Пассажиры - Алексей Константинович Смирнов
И я сидел, как на жердочке. Я нынче не толстый и не худой - так, средний. Молодой человек слева был вообще худощавого, научно-исследовательского сложения: сидел, уткнувшись в какие-то бумаги.
Зато справа от меня расположилась скала.
Она не шевельнулась ни на дюйм и даже не дышала. Сидела плотно и умиротворенно, поблескивая перстнями. От нее слабо тянуло печкой. Лица я не видел и не стал смотреть, когда приехал, куда мне было нужно. Умозрение и без того перестраивало лавочку в розвальни, а женщина-скала трансформировалась в голосистую Боярыню. Которая едет в ссылку. За окнами темно, мелькают огни, объявляются следующие станции: Молочная, Говяжья, Докторская, Ветчинная...
Беловоротничковая преступность
Еду я давеча в метро.
И волей-неволей прислушиваюсь к разговору молодых людей, студентов.
Тема меня живо заинтересовала. Они вполне серьезно обсуждали, как бы это им исхитриться и сделать профессора, которому экзамен скоро сдавать, хронически недееспособным. Подумывали травить его снотворным.
- Раз проспит, два проспит...
- Это статья!..
- Нет, если снотворное, то никакая не статья!
Тут я вышел, а они так и продолжали вынашивать планы, поехали дальше.
Дома мы с женой обсудили ситуацию и решили, что это юрфак.
Типичное чистоплюйство, хитросплетения в духе Агаты Кристи, которые непременно раскроются. Чем умнее злодей, тем скорее он попадется.
Надо быть проще. Я говорю это со знанием дела, потому что потом ехал еще и в автобусе. Там тоже были молодые люди, двое, но явно не из университета. Они сидели; один говорил, а другой слушал и кивал:
- Трепанацию ему, блядь. Потом нассу в мозги, и хабарик туда вверну, а потом снова вдарю.
Это уже ПТУ, его современный аналог. Наверное, тоже экзамены на носу.
Под страхом казни
Сегодня 16 февраля, время заряжать бесконтактные проездные билеты.
В троллейбусе номер двадцать, на задней площадке, обосновался пожилой ебанько, в куцем и драном пальтишке. Глаза подернуты пленкой, как у мертвой птицы. Из дальнейшего крика выяснилось, что ему семьдесят три года.
К ебанько немедленно порулила билетерша классической наружности: неохватная вся, зад поддернут к затылку, в толстых шерстяных рейтузах. С прибором наперевес, проверять бесконтактные проездные билеты на предмет их заряженности.
Короче, что тут говорить.
Ебанько уворачивался от прибора и прятал карточку. Он озабоченно и монотонно бормотал, что не даст себя расстреливать из автомата.
- Не дам расстреливать.
Билетерша, торжествуя от морального и физического превосходства, крикнула:
- А как же компьютер? Когда компьютер вам заряжает?
- Компьютер, - бывалым тоном возражал ебанько, - это другое дело. А это автомат чтобы расстреливать, я не дам.
- Да у вас там не пойми что нацарапано!
- Потому что чернила! чернила, блядь, не пишут на карточке! Чернила!
- Возьмите нормальную ручку!
- Я десять нормальных пробовал! Меня в сорок первом году расстреливали, я не позволю автоматом расстреливать.
- Так! Давайте карточку, я сейчас буду ее проверять!
- И нечего, и нечего...
- Мужчина, у вас с головой все в порядке?
Задумался. Пауза. С неожиданным достоинством:
- Я думаю, что да...
Ладно, занавес.
О телепатии
Все-таки хорошо, что телепатия если и есть, то не очень. Потому что иначе существовал бы риск непроизвольно присоседиться к чужому внутреннему миру и там даже застрять, как это случалось с инопланетянами Воннегута.
Сегодня, шестого числа ноль шестого месяца и ноль шестого года я, как и полагается в такой день, купил фильм "Шайтан" и сел в автобус номер шестьдесят шесть.
Этот автобус хотя и не полностью сатанинский, стремится к совершенству и надеется со временем заработать себе призовую шестерку. Он ездит без кондуктора. С одной стороны, это очень хорошо и приятно. С другой стороны, водитель пропитывается Мировым Злом. На остановках он сначала выпускает всех в переднюю дверь, а прочие не открывает, чтобы никто не прошел мимо него, не заплатив. Ему почти и не платит никто, суют разные документы, и он пропитывается дальнейшим сатанизмом.
И вот сегодня я порадовался, что не владею телепатией и не могу соприкоснуться с его охотничьими помыслами. Какая-то девушка, красивая роковой красотой, вдруг отскочила от передней двери и побежала к средней, которую он уже открыл. У нее, конечно, не было билета. Я следил за лицом водителя в зеркальце. И видел, что он следит за бегом девушки. Когда та начала выпрыгивать из автобуса, он очень ловко поймал ее дверями и зажал, как зажимают пальцами нос, проворно, и прокатил ее немножко под ее же визг. И еще сказал у себя в кабине громко: "Вот так!"
Он здорово насобачился, очевидно.
Апельсиновый Рай
На задней площадке троллейбуса я оказался по соседству со словообразующей машиной.
За две минуты езды я полностью ознакомился с особенностями обыденного функционирования машины.
Начала она с того, что стала давать соседке, бабушке с тележкой, советы насчет рационального поднятия тяжестей. И еще говорила о пользе заблаговременного планирования, так как башкой мы наперед ничего не думаем. Потому что сама она надорвалась на кладбище, которое посетила на Троицу, убирала там с могилки палую листву, а листва-то сырая и тяжелая ("Да, да", - кивала старушка), но словесная машина подумала: как же так! "Наши покойники будут лежать под листьями с наших же деревьев!..."
Это место я не особенно понял.
Потом машина перешла к разговору о пенсиях, и старушка оживилась. Машина рассказала, как пришла в столовую и заказала себе пищу, а продавщица ответила, что сдачи нет, и придется подождать. Зимы ждала-ждала природа. Через полчаса машина напомнила о сдаче. "А та мне вдруг и говорит: давай, вали отсюда на хер! Вы знаете, мне стало так плохо... Вот вы не поверите, я уже два года хожу мимо этой столовой и никак не могу зайти, а продавщица уже, может быть, уволилась или пьяная сидит, кто ее разберет..."
Старушка, сочувственно: "А я пришла покупать апельсины. Пошла на контрольные весы и вижу: восемьдесят грамм не хватает! Целого апельсина. Пошла к продавцу, а он мне говорит: вы его съели".
Слушая этот разговор, я решил помечтать. Вообразить себя Суперменом - летающим, в обтягивающем сине-красном трико. Который спасает униженных и оскорбленных и переносит их в Апельсиновый Рай, где никогда не обвешивают: уплатил за кило - кило и получи. Я долго мучился, но странное дело! Я никак не мог преобразиться в своих фантазиях и стать Суперменом. Мне почему-то не
