Доктор, не споткнитесь о поребрик! - Жанна Юрьевна Вишневская
Похоронили Марину на кладбище, рядом с могилой родителей. «Их счастье, что не дожили», – почему-то все время думал Вадим. У него не было ни сил, ни права на слабость и слезы. Рядом стояла беременная дочь, которую он тихо утешал вместе с ее мужем. А она только плакала и плакала, гладя свой округлившийся живот.
По обычаю поставили на могилу стакан с водкой и хлебом. Ночью пошел дождь, и, когда утром Вадим пришел на кладбище, в стакане вместо водки была уже только дождевая вода, а хлеб размок, и его склевали птицы.
А еще через месяц заболел Плоскунчик. Сначала он покрылся желтыми пятнами, потом стал подсыхать с корня, как-то скукожился, ссохся, и однажды Вадим нашел его на полу. Плоскунчик, отцепившись от Колюнчика, сломался у основания и умер.
Глава четвертая
Ожоговое отделение,
или Лоскутное одеяло
Женщина в цветастом платье сидела у колыбели. На коленях у нее лежало лоскутное одеяло. Она уже давно не могла его закончить – то не находилось кусочков подходящий ткани, то времени. Младенец сосал палец, смотрел на мать и молчал. Та что-то напевала ему.
Полог юрты откинулся, вошел мужчина, приобнял женщину. Она спрятала у него на груди лицо, чтобы он не видел слез радости. Оба были скупы в проявлении чувств.
– Посмотри на сына! Как он вырос, пока тебя не было.
Мужчина взял в сильные руки ребенка и высоко поднял. Малыш молчал. Лоскутное одеяло упало на пол.
– Зачем ты латаешь его, я куплю тебе все, что ты хочешь! – ласково сказал мужчина.
Женщина покачала головой:
– Я не чиню, я сшиваю разное, чтобы получить целое.
Женщина понимала значение каждого куска ткани, она чувствовала рисунок. Отдельные элементы сливались в единый танец. Она могла надолго отложить работу, пока не находила нужный лоскуток. Свекровь и золовки приносили ей хорошие, почти не ношенные платья. Она благодарила, но никогда не использовала в работе. «Не приживется, чужая!» – думала она про себя и прятала материю в сундук. Никогда, правда, не выбрасывала, боясь обидеть.
Мальчик рос, начал потихоньку ходить, а мать все трудилась над своим одеялом. Иногда, когда попадался нужный лоскут, она не ложилась допоздна, пока не пришьет его на место. Иногда критически оценивала свою работу, распарывала и начинала все сначала.
– Опять не прижилось? – с усмешкой спрашивал отец, но не возражал, а, наоборот, привозил новые куски тончайшей кожи или даже искристого шелка.
А она все выискивала подходящую по цвету, толщине, качеству ткань, которая точно сочеталась бы с соседними лоскутами.
– Надо найти такую ткань, чтобы все стало как единое целое… Как единое целое…
* * *
Айдар не любил выезжать на природу. Он с удовольствием купался бы в озерах, собирал грибы, но загородные поездки всегда сопровождались шашлыками и выпивкой. Против шашлыка он, конечно, не возражал и великолепно умел мариновать баранину, как учил дед, мог даже позволить себе рюмочку, хотя в его религиозной казахской семье это никогда не приветствовалось. Но вот сочетания огня и спиртного доктор Исмаилов не переносил. Слишком чудовищны были последствия, и кто мог знать это лучше заведующего ожоговым отделением в детской больнице? Родителей маленький Айдар лишился рано, они разбились на машине, когда ему было всего четыре года. Он помнил мамино цветастое платье и пеструю косынку, запах козьего молока от ее рук и низкий густой голос отца, но лица обоих знал только по фотографиям, которые висели на стенах и стояли на комоде в доме отцовских родителей. Мама была сирота, она вошла к ним в дом не только как невестка, но и как дочь, поэтому оплакивали их одинаково.
Детство маленький Айдар провел в деревне, часто ночевал в степи, пас овец наравне со взрослыми чабанами. Бабушку с дедушкой слушался, но больше всех любил старшего брата отца.
– Твой отец хотел, чтобы ты стал врачом! – часто повторял дядя Ильяс.
– В нашей семье все мужчины всегда были чабанами! – возражал упрямый дед.
– А он будет врачом! – поддерживала старшего сына упрямая и своенравная бабушка Гульшат.
После окончания школы Айдар уехал поступать в Ленинград. Он всегда хотел лечить детей, а там был единственный педиатрический институт.
Ильяс поехал с ним, дождался результатов, даже вытер грубой ладонью глаза, когда увидел в списках поступивших: «Айдар Исмаилов». Устроил племянника в общежитие и вернулся в родную степь.
От бабушки и дедушки с завидной регулярностью стали приходить посылки с продуктами. В комнату Айдара, как пчелы на мед, слетались студенты со всех этажей. Посылка сметалась мгновенно, а благодарили семью Исмаиловых еще долго. А уж когда на третьем курсе приехали сами бабушка с дедушкой, так соседи Айдара даже перебрались на неделю в другие комнаты, устроив кормильцев со всеми удобствами. Ну, коменданту общежития проставились, конечно, чтобы разрешил.
После окончания института доктор Исмаилов поступил в аспирантуру по хирургии и специализировался на пересадке кожи при ожогах третьей-четвертой степени. На отделении его сразу переименовали в Андрея Матвеевича – маленьким пациентам трудно было выговорить «Айдар Мажитович».
* * *
– Доктор Исмаилов, доктор Исмаилов! Срочно в приемную! Идет машина из области. Пожар в детском саду, проводка загорелась. Есть тяжелые.
Опять этот проклятый безжалостный огонь. Запах горелой кожи, обугленные тела, с которых свисают лохмотьями ткань и кожа.
Некуда ставить капельницу.
Ничего. Леночка всегда найдет вену.
– Льем, девочки, льем. Давайте, родные, быстрее! Я не могу сейчас взять на стол, не выдержит, сильное обезвоживание, уже поползла вверх температура, надо сначала стабилизировать.
– Где интубационный набор? Здесь поражение гортани, сама дышать не может.
– Готовьте операционную. Берем мальчика с ожогом ноги и руки, там только двадцать пять процентов кожи, должен выдержать.
– Какое разрешение?! Мать еще в пути, делаем по показаниям. Да, под мою ответственность!
– И лейте, девочки, родные, лейте, толстой иглой, в две руки! Не хватает плазмы, запрашивайте соседние больницы. Уже везут? Крови много надо, вторая группа есть, хорошо. Нет нулевки? Где хочешь бери! Всех поднимай.
– Любич и Горская, все едут? Вызывайте Макарова из отпуска. Он в Репино. Звони в милицейское отделение, они его найдут. Он в палатке на озере. Ребята в отделении знают, не первый раз. А, уже позвонили? Молодец, Ольга Сергеевна! Вы здесь? У вас же дочка
