Сизая дьяволица - Александр Козлов
Вдохновителями кровавого предприятия стали Захар и Матвеич. Два столпа деревенской жизни, два мужика с крепкими руками и обветренными лицами, на чьи плечи уже много лет кряду ложилась забота о благополучии деревни. Захар, чья жизнь была отмечена печатью личной трагедии, и Матвеич, верный товарищ, всегда готовый подставить плечо. Они с яростью подгоняли мужиков, проверяя ружья и загоняя собак в упряжки. В их глазах горел не только праведный гнев за поруганную скотину, но и нечто более глубокое, личное.
Облава началась с первым лучом солнца. Захар и Матвеич возглавляли охотников, гнали их вперед сквозь сугробы и колючий кустарник. Они сами походили на обезумевших псов, мчавшихся в упряжке. Ружья гремели, вторя крикам и лаю собак. Кровь алела на белом снегу, оставляя зловещие отметины на девственной чистоте пейзажа. Волки, загнанные в угол, отчаянно огрызались, защищая свою жизнь и потомство. Но против человеческой жестокости и организованной силы им было не устоять.
Захар с остервенением гнал волков, истреблял их без жалости. В каждом убитом звере он видел отражение своей боли, свою утрату, свою личную вендетту. Смерть каждого волка становилась для него маленькой победой в этой беспощадной войне. Но даже после того, как последний волк из стаи был повержен, а другие сбежали, Захар не чувствовал удовлетворения: в его душе незаживающей раной кровоточила и пульсировала жгучая боль…
Сколько бы волков он ни уничтожил, все его мысли были обращены только к одной волчице – Сизой! Даже мертвой он ненавидел ее лютой ненавистью, проклинал ее без устали.
Во время перекура Матвеич, разгорячившийся от азарта, мороза и водки из фляжки, поинтересовался у Захара:
– Тебе хоть тыщу волков подавай, а ты бы хотел только одну пристрелить, да?
– Я бы даже без ружья схватился с ней, чтобы не просто пристрелить, а глотку порвать, кишки наизнанку вывернуть, – сверкнул глазами Захара, глубоко затягиваясь сигаретным дымом.
– Правым делом мы занялись, – Матвеич разочарованно заглянул в пустую фляжку. – Иначе вся деревня бы с ума со страху спятила…
Действительно, деревне о Сизой начали слагать байки, обрастая жуткими подробностями и мистическим ореолом. Шепот полз по домам, передаваясь из уст в уста, обрастая все новыми и новыми деталями. Многие селяне были уверены, что в этой волчице затаился злой дух, который преследует людей, насылая на них беды и несчастья. Другие утверждали, что она является исчадием таинственного клана оборотней, живущих в глухом бору, и что ее месть будет страшна и беспощадна.
Старухи рассказывали леденящие душу истории о волках-оборотнях, колдовских ритуалах и кровавых жертвоприношениях. Шептались меж собой, сидя на скамеечке, что Сизая – не просто волчица, а посланница темных сил, жаждущая человеческой крови.
С каждым днем страх перед Сизой становился все сильнее. Дошло до того, что люди боялись выходить из дома по вечерам, запирали двери на засовы и молились, чтобы эта злая тварь обошла их стороной. В любом шорохе за окном им слышался волчий вой, в каждой тени чудилась сизая дьяволица с кровавым оскалом и горящими злобой глазами.
Захар, слушая эти байки, только усмехался. Он не верил в мистику и оборотней. Для него Сизая оставалась обычной волчицей, правда, очень умной и необузданно хищной, но все же животным, к тому же мертвым. Хотя в глубине души понимал, что страх перед ней – это не простое суеверие, а отражение той темной стороны человеческой природы, которая пробуждается в моменты отчаяния и безысходности. Именно эту тьму он и должен преодолеть, чтобы наконец обрести покой.
Охота на волков продолжалась до первых сумерек, превратившись из простой облавы в настоящую битву с внутренними демонами и страхом.
8.
Однажды Матвеич пригласил друга к себе – якобы подсобить по хозяйству. Выпили сначала по одной-второй рюмочке, затем отправились в сарай.
Там показал трех волчат.
Захар пожелтел от злости, заскрипел зубами, догадавшись, чьи то были щенята.
– По следам отыскал нору Сизой, – похвастался охотник, – а в ней эти три замордыша сидят. Скулят жалостливо так, будто чуя, что их маменька на тот свет отправилась. У-ух, бесенята! Глазьями сверкают и тычут, как кинжалами…
– Одного заберу, пожалуй, – мрачно проговорил Захар. – Вон того, на мать свою похожего. Будет мне хозяйство остерегать да своих же отшугивать.
– На кой черт он тебе сдался! Своих почует и тебя, хозяина и кормильца, забудет – волком уродился, им же останется, – не на шутку встревожился за свой барыш Матвеич. – Продам, и денежка нам с тобой на выпивку будет. А, как тебе такая идея! Признайся, здорово я все продумал ведь…
Захар покачал головой:
– Нет, Сизая должна мне за Грота…
Матвеич промолчал, обмяк, понимая, что спором барыш не спасти.
Щенок сразу дался в руки, приветливо лизнул нового хозяина. Эх, малыш, он еще не ведал, как жесток мир – и волчий, и людской!
Слегка хмельной, Захар возвращался домой огородами, волчонок покорно бежал за ним на привязи. Шли неспешно, с остановками. Вдруг щенок беспокойно заскулил, заметался, стал прижиматься к ногам.
– Ну чего ты, уймись! – Захар посмотрел на него беззлобно; внезапно насторожился, почувствовав на себе чей-то взгляд, такой пристальный, что, казалось, проникал сквозь затылок. Медленно обернулся в сторону Волчьего оврага, чувствуя, как наполняется тревогой, и замер от удивления.
Оттуда, в позе сфинкса, неподвижная и гордая, с сияющей шерстью, за ними наблюдала сизая волчица!
Мужчина зажмурился, потряс головой. Снова посмотрел в сторону Волчьего оврага – никого, померещилось. Внутри все сжалось: он понял, что волчица никогда не оставит его в покое. Даже в мыслях.
Волчонок тревожно метался у ног, жалобно скулил, будто внезапно осознал, что закончилась воля и теперь суждено ему служить покорной псиной.
– Знаю, дружок, все разумею, – Захар ухмыльнулся, присел на корточки. – Давай, беги же, ищи своих и живи на волюшке, но впредь не попадайся мне. Клянусь, не пощажу…
С этими словами погладил щенка по голове, потрепал по загривку и снял поводок.
Волчок-кроха замельтешил в сторону леса, а Захар исподлобья посмотрел на пустынный Волчий овраг и, сжав кулаки, прорычал, совсем по-волчьи:
– Теперь мы квиты с тобой, дьяволица, прощай!..
Послесловие
Эта история, в основе которой лежат реальные события, стала для меня не просто литературным произведением. Рассказ воплотил мои сокровенные переживания и стремления, которые мы, люди, часто скрываем за фасадом обыденности. В ней тесно переплетаются темы утраты, возмездия и внутренней борьбы, знакомые каждому, кто когда-либо сталкивался с испытаниями и потерями.
