Глубина резкости - Тери Нова
Скотт снова заговорил.
– Как-то пару лет назад я был неподалеку от ее квартиры и захотел отлить. Звонил и звонил, но она не отвечала. У меня был запасной ключ, поэтому решил, раз ее нет, просто воспользуюсь уборной, но когда вошел, то сразу почувствовал неладное. – Мне уже не нравилась эта история. – Она лежала в ванне, свернувшись в клубок прямо в мокрой одежде, и смотрела перед собой. Тогда я вытащил ее, переодел, уложил в кровать, и она рассказала, что иногда, когда чувствует себя беспомощной, набирает ванну и погружается с головой. Не знаю, как, но это ей помогает. Элли говорила, что однажды ее уже спасли из воды, и это ощущение погружения дает ей надежду, что спасут и сейчас. Знаю, звучит жутко, будто она свихнулась. Еще говорила, что эффект длится недолго, потому что ванна не работает так, как открытая вода, но открытой воды она боится.
От этих слов по всему телу прошла дрожь.
Я вспомнил, как Элли уставилась на озеро, словно мотылек на свет. Ужас этого осознания сковал горло. Что-то внутри нее сломалось в тот день, и никто не знал, пока она продолжала бороться с этим одна. У всех вокруг была своя жизнь.
Тяжесть сковала грудь.
– Спасибо, что рассказал, – выдавил, вставая.
– Не за что. Я сказал это все не просто так. Три года она жила в своей раковине, отталкивая мужчин, и теперь знаю почему. Глядя на вас двоих, трудно не заметить, как прошлое съедает обоих изнутри. И еще я вижу, как ты на нее смотришь. Не трудно догадаться, что это ты спас Элли тогда. Сделай это снова.
– Что, если она не хочет, чтобы я ее спасал?
– А ты ее спрашивал?
* * *Вернувшись домой, я стоял на крыльце, вглядываясь в окно спальни Элли. Свет не горел. Спала ли она? Меня как магнитом тянуло к ней после рассказа Скотта, чувствовал, что она нуждается в ком-то, кто может разделить ее чувства. Отключив голову и отбросив все противоречия, я пошел к дому напротив.
Окно было не заперто, это хороший знак. Что, если она оставила его специально? В темноте сложно было различить очертания девушки на кровати. Тихо снял ботинки и лег позади нее поверх одеяла, но она не пошевелилась, дыхание было ровным и тихим. Повернувшись к ней лицом, рассматривал пряди волос и худые плечи, не прикрытые одеялом.
– Я велела тебе уйти, – тихим шепотом сказала Элли. Она не спала.
– Однажды ушел, и посмотри, что из этого вышло, – ответил, вытянув руку, чтобы притянуть девушку в объятия.
Она ничего не сказала, но и не сопротивлялась; просто лежала, закутавшись в кокон из одеяла.
– Позволь мне просто забрать это. – Я имел в виду страх и боль, которые сковали ее напряженное тело. – Можно?
Элли нерешительно придвинулась ближе. Обнял ее, уткнувшись носом в мягкие волосы; она пахла цветами и медом, а от меня, наверно, несло машинным маслом. Закрыл глаза, мои руки крепче обернулись вокруг Элли. Я опоздал на три года, но теперь здесь и делаю меньшее из того, что должен был сделать тогда.
– Почему ты никому не рассказала? – осторожно спросил я.
Ей не нужны были уточнения. Каким-то невообразимым образом мы понимали друг друга даже теперь.
– Кто захочет возиться со свихнувшейся девчонкой?
– Ты не свихнулась. Иногда я вижу сон, один и тот же, хотя декорации меняются. Чаще всего я плыву, погружаясь на дно, а когда открываю рот, чтобы позвать кого-нибудь, выходят только пузыри. Такие вещи не проходят бесследно, Элли. Это нормально, не нужно бояться. Ты не одна. – Тело девушки задрожало. – Иди сюда, – позвал, перекатываясь и залезая под одеяло. Элли повернулась, прижалась ко мне, уткнувшись мокрым носом мне в грудь, и разрыдалась. Плакала и плакала, а ее тело в моих руках расслаблялось до тех пор, пока она не заснула.
Я лежал, баюкая ее в объятьях, прямо как в ту последнюю ночь три года назад. Тогда уже знал, что должен ее отпустить, а сейчас был твердо уверен, что больше никогда не смогу этого сделать.
Глава 19. Элли
Последняя паническая атака случилась летом, когда я приехала в Брейдвуд на каникулы. Мы с Мартой отправились на костер у реки, где я оцепенела и не могла соотнести настоящее и прошлое. Как и вчера. На первом курсе посещала психолога в колледже, он уверял, что это распространенный случай и вполне нормально, что я закрылась в себе, пережив сильный стресс. Одно потрясение наложилось на другое, вследствие чего стала на уровне подсознания отождествлять своего спасителя с непосредственной опасностью. Другими словами, меня тянуло к Райану и к тому, от чего он меня спас, – воде. Когда меня переполняли сильные негативные эмоции, чтобы справиться и снова обрести контроль над ситуацией, я часами стояла под душем, залезала в холодную ванну с головой, лишь бы воссоздать симуляцию погружения. Фрейд называл это «тягой к повторению». Кто-то после разрыва бьется в истерике, кто-то швыряет вещи бывшего из окна, некоторые становятся мстительными сталкерами. Глубоко в подсознании ждать, что Райан придет и вытащит меня из пучины, в которой погрязла, – было моим способом.
По совету психолога я должна была встретиться со страхами лицом к лицу. Что-то типа шоковой терапии для мозга, но так как Райан исчез из моей жизни, а плавать я до смерти боялась, все, что оставалось, – стоя на берегу, взирать на толщу воды и уговаривать себя нырнуть или лежать в холодной ванне, пялясь в потолок. Однажды даже пришла в городской бассейн, но запах хлорки мгновенно воскресил в голове опыт детства, и мне пришлось поспешно ретироваться.
Я решила, что после встречи с Райаном смогу попробовать войти в озеро хотя бы по щиколотку, поэтому первым делом с утра отправилась на пробежку к Шэдоу Лэйк, преисполненная надежды. Не знаю, чем руководствовалась и какой это вид мазохизма, но ничего не вышло. Я так разозлилась на себя, на Райана, на это гребаное озеро, что просто сбежала оттуда и закрылась в спальне на весь оставшийся день. Почему не заперла окно? Да черт его знает.
И вот я в объятиях Райана Донована, который все еще спал. Проснувшись полчаса назад, лежала, уставившись на дверь своей спальни, точно зная, что она не заперта. Хотелось до последнего оттягивать тот момент, когда опять придется надевать маску безразличия, но по-другому было нельзя: свадьба Дэна и Моники пройдет, и все снова окажутся в своих отдельных жизнях, далеко от Брейдвуда и несказанных слов. Тешить себя и Райана иллюзиями было бы
