Глубина резкости - Тери Нова
– Ну что, полегчало наконец? – прошипела она так, чтобы мог слышать только я.
– Ага. – Довольный собой, закинул в рот виноградину, после разваливаясь на стуле и растягивая губы в самой наглой улыбке.
Она закатила глаза. Когда рассказал Сью о вчерашнем и предложил прийти сюда утром, она всерьез опасалась за мои яйца. Мне было плевать, я почти не спал, обдумывая стратегию поведения. Вчера Элли открылась мне, пусть не простила, но я получил слабую надежду и не собирался сбавлять обороты.
– Что вам налить? – спросила Кэтрин, оборачиваясь.
– Мне чай, – ответила Сью.
– Кофе. А где Чарли? – спросил я.
– Его срочно вызвали на работу. Ты ведь знаешь, как это бывает на станции.
– А Элли? – вырвалось у меня.
Скотт обернулся, прищурив глаза, а Сьюзан заерзала на стуле.
– Ох, она еще спит. Бедная девочка так много учится, что, приезжая домой, зарывается в свою нору и вылезает только на пробежку, – ответила Кэтрин.
Ничего, целый день в моем распоряжении, а в умении ждать я хорошо натренировался за долгие годы.
– Это была плохая идея, – прошептала Сью.
– Ты можешь отправляться домой, я с места не сдвинусь.
– Ну уж нет, не могу пропустить, как твоя голова окажется глубоко в твоей…
– Блинчики! – подлетел Скотт. – Она права, парень. Если ты останешься, Элли оторвет тебе причиндалы. Вчера я был у нее. – Он показал пальцем наверх и обернулся, чтобы проверить, не слышит ли Кэтрин. – Она метала молнии.
– Что, серьезно? – Уверенность медленно покидала меня. Конечно, догадывался, что Элли будет злиться, но однажды уже отпустил ее, а потом крупно пожалел как минимум дважды. – Знаете, я, пожалуй, голоден. – Снова набравшись храбрости, наколол на вилку стопку блинов и принялся завтракать, не обращая внимания на предостережения. Ребята лишь переглянулись и покачали головами.
Спустя час мой желудок был набит как пиньята, а Элли все не спускалась. Я начинал опасаться, что она видела, как мы зашли в дом, и теперь пряталась в своей комнате.
– Может, я позову Элли, а то ей ничего не останется? – Все посмотрели на меня как на придурка, ведь стол был по-прежнему завален едой. Сью ударила себя ладонью по лбу и пошла относить тарелки в раковину.
– Сьюзан, я уберу, не беспокойся, – сказала Кэтрин.
– Мам, я пробегусь немного перед завтраком. Скажи Скотту, когда он спустится, что скоро вернусь, – послышался из коридора приглушенный голос Элли.
– Солнце, Скотт уже проснулся и приготовил завтрак. Мы в кухне, – отозвалась Кэтрин. – И у нас гости!
– В такую рань? – Еще что-то проворчав, девушка вошла в кухню. И остановилась как вкопанная. На ней были тонкая темно-синяя беговая куртка и серые легинсы, не оставляющие простора воображению. Я сглотнул. Волосы Элли были собраны на затылке и сплетены в косичку, а ноги обуты в ярко-красные кроссовки.
– Какого… – Она нахмурилась, разглядывая нашу компанию.
– Доброе утро! – Сью неловко помахала рукой.
– Милая, к черту пробежку! Мы ведь приехали отдохнуть, так что садись и поешь. – Скотт подошел к девушке, чмокнув в щеку, но теперь это меня не цепляло.
Элли прикрыла глаза, как будто надеялась, что я исчезну, если она их откроет, и почесала бровь, наклонив голову. Сюрприз: я никуда на хрен не денусь.
– Не голодна, спасибо, Скотт. Мне надо проветриться. Пока, Сьюзан, была рада повидаться.
Она так резко развернулась, что косичка взмыла в воздух, когда девушка выскочила из кухни. Входная дверь захлопнулась. Только сейчас я заметил, что Элли даже не смотрела на меня. Так не пойдет. Я встал.
– Где она обычно бегает? – обратился к Кэтрин.
– Райан, успокойся, это не лучшая идея. – Сью положила руку мне на предплечье.
– Она бежит по Семарк-роуд до Уайлдвуд-лэйн и оттуда…
– Понял. – Знаю, куда она бежит. Кэтрин спрашивала, в чем дело, но я уже направлялся следом за Элли.
На улице было прохладно, но для начала октября день выдался на удивление солнечным и безветренным; листья уже сменяли окрас, осыпая лужайки оранжевыми пятнами. Когда выбежал из дома, не увидел Элли, поэтому решил срезать путь. Спустя полчаса впереди, перед поворотом, мелькнули синяя куртка и красные кроссовки. Я занимался бегом минимум раз в неделю, но девушка была такой быстрой, что прилично отстал.
Когда прибыл к пункту назначения, та уже была на месте: стояла у самой кромки воды, не замечая меня. Мне показалось, она вообще не замечала ничего, что происходит вокруг, уставившись стеклянными глазами на озеро. То самое озеро.
– Элли, – мягко позвал, но девушка не слышала, как будто впала в ступор. Я подошел ближе, аккуратно появляясь в поле зрения, чтобы не напугать. – Ты в порядке?
Та медленно моргнула и перевела взгляд на меня. Снова моргнула.
– Что ты сказал? – Она выглядела такой растерянной.
– Я позвал, а ты будто не слышала.
Элли переместила взгляд с меня на озеро.
– Я прихожу сюда, когда приезжаю. Сама не знаю зачем, оно как будто само притягивает. В Чикаго то же самое с Мичиганом. Ты знал, что в мире в среднем тонут сто сорок тысяч людей в год? – Не знал. Отрицательно покачал головой.
– Зачем ты побежал за мной? – Теперь она внимательно изучала мое лицо. От злости не осталось следа, лишь бесстрастное выражение, такое пустое. Я нахмурился.
– Мы так и не поговорили.
– Говори.
И все? Так просто? Что ж, ладно.
– Элли, я не знаю с чего начать, столько всего произошло…
– Начни с самого начала. – Она была такой спокойной: ни крика, ни истерик, ничего.
– Хорошо. Три года назад я услышал ваш разговор в кухне. В тот день, когда… Когда мы вернулись с озера. Ты собиралась бросить учебу в Чикаго, а я не мог так поступить с тобой. Ты мечтала об Институте искусств полжизни.
Элли снова смотрела на воду, теперь ее брови были нахмурены. Я продолжил:
– Все считали, что я тебе не подхожу. Моя мать, Дэн, я сам. Дэн говорил такие ужасные вещи, но самое главное – все это было правдой. Что я мог тебе дать в Бостоне? Я не мог бросить учебу и отца, не мог отказаться от стажировки. – Я замолчал. Ее лицо сморщилось.
– И ты решил все за нас двоих, – констатировала она. – Даже не поинтересовался, что думала я. Ты посчитал, что моя мечта стать фотографом была важнее всего, что было между нами. – Горько усмехнулась.
– Прости меня, Элли, я был ослом. Думал, что старше и поэтому могу принимать серьезные решения, но ошибался. Самой большой ошибкой в моей жизни было сесть в ту машину и оставить тебя. Нужно было догнать тебя и сказать, что люблю, а не нести все то дерьмо, чтобы оттолкнуть тебя.
– Да ладно?! Ты так сильно любил меня, что не продержался и дня, чтобы не затащить кого-нибудь в койку? – Зеленые глаза сверкнули обидой. Вот
