Рустам Ибрагимбеков - Семейный круг
Руфат. Совсем обнаглел. Я ему сейчас...
Старик. Не надо. Меры приняты. Сейчас все прекратится. Стук и крики продолжаются.
Я я. Это любовь!
Гарий Вартанович. Но .зачем дверь ломать?! Я я. Истинное чувство неуправляемо! Э л ь м и р а. Твоя жена это продемонстрировала. Руфат (Старику). Я вчера его предупредил! А он опять... Гарий Вартанович. Дикий человек. Ру ф а т. Мальчишка. Сопляк. Я его одним ударом... Гарий Вартанович. Почему родители не вмешиваются, не понимаю...
Э л ь м и р а. Отец его одобряет, я с ним говорила.
Шум за дверью внезапно прекращается. Слышны удаляющиеся голоса.
Старик (встает). Больше это не повторится... (Рене.) Спасибо, доченька, все было очень вкусно...
Все поднимаются из-за стола. Рена начинает убирать посуду.
Эльм ир а (Рене). Видишь, чем кончилось? Довела парня.
Руфат (Старику). Его забрали, что ли?
Старик. Наверное. Я вынужден был пожаловаться участковому.
Гарий Вартанович. А возмещение материального ущерба? Пусть починит дверь!
Руфат. А заодно унитаз. Крышка опять треснула.
Я я. Что ни говорите - это любовь! (Уходит.)
Старик (Рене). Не переживай, доченька. Ты знаешь, как я тебя люблю. Но от этой семьи надо держаться подальше...
Эльмира. Я давно предупреждала. Там вся семейка такая,
Рена. Какая?
Эльмира. А ты не знаешь?
Рена. Нет.
Старик. Доченька, я же тебе все объяснил.
Эльмира. Да она лучше нас с вами все понимает.
Старик. Подожди, Эльмира.
Рена (Старику). Налить вам чаю?
Старик. Спасибо, пожалуй, еще стаканчик выпью.
Эльмира. Нельзя вам столько жидкости.
Старик (любуясь Реной, наливающей ему чай). Не могу моей доченьке отказать. Чай из ее рук для меня - мед.
Эльмира. Сами балуете ее, а потом переживаете.
Рена. Гарий Вартанович, вам налить?
Гарий Вартанович. Я вот думаю... Пожалуй, налей... Спасибо. (Лезет в карман, вытаскивает моток узкой бумажной ленты.) На тебе билетиков... (Отматывает и отрывает длинную полоску.)
Рена. Спасибо. У меня есть...
Гарий Вартанович. Ничего, ничего, подаришь кому-нибудь... Сейчас все любят кататься по морю. Каждый спасибо скажет... Эльмира,чтебе дать билетиков?
Эльмира. Мои уже все перекатались... Ну ладно, дайте несколько штук.
Гарий Вартанович (отрывая билеты). Прекрасный, отдых. Очень полезно...
Рена уходит.
С'т а р и к. Смотри, Гарий, попадешься ты с этими билетиками.
Гарий Вартанович. Ну, что вы? Это же как премия. Всем дают. Каждый контролер получает,свою долю.
Старик. Так ты ничему и не научился, Гарий. Времена переменились. А ты все такой же...
Гарий Вартанович (вдруг довольно агрессивно). Что-вы имеете в виду?
Старик. Пора бы тебе успокоиться.
Гарий Вартанович. Вы всю жизнь мне это говорите.
Старик. Да.
Гарий Вартанович. Ая могу вам то же самое сказать.
Эльмира (смотрит на часы). Вы на работу опаздываете.
Гарий Вартанович. Вы тоже.
Эльмира. За мной заедут.
Старик. Едешь по вызовам?
Эльмира. Да. (Уходит.)
Старик (тяжело). Ну, что ты можешь мне сказать, Гарий?
Г арий Вартанович. Я?
Старик. Да, ты.
Гарий Вартанович. То же самое, что и вы мне.
Старик. Как это понять, Гарий?
Гарий Вартанович. Понимайте как хотите.
Старик. Ты что, с ума сошел, Гарий?!
Гарий Вартанович. И не подумал.
Ст а р и к. Как ты смеешь вообще вести со мной подобные разговоры? Да еще при детях. Что ты можешь мне сказать?! Ты, втершийся в нашу семью, обманув мою покойную сестру! Вспомни, кто ты есть и с кем ты разговариваешь!
Гарий Вартанович. Я все помню.
Старик (свирепея). Гарий, не выводи меня из себя. Всю жизнь я тебя терпел, не доводи меня до крайностей.
Гарий Вартанович. А что вы все время м:не угрожаете? Хватит, надоело.
Старик. Надоело? Вот как ты заговорил! А когда в ногах у меня ползал, чтобы жизнь свою спасти, тогда я тебе не надоел? Люди кровь на фронтах проливали, а ты золото скупал.
Гарий Вартанович. Нашли о чем вспоминать.
Стари к. Могу еще кое о чем тебе напомнить.
Гарий Вартанович. А что толку?
С т а р и к. А то, что, прожив такую жизнь, надо помалкивать...
Гарий Вартанович. Какая разница, кто какую жизнь .прожил? Какое это имеет сейчас значение?
