Развлечения для птиц с подрезанными крыльями - Булат Альфредович Ханов
Камерный бар носил имя «Лукьянов» – в честь, надо полагать, его основателя. Здесь ставили старый винил, подавали под бокалы картонные подставки с портретами олдскульных рок-звезд и вели приглушенные разговоры в приглушенном свете. В зависимости от предпочтений в «Лукьянове» посетитель отыскивал утешение, покой, спасительное безразличие либо удостоверение незыблемости космического порядка.
На сей раз Марк изменил привычке и заказал пиво не из крана, а из единственного холодильника, притом самое дорогое. Кучерявый бармен с сережкой, поколебавшись, достал из ряда бутылок запотевшего от холода норвежца с неприметной белой этикеткой.
– Конкретный викинг, – отрекомендовал бармен. – Лед, который вас согреет. Будьте осторожней, не обожгитесь.
К пиву Марк попросил сэндвич с тунцом.
Темное, как соевый соус, пиво поражало тягучей плотностью. Вкус, каким бы он ни был, тонул в запредельной крепости. Девятнадцать градусов – ровня добротному портвейну – не шутка. Впрочем, все равно недостаточно, чтобы испугать Марка. Пусть он и не обладал харизматичной внешностью, поразительным интеллектом, стальной волей и мелкими талантами вроде умения плести на ходу веселые рифмы и квакать подмышками, зато мало кто победил бы его в алкомарафоне. Запивать виски пивом – не вопрос. Примкнуть к футбольным фанатам в баре, а затем догоняться в отеле – легко. Кататься на коньках после бутылки исландской водки – пожалуйста.
Сэндвич удовлетворил всем, кроме размера, поэтому Марк затребовал еще один, а также велел пожарить ему охотничьих колбасок. Пиво, как и положено, запустило брожение в мыслях, и ближе ко дну бокала Марк, щурясь и подергиваясь, всматривался в бездну внутри себя. Там подстерегало то же, что и всегда: желание покончить со всем как можно менее болезненно и более надежно. Как вариант, перед разрезом тщательно смазать кожу в области вен гелем-анестетиком вроде тех, что используют татуировщики в работе. Либо, зарегистрировавшись в Даркнете, приобрести конскую дозу спидбола, чтобы честь по чести почтить память Ривера Феникса и Криса Фарли. И ни в коем случае не оставлять за собой объяснительных записок. Они признак малодушия и малоумия, вне зависимости от того, расшибаешь ты лоб перед господами с мольбой снизить процент кадмия и цинка в атмосфере или взываешь к таким же потерянным и беспомощным, как ты, чтобы они очухались и вырвали себя из пут скотской покорности и отполированных оков автоматизма. Никаких назидательных речей напоследок, ибо финальный акт и без того поучителен и самодостаточен.
Охотничьи колбаски, в отличие от пива, расстроили. Марк ожидал, что они будут румяными и гладкими, а вместо этого на сковороде принесли сморщенные и серые, как ливер, сардельки.
– Смените штатного охотника, – буркнул Марк.
– Простите?
– Забудьте. В конце концов, хорошо, что я не заказал двойную порцию.
Крепкий викинг имелся в баре в единственном экземпляре, поэтому дальше Марк перешел на статусных бельгийцев, сваренных по монастырским канонам.
Преуспевшие в пивоварении монахи из траппистского аббатства осудили бы его за суицидальные измышления. Церковь строга в таких делах. Еще бы, ведь Иисус – это последовательный самоубийца, а церковь порицает тех, кто следует, хоть бы и непреднамеренно, по божественному пути.
А что, если другой дороги нет? Что, если ему надоело подозревать коварство за всяким, кто пытается вступить с ним в контакт? Как вам такой расклад, святоши?
Сквозь хмельную сонливость Марк отметил, что в баре что-то не так. Громче обычного. За соседним столиком, к которому Марк располагался спиной, ругалась молодая пара. Так самовлюбленно ругаются только молодые пары.
Конфликт разгорался. Марк знал, что важно слушать не слова, а интонацию, поскольку первые обманывают. Слова виляют, тогда как интонация схватывает все оттенки чувств. Судя по интонации, шансы молодой пары на примирение таяли с каждым хлестким выпадом. По ультимативному тону рассорившихся влюбленных Марк определил, что драматичная развязка близка.
Так и случилось. Тупой удар о твердую поверхность сотряс воздух. Как будто свинцовый шар на паркет уронили. Эхо отразилось от стен. Инстинктивно зажавший уши Марк догадался, что на стол опустили пивной бокал. С высоты и с сильной обидой. Шаги – легкие, звонкие, женские – отстучали что-то прямое, необратимое. Хлопнула дверь. Установилось щемящее безмолвие.
Классика, нетленная.
Спустя минуту за стол к Марку робко подсел молодой человек с мокрым лицом, будто его окатили из шланга. С длинных темных волос и с бровей стекала густая жидкость с отчетливым запахом дрожжей.
– Кажется, я все эпично прошляпил, – пробормотал незнакомец. – Вы так не считаете?
Марк с интересом ждал продолжения и молчал.
– Согласен, шутка про повышенный гормональный фон – это перебор. Сами понимаете, как это бывает. Слово за слово, сцепились, впились друг другу в болячки. Я решил проявить принципиальность, но она-то принципиальнее, правильно?
Незадачливый парень закашлялся и прикрыл рот рукавом флисовой кофты, пачкая этот рукав пивом.
– Не обращайте на меня внимания, – сказал незнакомец, откашлявшись. – Даже в критические моменты, когда меня обуревают аффекты, я скрупулезно все анализирую. Это помогает сохранить рассудок и не наделать глупостей.
– Вы их уже наделали, разве нет? – отозвался Марк.
– И то правда. – Молодой человек вытер лоб другим, чистым до этой секунды рукавом. – Хотите, я угощу вас пивом?
– По-моему, это мне стоит вас угостить. Чем-нибудь покрепче пива.
– Мне нельзя. Ай, да к черту все.
Бедняга накинул куртку, поковылял к барной стойке и потребовал налить ему с собой чего-нибудь сладкого.
– Сладкого, как дембельский сон, – пояснил парень. – Лучше сидра. Повторяю, чтобы ни грана горечи. Даже без намека на нее.
– Есть сидр «Голубая лагуна». С тропическими фруктами.
– Отлично, хочу «Голубую лагуну» с тропическими фруктами.
Когда бармен исполнил заказ, молодой человек прижал литровую бутылку с напитком к груди.
– Надо было слушать Кьеркегора, – произнес он напоследок.
Кажется, Марк догадался, что имел в виду бедолага, когда говорил о скрупулезном анализе. Верный способ держаться от чего-то подальше – сосредоточенно думать об этом.
О самоубийстве как вариант.
Елисей
Надо было слушать Кьеркегора.
Он предостерегал. Он изведал о женщинах все, прежде чем добровольно заточить себя в кабинете и укрыться под грудой псевдонимов. Он убедительно изложил, как пожароопасны рассеянные повсюду эманации женской красоты.
А начиналась пятница прекрасно. Утром Елисей договорился с книжным интернет-магазином об оплачиваемой стажировке. На обед Гриша приготовил на братскую троицу умопомрачительный салат из крабовых палочек, яиц и соленых огурцов, как в достославные студенческие годы. А Влад за столом рассказал о неком культовом диджее, который на днях укатил в очередное мировое турне.
– Безумно респектабельный чувак, – заявил Влад. – Живет ради музыки, не обольщается славой и не подпускает к себе случайных людей. Если кто-то нарушает его доверие, то
