По праву рождения - Вера Александровна Колочкова
– Так вы подскажете, где можно Анелю найти? Куда она могла уехать?
– Хм… Я так понимаю, она уехала и не сказала тебе ничего… А ты ее теперь ищешь, стало быть…
– Да, все так. Мне очень нужно знать, где она, Маргарита Сергеевна! Очень нужно! Помогите мне, пожалуйста!
– А почему она уехала? Вы что, поссорились, да?
– Нет, мы не ссорились. Просто так все сложилось нехорошо… В общем, долго рассказывать… Она мне письмо написала, что уезжает, чтобы я ее не искал… А мне очень нужно ее найти, поверьте! Я все равно ее найду, потому что… Потому что я люблю Анелю и не могу без нее! И она без меня тоже не может, я знаю… Помогите мне, пожалуйста, Маргарита Сергеевна!
– Ишь ты, какой настойчивый… И знаешь, мне нравится, что ты такой настойчивый. Уважаю! Другой бы обиделся, что от него девушка уехала и ничего толком не объяснила, а ты… Молодец, Матвей. Значит, и впрямь внучку мою любишь.
– Да, Маргарита Сергеевна. Люблю. Очень люблю.
– Ладно, ладно, услышала я, не глухая. Ты посиди пока тут, мне позвонить надо… Жди, я скоро вернусь.
Маргарита Сергеевна ушла на кухню, плотно прикрыла за собой дверь. Выудила из кармана кофты телефон, кликнула номер сына. Дождавшись ответа, спросила коротко:
– Вань, Анеля у тебя?
– Да, у меня. Приехала вчера, вся грустная такая, чуть не плачет. Говорит, что «жить буду у тебя, пап»… Она ж влюбилась, мам, ты знаешь, наверное!
– Да знаю, знаю… А что она еще тебе рассказала?
– Ну, что ничего хорошего из этой ее любви не вышло. Оказывается, отец этого парня, в которого она влюбилась, он с Юлей…
– Да, и это я знаю. Она мне сама звонила недавно. Ситуация противненькая, конечно, надо признать. Значит, Анеля решила уйти с материнской дороги, понятно… Я другого от нее и не ждала… Сбежала к тебе, значит…
– Да. Выходит, что так. И я тоже не знаю, что ей в этом случае посоветовать. Да она и не слушает никаких советов, замкнулась сама в себе и горюет молча. Уж я так и сяк… И никак…
– А с Ириной ты ее уже познакомил?
– Ну да… А что, не надо было, думаешь?
– Да отчего же не надо? Как раз и надо. И как Анеля на нее отреагировала?
– Вполне нормально, по-моему. Без особых эмоций. Да у нее сейчас все реакции такие… Несколько равнодушные к тому, что вокруг происходит и что не касается ее внутреннего переживания. Но я все равно пытался ее убедить в том, что нельзя было так… Нельзя в себе прятаться, это глупо. Потому что от себя все равно не убежишь. Но ты же знаешь свою внучку, мам…
– В том-то и дело, что знаю… – грустно вздохнула Маргарита Сергеевна. – Она ведь вся в тебя, ничего не поделаешь. От осинки не родятся апельсинки, Вань. Ты вон сколько лет после развода с Юлей жил и не мог из самого себя выбраться, а от Анели чего хочешь? Нет, тут все не так просто, Вань… Тем более она мать свою очень любит. Будет молча страдать, но ей дорогу не перейдет.
– Да. Похоже, что так… И что теперь делать, мам?
– Что делать, что делать… Не знаю, что делать! Ко мне вот мальчик этот пришел, требует от меня, чтобы я сказала, куда Анеля могла уехать! Прям с ножом к горлу подступает, настырный такой…
– Так скажи ему, мам! Ведь больно смотреть, как дочь мучается!
– Да вот и я так думаю… Ладно, скажу сейчас. И пусть будет, что будет, правда?
– Да, мам. Правильно. Пусть приезжает. А я тогда из дома на весь вечер уйду, чтоб им не мешать. Скажу, Ирина попросила по хозяйству помочь…
– А вы что, так до сих пор и живете на два дома? И как твоя Ирина терпит такое безобразие, непонятно?
– Да мы все успеем, мам, успеем… Какие наши годы? Еще и свадьбу играть надумаем, может!
– Ну, дай-то бог… Ирине от меня привет передавай.
– Передам…
– Ладно, сынок, пока. Долго уже болтаем, неудобно парня в неведении держать. Пойду обрадую его…
– Пока, мам. Пока…
Маргарита Сергеевна нажала на кнопку отбоя, открыла дверь кухни, прошла в комнату. Матвей смотрел на нее в томительном ожидании, и она не стала его мучить, проговорила деловито:
– Анеля твоя к отцу уехала в Ясенево. От Северного вокзала электричка идет, два часа ехать надо. Утренняя уже ушла, а на обеденную аккурат успеешь. Потом еще пятичасовая есть, а последняя в девять уходит.