Старик. ...и хотя бы на старости лет успокоиться.
Гарий Вартанович. Вот именно.
Старик. Всю жизнь я боролся с такими, как ты.
Гарий Вартанович. Зачем?
Старик. А затем, что, если с вами не бороться и не уничтожать вас, как клопов и мышей, вы все сожрете. Всю жизнь ты хапал! И до войны, и во время войны, и после войны. И какой смысл? Непонятно.
Гарий Вартанович. А вы всю жизнь боролись с людьми, и я могу тоже спросить, а какой смысл? Чего вы этим добились?
Старик. Яс людьми не боролся, а за людей боролся, ты не путай. И до конца жизни буду это делать!
Гарий Вартанович. А может, хватит,?.. Может, лучше отдохнуть немного? Ведь совсем мало осталось, совсем чуть-чуть... Там ведь, дальше, уже не имеет значения, кем ты был и. назовут улицу твоим именем или не назовут, там все равно...
Старик. Между прочим, останутся после тебя деньги или не останутся, тоже никакого значения не имеет. Гарий Вартанович. Точно. Старик. Что же ты до сих пор их копишь? Гарий Вартанович. Приятно. Старик (с усмешкой). Несчастный ты человек, Гарий. Гарий Вартанович. А вы счастливый? Стар и к. Да.
Пауза.
Гарий Вартанович (тихо). Вам нравится бороться, мне копить деньги, но очень скоро мы оба умрем, неужели не чувствуете?
Старик (тоже негромко). Но пока это не произошло - я тебя последний раз предупреждаю: прекрати билетные махинации, или я вынужден буду принять меры!.. И перестань шарить по шкафам.
Гарий Вартанович. Что?!
Старик. Все варенье сожрал, теперь за орехи и миндаль принялся? Сказано же было: на праздник оставлено.
Гарий Вартанович. Это клевета!
Старик. Всю жизнь ты воровал, Гарий. Хотя бы в собственной семье этого не делай.
Гарий Вартанович (смущенно). Я немного совсем... По ночам есть хочется.
Пауза.
Старик. Что же ты не говорил?
Гарий Вартанович (потупившись). Стыдно.
Старик. Я скажу Эльмире, чтобы тебе на ночь оставляла еды.
Гарий Вартанович. Спасибо... (Встает, идет к двери, останавливается.) Только...
Старик. Не волнуйся, доплачивать тебе не придется...
Гарий Вартанович уходит.
Старик сидит за столом, затем медленно поднимается и, ссутулясь, тяжело ступает к двери. Увидев входящего Теймура, выпрямляет спину, заставляет себя улыбнуться.
Те й м у р. Доброе утро.
Старик. Доброе, доброе... Ну, как работалось? Т е й м у р. Увлеченно. (Идет к столу.) Что у нас тут пожевать?
Старик (смотрит ему вслед). Чай надо подогреть. Сейчас скажу Рене.
Т е и м у р (трогает чайник). Не надо, он вполне... Опять этот Ромео буянил?
Старик. Да.
Т е и м у р. Бедняга.
Старик (останавливаясь в дверях). Только прошу тебя, при ней такие вещи не говори.
Теймур (пожав плечами). Какая разница, скажу я что-то или нет - разве дело в этом?.. Его что, забрали?
Ст а р и к. Да. Мы достаточно долго его уговаривали.
Теймур. Надеюсь, ничего серьезного ему не грозит?
Старик. Участковый давно на него зуб точит.
Теймур. В крайнем случае получит несколько суток... Она переживает?
Старик. Очень.
Теймур (улыбнувшись). А вы?
Старик. Ты же знаешь, как я ее люблю...
Теймур. Любящие всегда причиняют друг другу страдания.
Старик. У меня не было другого выхода: это страшная семья.
Т е и м у р. Разве?
Старик. Одна мамаша чего стоит.
Теймур. Ничем не хуже отца.
Старик. В пятидесятом году он ее привязал к кровати бельевой веревкой, чтобы она никуда не могла выйти, и уехал в командировку.
Теймур. Что же она не развязалась?
Ст а р и к. А он и руки и ноги ей связал. Ни встать не могла, ни сесть.
Теймур. Хороший способ. Главное - надежный.
Старик. С ее согласия. Два дня она терпела, на третий не выдержала, крик подняла. А теперь строят из себя интеллигентов.
Теймур. Он хороший музыкант. И сын, по-моему, не без способностей.
Старик. А старший брат?
Теймур. Ничего страшного. Это называется: повышенное чувство справедливости.
Старик. И в такую семью отдать нашу дочку? Что за муж, который каждый вечер до полуночи в саксофон дудит?!
Теймур. Вы что-то имеете против саксофона?
Старик. Дело не в инструменте.
Теймур (улыбаясь). Приятно слышать. А когда-то все могло решить именно это. Бедный Пирик Рустамбеков, первый азербайджанский саксофонист, упражнялся в запертом шифоньере, чтобы соседи не услыхали...
Старик. Он дома не играет, вечно где-то шляется... И компания у него такая же...
Т е и м у р. Лабухи.
Старик. Что?
Теймур. Музыканты, говорю.
Старик. Отец его меня ненавидит.
