Общество Джейн Остен - Натали Дженнер
Доктор с видимой досадой снял вторую перчатку и рассовал их по карманам пальто. Поискав глазами, куда можно сесть, под дикой яблоней он обнаружил перевернутую глиняную урну и тяжело опустился на нее.
– Ну?! – Аделина была вне себя от ярости.
Доктор Грей смотрел на землю, мертвые листья, плоды прошлогодних гортензий и цветки лука. После кошмара прошлой осени Аделина совсем забросила свой сад. Он думал о сломанной калитке, садовых работах, о том, что вдове не справиться со всем этим в одиночку.
– Надо, чтобы кто-то помогал вам, – сказал он в тщетной попытке оставить за собой словесное первенство, как часто случалось и раньше.
– Не уходите от ответа.
– Послушайте, простите, если я был не прав, но долг врача обязывает меня задавать такие вопросы, чтобы понять, все ли у вас в порядке. Хотя бы с этим.
– Доктор Грей, я надеялась, что вы достаточно хорошо знаете, что я вполне владею собой.
Он поднял на нее глаза.
– К сожалению, это может случиться с лучшими из нас. Я знаю точно. Простите меня, но я должен был спросить об этом. Я обязан задавать подобные вопросы, невзирая на то, что они могут обидеть вас.
– Какое мужество!
К ней возвращался ее едкий юмор, и впервые с того страшного дня он отважился задать еще один вопрос, ответа на который боялся больше всего.
– Аделина, я в чем-то виноват перед вами?
– Нет. Просто я… наступил новый год, мы снова будем работать вместе, в нашем обществе, и я хотела бы соблюдать некие границы.
Грей не был уверен том, что она говорит правду.
– Но Адам и мисс Найт тоже наблюдаются у меня. И потом, я же профессионал…
Собственные слова казались ему неискренними, и он умолк.
– Знаю. Просто не берите в голову. Я решила, что в жизни нужно что-то менять.
Аделине хотелось как можно скорее закончить этот разговор. Доктор Грей никогда не был с ней груб и всегда доверял ей. Сейчас же с каждым сказанным словом она распалялась еще больше.
– Так к кому же вы теперь обратитесь?
Она еще не думала об этом, и вопрос застал ее врасплох.
– Ммм… К Уэстлейку. Говарду Уэстлейку, он оперировал меня в олтонской больнице.
Ее ответ еще больше обескуражил Грея.
– Значит, ему вы доверяете больше, чем мне?
– Отнюдь нет. Но мне будет проще с кем-то не из нашей деревни. С тем, кто не так… глубоко меня знает.
Вдруг он вспомнил ее окровавленную ночную рубашку. Впервые он признался себе в том, что после того, что случилось меж ними, обратного пути уже не было.
– Да, конечно, хорошо, – наконец сдался он. – Если вы так хотите.
Собираясь уйти, он в последний раз взглянул на нее.
– Я могу попросить Адама починить вашу калитку. Сам не справлюсь – всем известно, что я не настолько умелый.
Аделина пожала плечами:
– Если вы так хотите.
Слова, повторенные ею, были такими же неискренними, как и его слова.
– Значит, увидимся через пару недель, на следующем собрании, если не раньше.
Она все еще злилась на него и снова пожала плечами. Аделина спрашивала себя, насколько заблудшей и нуждающейся в спасении она казалась Грею, но не знала о том, что его муки так же сильны, как и ее горе. Не знала, что из них двоих в спасении нуждался именно он.
Глава 19
Чотон, Хэмпшир.
Пятнадцатое января 1946 года
В Большой Зале на выцветшем коленкоровом диване сидела Франсес, а напротив – Эндрю Форрестер. По ее просьбе Жозефина, Эви и Шарлотта стояли рядом. Она надеялась, что отец упомянул их в своем завещании и наградит за честную работу, особенно в последние, столь трудные для всех годы.
Доктор Грей тоже был здесь и стоял спиной к окну, справа от мисс Найт. Юрист попросил его присутствовать при открытии наследства как лечащего врача наследодателя.
Эндрю откашлялся. Он редко смотрел в глаза Франсес – не мог и сейчас. В них он видел не только сокрушительное разочарование, но и самоуничижение – осознание того, что ее безволие и слабость были причиной всех ее несчастий. Того, что она могла бы жить иначе.
Он принялся читать завещание вслух.
– Я, Джеймс Эдвард Найт, находясь в здравом уме и памяти, в пятнадцатый день ноября в год господень тысяча девятьсот сорок пятый…
Услышав это, Франсес, смотревшая на свои колени, вскинула голову.
– …объявляю данное завещание и волеизъявление заключительным, сим отменяя все мои предыдущие волеизъявления и завещания. Объявляю Эндрю Форрестера, эсквайра, практикующего юриста из Олтона, графства Хэмпшир, судебным исполнителем по принадлежащему мне имению, и настоящим завещанием, за исключением нижеуказанного, полностью передаю его в наследство ближайшему из своих родственников мужского пола, живущих в Великобритании.
Эндрю услышал, как ахнула одна из горничных, стоявших подле Франсес, и кто-то, вероятно Жозефина, резко одернул ее.
Франсес застыла на месте, и ни звука не сорвалось с ее губ. Он чувствовал на себе ее взгляд, но усилием воли заставил себя не смотреть в ее сторону. Сейчас было не время.
– Вышеупомянутые исключения касаются, во‐первых, дома эконома на Винчестер-роуд в Чотоне и прилегающего треугольника земли площадью в две целых и три десятых акра, обнесенного стеной из красного кирпича и позади – живой тисовой изгородью, как следует из прилагающихся результатов измерений.
– Удивительно, что он сам не потащился туда, чтобы не ошибиться ни на фут, – пробормотала разгневанная Жозефина.
– Эта недвижимость станет местом постоянного проживания моей единственной дочери, Франсес Элизабет Найт, до ее смерти или распоряжения данным имуществом в ходе сделки без заинтересованности сторон, в зависимости от того, что наступит раньше. В данных случаях недвижимость возвращается к правообладателю и владельцу имения. Кроме того, я завещаю своей дочери ежегодное довольствие в размере двух тысяч фунтов, вычитаемых из ежегодного дохода, приносимого имением, до тех пор, пока эта сумма не превысит пяти процентов от всей суммы годового дохода. К завещанию я прилагаю разбивку по налогооблагаемым доходам с учетом их возможного сокращения и соответственное уменьшение довольствия.
Последние два пункта в завещании этого старого скупердяя казались Эндрю наиболее унизительными и бессердечными. Две тысячи фунтов Франсес хватило бы лишь на то, чтобы жить с некоторым комфортом, ничуть не более того. И даже это не могло длиться долго – доходы имения стремительно падали. Оставалось только гадать, какой урон его бюджету нанесет уплата налогов на наследство.
Краешком глаза Эндрю видел, как Эви, юная
