольца Доброконя и растлевающее влияние Запада". Приняли единогласно. Желающих выступить с обличительной речью набралось человек пятнадцать. Особенно рвался на трибуну какой-то неизвестный Микола из Нью-Йорка:
— Дайте мне слово! — кричал он. — Я своим честным трудом имею право и хочу обличить этого, так сказать, комсомольца, в его двурушничестве и пособничестве! — не унимался он. — Федор сигнализировал в нашу первичную ячейку об этом человеке, но мы сначала не приняли это всерьез, а теперь готовы искупить свою ошибку и взять его на перевоспитание в нашу семью! — вскочив на стул, гремел Микола. Полы его плаща развевались, было видно, как трудно ему удерживать равновесие, поскольку на широком кожаном поясе слева виднелся калаш с подствольным гранатометом и пятью полными магазинами.
— Тихо, тихо, товарищи! — призывал Лева,
— Каждый получит слово, каждому есть, что сказать. Пожалуйста, товарищ Пустырник.
— Ну что я могу сказать? — как бы удивляясь, что получил слово первым, обратился к залу Пустырник. — С Сергеем Тимофеевичем Доброконем, мы познакомились на диспуте о вреде алкоголя в Молдавии. Еще тогда я заметил, что он слабо диспутирует, граммов по 50, не больше.
— Не уводите в сторону! — строго сказал Председатель. — По существу дела, пожалуйста.
— Ну, если по существу, то он и рыбачить-то ни хрена не может. Червя и того я сам насаживал! Капиталист, одним словом. Гнать таких в три шеи из комсомола! — заключил Семен и довольный собой сел на место.
В зале поднялся шум. Все кричали о том, что этот Доброконь всегда казался им подозрительным. Постоянно использовал в разговоре иностранщину: "маркетинг, целевая группа, бизнес-план, медиа-планирование". Человек с таким тезаурусом недостоин носить гордое имя младшего брата партии.
Слово взяла Маша.
— Я хочу обличить товарища Доброконя в части его семейных обязательств. Одинокая и социально незащищенная вдова, простите, жена, вынуждена была побираться по дорогим салонам и ресторанам, в то время как этот гулял направо и налево в разных там нью-йорках и чикагах с сомнительного поведения девицей! И что
