Планы на лето - Ася Лавринович
– Но здесь я говорить не могу, – наконец немного придя в себя, шмыгнула я носом. В туалет время от времени заходили девчонки и с удивлением косились в нашу сторону. – Я сделала кое-что нехорошее.
– Ты меня пугаешь, – притворно схватилась за сердце Аверина. – Ладно, отведу тебя в одно проверенное классное место с азиатской кухней. Мы там с Вовой после уроков зависаем, когда не в ссоре.
Я послушно закивала, а Соня принялась скидывать косметику обратно в пушистую сиреневую косметичку.
В кафе мы расположились в укромном месте в конце зала. Только в уединении я могла доверить Соне свою страшную тайну. Аверина расположилась напротив меня и, подперев рукой щеку, приготовилась слушать. Но я, выплакавшись в туалете, уже почувствовала облегчение и теперь даже не знала, с чего начать.
– Что же ты натворила? – поторопила меня Соня. – Навела на кого-то порчу? Увела парня? Или кого-то убила?
Я, на всякий случай оглядевшись по сторонам – мало ли, вдруг Клава после уроков тоже решила испробовать гедза с креветками, – рассказала, как мы с Матвеем пробрались перед майскими в кабинет физики. Соня, внимательно выслушав меня, вдруг начала хохотать.
– Что смешного? – оскорбилась я.
– Да нет, ничего, – продолжала звонко смеяться Аверина, привлекая к нашему столику внимание. – Я-то по дороге сюда уже напридумывала себе всякого. Ты так горько рыдала…
– Я рыдала не только из-за этого, – обиженно произнесла я. Открываться перед Соней расхотелось. Да и рассказывать ей про тесты тоже не очень хорошая идея. Вон как развеселилась!
– Так вот чем вы занимались в кабинете физики в тот вечер.
– Конечно, а ты что подумала?
– Думала, вы целовались.
– Сдурела совсем? У тебя всегда одно на уме!
– А что такого? Между нами, девочками, Матвей очень хорош. И он такой… Чувствуется опыт, понимаешь?
Я понимала лишь то, что Соня меня нарочно дразнит, поэтому показала ей кулак. Аверина снова звонко рассмеялась и продолжила свой допрос:
– Значит, это была идея Матвея – сфотографировать ответы?
– Не моя же!
– И он, рискуя собой, ради тебя был готов взломать кабинет физики… – мечтательно вздохнула Соня. – Какая любовь!
– При чем тут любовь? – снова рассердилась я. – Ты опять начинаешь?
Соня, облокотившись на стол, сказала:
– Дура ты, Катя! Будто ничего не замечаешь, хотя со стороны все ясно.
Щеки горели. Чтобы скрыть смущение, я потянулась за меню и принялась внимательно его изучать.
– Начинаем наш блиц, – Соня торжественно постучала по стулу ладонями. – С кем бы ты составила пару: Джейкоб Элорди или Тимоти Шаломе?
– А обязательно выбирать?
– Обязательно, – серьезно кивнула Соня.
– Хорошо, тогда Элорди.
– Том Холланд или Том Харди?
– А можно том ям? – помахала я меню. – Я и том ям – идеальная пара.
– Мальцев или Перов? – не унималась Соня.
– Я сразу поняла, к чему ты ведешь, поэтому отстань.
Когда мы наконец сделали заказ, Соня вдруг тоже огляделась, а затем склонилась ко мне:
– По поводу тебя и Перова. Ты только не обижайся, ладно? Просто ты так чиста и невинна…
– Ты о чем? – насторожилась я.
– Ты говорила Давиду, что для тебя это первые отношения?
– Какая разница? – снова возмутилась я. Честно говоря, разговоры с другими о Перове надоели мне до чертиков. – Да, Давид в курсе, что раньше я не встречалась с парнями, но остальным до этого не должно быть дела.
– Не знаю, как сам Давид, но у парней из его компании пунктик на таких невинных девочек, как ты. Имей в виду.
– Ты откуда знаешь?
– Мы учимся в одной параллели, и слухи быстро доходят. Он встречался с одноклассницей, а потом, когда у них все произошло, бросил ее. По крайней мере, мне так девчонки говорили. Мое дело предупредить.
– Ну, раз информация неподтвержденная, то и обсуждать это не вижу смысла, – отрезала я, хотя в голове тут же всплыла страшная история, произошедшая со Светой. Нет, Давид не может так поступать. Он никогда не относился ко мне плохо. Всегда вежлив, галантен, внимателен…
– Знаю, Давид производит впечатление настоящего джентльмена и умеет расположить к себе любую девчонку. Он ведь и ко мне в сентябре подкатывал, но не мой типаж. Я считаю, что дыма без огня не бывает, поэтому будь начеку. Ты понимаешь, как важен выбор первого партнера? Ты должна быть в нем уверена на миллиард процентов. Вот мы с твоим братом…
– Может, сменим тему? – попросила я.
– О’кей! – сжалилась надо мной Соня. – Сменим так сменим… Что ты теперь будешь делать с физикой?
– У тебя дар говорить только о неприятном? – проворчала я. – Думаю удалить все фотографии с телефона и плыть по течению. В последнее время мне даже как-то плевать стало, какая оценка у меня будет.
– А хочешь, я тебе помогу с физикой? – вдруг предложила Соня. – Какие там у вас темы тестов остались?
– Ты поможешь мне? – не поверила я.
– Вообще-то я в десятом от старой школы на городскую олимпиаду по физике гоняла, – рассмеялась Соня. – Ты многого обо мне не знаешь.
Это правда. До недавнего времени я не знала о Соне вообще ничего, но с каждой нашей встречей она удивляла и располагала к себе все больше.
– Ну ничего себе! – наконец проговорила я. – Твоя помощь была бы очень кстати. Я только сегодня думала, что неплохо было бы найти все-таки репетитора.
– Договорились! Тогда после кафешки идем ко мне. И мама как раз с дежурства вернется, я вас познакомлю.
Соня жила в доходном доме 1900-го года постройки с красивой парадной и консьержем внизу. Пока мы поднимались на последний, пятый этаж, Аверина выдала мне краткую справку о своей семье: мама – врач акушер-гинеколог, а папа – настоящий ученый. Прямо как наш, только не историк, а физик. Что ж, теперь мне понятна любовь Сони к этому предмету. Родных братьев и сестер у Авериной не было, зато в квартире проживала мальтипу Муни, с которой я уже была знакома.
– Но Муни больше папина собака, чем моя, ей-богу! Она его ярая фанатка. Он ее с собой за грибами и ягодами берет, а когда мы на дачу едем, Муни сидит в машине впереди, а мы сзади, представляешь? Маму иногда даже ревность берет, – со смехом рассказывала Соня. О домашних она говорила с таким теплом, что я, слушая ее, не могла сдержать улыбку.
На пороге нас встретила Виктория Леонидовна – мама Сони. Она сразу сказала, что много обо
