Зеленая гелевая ручка - Элой Морено
– В последний раз! Вы меня слышите, сеньор Гомес? Не будет больше возможностей. В последний раз! – отчетливо слышалось снаружи. – Я ему говорю, но как об стену горох! Я вас предупреждаю в последний раз! – сказал он, громко ударив по столу. – Какой пример вы подаете своим коллегам? Всем тем, кто приходит на работу вовремя.
Хави что-то пролепетал в ответ, но его слова едва были слышны даже с открытой дверью.
– В последний раз, я клянусь вам.
Громко крикнув еще несколько раз, он закончил свой монолог.
Хави вышел бледный и жутко расстроенный. Он мягко опустился в свое кресло рядом со мной. Хави хотел бы сказать что-то в свою защиту, хотел бы постоять за себя и не смог.
Молодой человек, который только-только купил квартиру в ипотеку, вряд ли мог позволить себе остаться без работы. Молодой человек, который рисковал буквально всем только потому, что не мог себя заставить прийти в офис на несколько минут раньше. Молодой человек со многими достоинствами и всего одним серьезным недостатком.
В тот день я с нетерпением ждал половины восьмого, чтобы начать обследовать столы в своем собственном отделе. Может, для того чтобы найти зеленую ручку, может, для того чтобы вернуться домой как можно позже.
Все ушли, и мы остались, как обычно, вдвоем: Луиза и я.
Она пришла, поздоровалась со мной и сразу направилась в кабинет бухгалтерии. Я решил начать со стола Эстреллы. Окинул взглядом сияющий чистотой стол в поисках ручки: безрезультатно. Можно было сразу переходить к другому столу, но я решил задержаться и заглянуть внутрь ящиков. Сначала я думал, что они будут запертыми на ключ. Но все три оказались открытыми: настоящая сокровищница.
Меня поразил жуткий беспорядок в самом верхнем ящике. На обыск требовалось некоторое время. Я взглянул на дверь: Луиза занималась своей работой. Я выдвинул ящик полностью, и он показался мне бездонным. Несколько пачек бумажных салфеток, ручка, две ручки, три ручки, все неиспользованные, новые, гелевые, черные, какие-то из них могли быть даже моими, небольшая косметичка, пластиковая коробочка из-под средства для макияжа, несколько билетов в кино и куча бумажек, свернувшихся клубочками на самом дне.
Я закрыл его, чтобы открыть следующий: визитные карточки парикмахерских, магазинов одежды, ресторанов, несколько солнцезащитных очков, какие-то чеки, металлическая статуэтка Девы Марии и несколько иконок, карандаш без ластика и еще куча бумажек, среди которых я нашел расчетные листки с ее зарплатой.
Несколько секунд я колебался, но так и не смог устоять перед соблазном. Я взял один расчетный листок и посмотрел. Эстрелла Гальвес Гарсия, родилась 12 марта 1956 года в Мадриде. Этот факт меня удивил: Мадрид. Но больше всего меня удивила сумма заработной платы: 3546 евро чистыми.
Первоначальное удивление переросло в возмущение: 3546 евро за то, что она сидела на своем рабочем месте от силы часа два, и то ничего не делая. Я сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться, снова внимательно посмотрел на цифры. Я хотел найти объяснение этой вопиющей несправедливости.
Прочел еще раз: Гальвес, Гальвес, Гальвес… почему мне казалась знакомой эта фамилия?
Я на мгновение вернулся за свой стол, чтобы залезть в интернет. Я зашел на сайт собственной компании и получил подтверждение своим догадкам. Я просмотрел список работников мадридского филиала, изучил организационную диаграмму и нашел ответ – Рамон Руи Гальвес в руководящем составе. Это могло быть простым совпадением, но моя интуиция отказывалась в это верить.
Я снова вернулся к ее открытому ящику и продолжил копаться в ее жизни. Рядом с расчетными листками нашел кучу больничных, почти все от одного и того же врача. Я не совсем понимал их предназначение, возможно, они нужны были для того, чтобы оправдать свое постоянное отсутствие перед кем-то. Нашел также среди прочего кучу дипломов о курсах, которые она никогда не оканчивала, но якобы посещала их за границей. Жалкая ложь, один сплошной обман. Держа бумаги в своих руках, я хотел кричать на весь офис. Мне хотелось рассказать всем своим коллегам, что пока мы тут гнули спину по десять часов, она получала более трех тысяч евро только потому, что была родом из семьи большой шишки.
В тот день я пришел домой крайне возбужденный и очень расстроенный. Меня не волновало то, что Реби меня даже не поцеловала, что Карлито уже спал, что мы почти не разговаривали: мне было все равно. На какое-то время я даже позабыл о своем заброшенном плане.
Я лег спать, почти не проронив ни слова и даже не подозревая, что в ту ночь началось наше прощание. Я не знал тогда, я не подозревал, что поцелуй, которым мы тогда не обменялись, будет одним из последних.
С того самого вторника все пошло наперекосяк. Все произошло так быстро…
Среда и четверг, 10 и 11 апреля 2002
Эти два дня прошли, как один: без проволочек, без промедлений, настолько одинаково и быстро, что даже сейчас я путаюсь в каких-то моментах.
Два дня подряд Хави приходил на работу без опозданий.
Рафа нашел на документах скрепку от степлера. Он извинился перед Сарой. Эта встреча была намного приятнее первой: не было ни криков, ни нападок, ни ударов по столу, только смех, добрые слова и извинения со стороны дона Рафаэля.
Из кабинета Рафы Сара вышла с радостным облегчением.
– Он сказал мне, что проведет расследование, чтобы разобраться в случившемся, – прочирикала она мне, – у него есть доказательства того, кто это мог быть. Не такой уж он и плохой, как все его себе представляют. Он сегодня был по-настоящему добр ко мне.
– Великолепно, – ответил я, вздрогнув внутри всем телом.
Пятница, 12 апреля 2002
Как наркоман, находящийся под кайфом, я погрузился в тяжкий сон собственного любопытства. Притаившись за своим столом, я думал о Реби, о моей зеленой ручке, о наполовину реализованном плане, о скрепке на документах, с которых я сорвал желтую записку, о стольких вещах…
Пока я бродил по офису, я даже не думал о том, что меня, простофилю, в конце концов раскроют. Сеньора Луиза, Сара, Хави, Эстрелла, охранник… это мог быть любой.
И вот этот день настал. Всего за два часа до окончания рабочего дня дон Рафаэль появился на пороге. Так поздно. Очень