– Понял, спасибо… – радостно выдохнул Матвей, улыбаясь.
– Как с электрички сойдешь, надо лесом немного пройти. Как из лесу выйдешь, направо пойдешь в первый проулок. Сразу увидишь дом пятистенок, добротный такой, с флюгером на крыше. Наличники резные, голубой краской покрашены. В палисаднике жимолость растет и шиповник… Да найдешь, что я тебе во всех подробностях рассказываю! А если заблудишься, то спросишь, где Иван Ильич Никонов живет, тебе всякий покажет. Отец у Анели учителем в ясеневской школе работает… Это сын мой…
Матвей кивал быстро, морщил от напряжения лоб, стараясь все хорошо запомнить. Потом подскочил из кресла, бросился опрометью в прихожую, принялся торопливо натягивать на ноги кроссовки, бормоча благодарно:
– Спасибо вам… Спасибо вам большое, Маргарита Сергеевна… Я все понял, спасибо… И до свидания! То есть до встречи… Надеюсь, мы с вами увидимся еще, и не раз!
– Я тоже на это надеюсь… – проговорила она ему в спину. – Беги давай, беги… Жених! Ишь, какой настырный… Понятное дело, влюбленный…
Он уже не слышал ее, быстро бежал вниз по лестнице. Закрыла дверь, вернулась в комнату, села в то же кресло, где только что ждал ее ответа Матвей. Казалось, даже кресло все еще хранит энергию его радости и надежды. И снова вздохнула, уже о своем, проговорила с улыбкой:
– Эх, молодость, молодость… Глупая настырная молодость. Как же там говорится… Если бы молодость знала, если бы старость могла?
А неправильно ведь говорится, неправильно! Потому что молодость тоже знает! Да, знает и может… Если любит, конечно. Если очень любит…
Посидев и повздыхав еще немного, она снова выудила из кармана кофты телефон, кликнула номер Юли.
– Да, Маргарита Сергеевна, слушаю вас… – услышала ее низкий и очень грустный голос.
– Я надолго тебя не задержу, Юль. Я на пару слов всего. Хочу предупредить, что ко мне сейчас приходил этот мальчик, Матвей… Я ему сказала, что Анеля к отцу уехала. Извини. Наверное, ты считаешь, что не надо было мне вмешиваться, но я так решила, извини. Я думаю, он сегодня же к ней и поедет.
– Да не надо извиняться, Маргарита Сергеевна, что вы. Сказали и сказали, и ладно. Может, это и к лучшему… Если он любит Анелю, то пусть они будут вместе. Пусть женятся, я вовсе не против. Пусть…
– Что-то я не совсем понимаю тебя, Юль! Помнится, недавно ты мне по телефону истерику устроила по этому поводу! Рассказывала, что никак не можешь потерять отца этого мальчика, с которым ты… Что-то изменилось, Юль, да?
– Да, изменилось. Все изменилось. Я приняла решение. Сегодня я с этим человеком расстанусь. Если это нужно моей дочери, я сделаю это. Как раз собиралась ему звонить… Вот сейчас поговорю с вами и позвоню. И скажу ему все. И мы будем чужими. Бывшими. А бывшие отношения не могут никому помешать, ведь правда? Они же всего лишь бывшие…
– Ну, Юль… Даже не знаю, что тебе и сказать, правда… Если честно, не ожидала от тебя такого поступка. Я думала, ты до конца будешь свое право отстаивать. Что ты… Зубами грызть будешь…
– Вы думали, что я законченная эгоистка, да? Сначала испортила жизнь вашему сыну, теперь порчу жизнь собственной дочери? Как видите, это не так… Бросьте ваш сарказм, уважаемая Маргарита Сергеевна. Бросьте.
– Да нет у меня никакого сарказма, что ты! Тем более сыну моему ты жизнь не испортила. Похоже, она у него сначала начинается, и я этому очень рада.
– У него кто-то есть, да?
– Да, есть. Милая, приятная женщина, вместе с ним в школе работает. Младше его намного, между прочим. И очень его любит…
– Я рада, Маргарита Сергеевна, правда, рада. Теперь и за мной греха нет, если можно так сказать.
– Ну… Вопрос этот спорный, конечно… Не время сейчас его обсуждать.
– Да, не время. Простите, не могу больше говорить, мне позвонить надо… Отцу этого мальчика позвонить. Я все решу… А потом за Анелей поеду.
– Не надо к ней ехать, Юля. К ней Матвей уже едет, наверное.
