Хозяин белых оленей - Константин Валерьевич Куксин
Поднимаясь по крепкой деревянной лестнице, я заметил припаркованный возле дома новенький снегоход «ямаха».
— Архип, у вас гости? — спросил я хозяина.
— Ну, кроме вас, вроде не приезжал никто, только семья дома. А ты чего спрашиваешь? — удивился хант.
— Да нет, просто смотрю: «ямаха» чья-то у дома стоит, — вот и спросил…
— А это моя «ямаха»! — просто ответил Архип. — Рыбу сдавал, заработал, вот и решил хороший снегоход купить.
— Ого! Такая «ямаха» тысяч двести пятьдесят стоит! — не сдержал изумления Коля.
— Ну, положим, не двести пятьдесят, а все триста! — веско осадил юношу Архип. — Сюда еще доставка с материка входит, прочие наценки. Но, знаешь, не жалею! Хорошая машина!
Подкрепившись с дороги горячей ухой и строганиной, мы пили чай, расположившись за добротным деревянным столом. Я поглядывал на Архипа, который рассказывал Петру о ценах на рыбу в Салехарде, и заметил, что хант за прошедший год сильно изменился. Стал более деловым, энергичным, собранным. Исчезла его спокойная, немного поучительная манера рассказывать, Архип стал говорить кратко, даже несколько резко. Я не мог объяснить произошедшей перемены, но на помощь мне пришел сам хозяин.
— Мы, Костя, теперь совсем иначе жить стали. Теперь у нас новая жизнь началась, со Христом! — С этими словами Архип гордо показал на плакат, украшавший стену. На фоне бирюзового неба и покрытых цветами холмов Сын Божий обнимал сбежавшихся к нему детей, а внизу шла надпись «Иисус любит тебя!».
— Сначала Прасковья в истинную веру обратилась, тайно от меня, когда в городе была, а потом и ко мне в сердце Христос вошел, — продолжал хозяин. — Тогда мы всех идолов старых вместе с иконами сожгли, отреклись от поклонения демонам. И жить сразу легче стало! Я ведь, бывало, что греха таить, и выпивал, и на работу потом мог не выйти. А как Христа узнал — сразу дела в гору пошли! Теперь не пью совсем, вон и «ямаху» купил, а к лету новенький лодочный мотор возьму, тоже японский…
Я слушал Архипа с неясным чувством, где смешались радость за человека, который под влиянием новой веры изменил свою жизнь к лучшему, и сожаление по ушедшему миру, который еще год назад открывал мне Архип. Миру, где весной встречают священных ворон, где поклоняются Хозяину Вод, наполняющему сети рыбой, и приносят жертвы Великой Щуке. Я хотел спросить Архипа, как же теперь вороны будут греть лапки, прилетев на Север, но сдержал себя. Архип сделал свой выбор, как до него этот выбор делали тысячи людей в разные эпохи, на разных континентах. А когда выбор сделан, старых богов без сожаления сжигают в огне…
После обеда я рассказал Архипу о цели нашей экспедиции, и хозяин согласился помочь. Вскоре большая комната его дома напоминала меховую ярмарку. Архип и Прасковья принесли старые малицы, кисы, ягушки, женские сумки «пады» для перевозки вещей, деревянную посуду, старинные игрушки. Мы с Майей отбирали вещи для коллекции. Коля записывал цены. Торговался Архип охотно. Прасковья с дочерьми тут же подшивали выбранные нами изношенные вещи. И вскоре я негромко сказал друзьям, что пора закругляться: столько экспонатов мы просто не увезем. Я расплатился, но Архип, достав из сундучка пояс, протянул его мне:
— Вот, возьми на память! Чем малицу-то подвязывать будешь?
— Спасибо, Архип! — сказал я, рассматривая подарок.
На темную кожу были аккуратно нашиты металлические бляхи, а сзади на трех цепочках висел не клык медведя, а вырезанный из оленьего рога четырехгранный конус, украшенный крестом. Заметив мое удивление, Архип произнес:
— Нам, христианам, нельзя языческие обереги на себе носить, грех это. И тебе не стоит. Пояс мой в музее наденешь, будешь людям рассказывать, что мы теперь христиане!
Я еще раз поблагодарил Архипа и тут только заметил, что Петр тоже не носит священный клык медведя; малицу хант подвязывал обычным армейским ремнем. А потом я вспомнил священный платок с вышитым крестом, который подарила мне Людмила Езиковна во время прошлой экспедиции. Подарила, взяв обещание, что в музее я буду рассказывать о том, что ханты теперь — христиане…
Закончив торговлю, мы снова сели пить чай. Через некоторое время с улицы донесся ровный гул двигателя снегохода. Накинув куртку, Архип вышел на крыльцо: он явно ждал кого-то в гости. Прильнув к покрытому морозными узорами окну, я увидел еще одну припаркованную рядом с домом «ямаху», у которой отряхивал снег с малицы мужчина огромного роста.
Вскоре гость вместе с Архипом вошел в дом, и я с удивлением обнаружил, что приезжий — русский! Богатырского сложения, с копной жестких светлых волос, суровым лицом, словно высеченным из камня, он напоминал викинга, сошедшего на сибирский берег с грозного «драккара». Даже достаточно высокий для ханта Архип рядом с гостем казался подростком.
— Здорово, ребята! — пробасил он, внимательно посмотрев на нас и по-хозяйски усаживаясь за стол. — Откуда к нам?
— Мы из Москвы, этнографы! Исследуем культуру кочевников, собираем экспонаты для музея! — привычно ответил я.
— Это хорошо! Сами христиане? В Иисуса веруете? — неожиданно резко спросил гость.
— Ну да, православные мы, крещеные! — ответил за всех Коля.
— Православные истинную веру исказили! — назидательно подняв палец, строго произнес великан. — Православные иконам поклоняются, всяким святым местам — тьфу, хуже язычников! Истинная вера — только евангельская, ясно?
Заметив наше смущение, он смягчился и сказал:
— Ладно, к Иисусу у каждого свой путь. Меня Вячеслав зовут, я пастор Евангельской церкви Воркуты. Еду с проповедью к здешним кочевникам. Так что работа у нас, можно сказать, похожая…
Меня так и подмывало сказать Вячеславу, что цели работы у нас с ним, мягко говоря, противоположные: мы изучаем традиционную культуру кочевников, сохраняем ее в музейных экспонатах, в собранных по крупицам легендах и сказках, а он эту культуру разрушает, сжигая идолов и разоряя святилища. Но спорить с фанатиком не входило в мои планы, и я промолчал.
Словно потеряв к нам всякий интерес, Вячеслав принялся расспрашивать Архипа о работе в христианской общине поселка, о сборе пожертвований, уточнял, кто из жителей, принявших христианство, продолжает тайком поклоняться древним богам.
— Да, не у всех новообращенных вера крепка оказалась! — сокрушенно покачал головой пастор. — Да и как тут не согрешить, когда повсюду капища демонские стоят, родственники у многих в язычестве по-прежнему. Слаб, слаб человек, воистину! А демоны не дремлют, пытаются христиан с пути истинного сбить! Вот сегодня еду я к тебе, Архип, и вижу: идет аргиш, впереди — олень белый, священный, — значит, на нартах идолы, все в платках цветных, в амулетах железных. Сразу
